Александр Гельманов - Древо прошлой жизни. Том I. Часть 1. Потомок Духа

Вообще, о бабушке Маше известно мало. И её мужа мы помним только благодаря его родным. Да и давно всё было. Мария Антоновна была честна, возвышенна и принципиальна. Человек с большой буквы, никогда не роптала, не жаловалась и не возмущалась. Внутри столько достоинства, что рядом с ней быть хотелось. Такой я знаю её по рассказам тех, кого уже с нами давно нет. Высокий человек с чистой душой и русским характером. Я помню, что бабушка никогда не унывала, несмотря на любые трудности, и о своих бедах не считала нужным рассказывать. По-современному – оптимист. И очень добрая, жалела даже тех, которые отняли у неё мужа. Перед смертью сказала, что с собой ничего не заберёшь, там всё есть. Только просила, чтобы её тетрадь сохранили и передавали кому нужно дальше…»

Я закончил читать письмо и опять посмотрел на старую фотокарточку Марии Антоновны, что-то вспоминая. Когда-то мой дедушка Миша пел мне в детстве колыбельную:

– Дедушка, откуда ты знаешь такую песню?

– Эту песню по вечерам пела мне моя мама. Царская песня.

– Почему царская?

– Её пели ещё при царе.

– А твою маму кто петь её научил?

– Её научила одна женщина, которая её приютила.

– А что такое «приютила»?

– Это когда человек вышел на вокзале, а ты ему помог, потому что у него нет ни дома, ни мамы, ни отца, ни брата.

– Спой мне ещё эту песню…

Я представил, как в доме на Сударинской улице, при свете керосиновой лампы, задумчиво глядя в одну точку, тихо поёт эту колыбельную себе самой солдатка Борисова. И думает про своего мужа и нелёгкую жизнь. И от моих воспоминаний и мыслей невыносимо защемило сердце, а на глазах навернулись слёзы.

Мне пришлось успокоить мысли и вновь сосредоточиться. Потом я открыл тетрадь и стал читать с самого начала. Всё это было трогательно. Даже очень интимно и сокровенно. Похожее испытываешь, держа в руках некоторые исторические документы. Но то, что вычитал я, было весьма неожиданным. Одно только общее сопоставление известных мне одному фактов без всякого анализа и синтеза привело меня почти в шок. А уж если ещё домысливать и давать волю воображению или начать мыслить дедуктивно… Впереди была бездна! Эльдорадо неизвестности и тайн. Есть люди, которым без них скучно, потому что в них много романтики и мало адреналина. И чем больше первого, тем больше хочется второго. Вот бы мне хотя бы одного такого в помощники взять. Но обстоятельства сложились так, что я был один и стоял перед выбором, – забыть всё или идти вперёд. И я не знал, что делать. Что будет, если уехать на полгода во Владивосток или на Колыму? А тетрадь передать брату. Я же не железный. А может просто неполноценный романтик с аллергией на адреналин. Говорят, раньше аллергии было мало, я о ней вообще не слышал, а теперь открылись целые аллергодома. Куй бизнес, пока есть аллергия. Пока есть переедание и ожирение – будут и таблетки от того и другого. Есть алкоголь – будет и антиполицай. Так же и с аллергией. Главное создать спрос, а потом услужливо породить предложение. Только делом некогда заниматься. Но я отвлёкся.

В общем, кошмар. Конечно, не такой, как на улице Вязов, но уж слишком далеко до комедии. Я поначалу удивился, почему никто из моих родных не обратил внимание на некоторые стихи, но потом легко догадался, почему. И вы бы сразу поняли, будь у вас линии на руках и ногах как у меня, и информация. «Право на информацию» – это звучит гордо. Только если такое право реализовать полностью и немедленно, по принципу «все – в автодор», это может причинить непоправимый вред психическому здоровью.

Надо всё делать постепенно. Стихи о Сударинской улице были первыми.

Трудновато писать по-русски, если ты, конечно, француженка. Очень просто и легко написано. Восторженно как-то. А чему было восторгаться? Городовому, купцам и народу, ещё не исчезнувшим в пламени революции? Писал же наш знаменитый поэт: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!» Вот и раздули. Романтики чужих дорог. Или не романтики?

Интересно, почему лето последнее? Может, стихи были написаны раньше и события, описанные в них, происходили до 1916 года? Тогда какое лето? Перед I Мировой войной или Октябрьской революцией? Вся экономическая статистика дореволюционной России для сравнения с развитым социализмом обычно бралась за 1913 год – это последний довоенный год. Или здесь скрыт другой смысл?

Семейные события начинаются в 1914 году, потому что со слов прабабушки, её родные погибают примерно в это время. Возможно, вспоминается последнее лето в Шато, но там Сударинскую улицу искать не стоит. Одно точно – фото Марии Антоновны сделано после того, как родился мой дедушка – в этом же году. И было это уже не в Мелекессе, а в Симбирске. Но с чем связано ощущение радости автора, – колокольным звоном или рождением сына?

Это небольшое стихотворение поставило передо мной с десяток вопросов, но не ответило даже на один. Из телефонного разговора я и так знал номер дома на этой улице.

Читая стихи дальше, вскоре я наткнулся на более короткое стихотворение, которое вызвало у меня ещё больше вопросов. Оно было через несколько страниц.

Я был поражён открытием. Каким? Аббревиатура АЭЭЖ! Может, речь идёт о Жозефине? Тогда это не аббревиатура. Почему четыре, а не три буквы, если первые происходят от ФИО? Между ними не было ни точек, ни запятых. Непонятно. Год, поставленный под строками, что-то означал. Стихотворение тоже простое, даже очень, но читать его тяжело. В его строках была горечь. Такая горечь безысходная, почти безропотная, что настроение их передалось и мне. От восторженности Сударинской улицей и следа не осталось. Но смысл понятен – разлука с кем-то, с живым или мёртвым. С кем? Выяснить бы.

И, наконец, есть указание на Шато. Chateau – название французское и, между прочим, означает замок. Его часто на этикетке винных бутылок можно встретить. Посмотрим карту, дело знакомое. Хотел посмотреть одно Шато, а нашлось второе, – в письме и в тетради. Спасибо брату за карту. Но и я тоже ничего – суперследопыт. Надо было в сыскари идти как один одноклассник брата, который в Омске знаменитую школу милиции закончил. Носил бы сейчас фонарик, наручники и пистолет. Сплошная романтика, а в адреналине утонуть можно!