Александр Гельманов - Древо прошлой жизни. Том III. Часть 3. Эмблема Создателя

– А зачем это нам нужно? Это всё теории.

Гм. Зачем Библия? Иногда хоть стой, хоть падай. А как ответить – глобально или локально?

– Практическим приложением понятий совести и свободы в IV и VI веках занимались «эффективные менеджеры» Римской Империи Константин и Юстиниан. Чтобы «обновить» Вечный Замысел Создателя и модернизировать управление под римской юрисдикцией, они убедили подданных, что вопреки ранней христианской вере жизнь даётся один раз, после чего, в зависимости от поведения, душа навечно попадёт в ад или рай. Но приведу и свежий исторический казус. Другой, тоже «полный цвай» «эффективных менеджеров», и тоже с прикладной целью, смог убедить в своих «вечных и бессмертных идеях» большинство населения Российской Империи, что за пределами одноразовой жизни никаких вариантов вообще нет, ибо нет ни души, ни Всевышнего. И, значит, нет совести – голоса нашей души, и её духовной свободы быть в согласии с Творцом, но взамен есть советская совесть и свобода, основанные на «передовой» советской морали и законах. Сочинили «мильоны и мильоны» эффективных книг по этике, безбожию и материализму, эффективно разрушили храмы и в 20-30-е годы эффективно расстреляли почти всех священников. Бесподобная по размаху афера тысячелетия. И опять беспардонная спекуляция на понятиях совести и свободы, на страхе перед неизвестностью и неотвратимостью смерти – небытием. Это спекуляция на «вечном ничто», где проку от головы, что от колхозной тыквы, и нет никого, но по-определению классиков, должны быть все. Потрясающий цинизм, «научно обоснованное» мракобесие, пока не осмысленные на пепелище. Отрицая Бога, удаляясь от Него, общество вступает в кризис, обе империи развалились. За две тысячи лет христианской эпохи история Веры прошла законченный виток – от возникновения, гонения и искажений до отрицания и предпосылок к возрождению в обновлённом виде. Ответил я на ваш вопрос?

– А как на самом деле?

– На самом деле существуют факты, надежда и вера в то, что только живя на Земле по совести – высшей морали, и обретя здесь свободу бессмертного Духа, – способность укрощать инстинкты тела и быть сильнее его, как велит Бог, человек прервёт бесконечную вереницу своих рождений и смертей.

– И что?

– Ему станет незачем рождаться на Земле – он уже выучил свои уроки, и место его вечной души отныне и навсегда там, где он нужнее – у Бога. Привлекательнее Его ничего нет. И нет ничего тупее крупного плана вертящихся колёс в рекламе автомобилей с обещанием абсолютной свободы. Возможно, тому, кого при жизни считают «Великим» и харизматичным, перед чьим умом преклоняются, ещё предстоит искупление во многих воплощениях на Земле, а незаметный сосед с верхнего этажа уже доделывает последние земные дела и больше никогда сюда не вернётся. А тот, кто считает, что мораль на Земле определяют люди, и под свободой мнит исполнение желаний своего временного тела, будет приходить на Землю снова и снова. Вот это и есть основной закон философии. Вы что, ангелы мои, уже забыли, как из-за искусственных нужд своего тела во время сессии, экзамен пересдавали?

– А кто это всё решает?

– Ну, точно не я по ведомостям Нюси из учебного отдела. Вечная непреодолимая сила тонких законов невидимого мира – славного пятого измерения. Она распознаёт степень энергетического очищения или загрязнения нашей бессмертной души и на ближнем пограничье сопредельных измерений помимо её воли отправляет туда, куда нужно. Рад бы в рай, говорили в старину, да грехи не пускают. Всё справедливо: хочешь жить в Духовном Мире – трудись на Земле по его Вечным Законам, слишком прикипел к земным радостям животного – придумай себе индивидуальную мораль и наслаждайся свободой удовлетворения желаний и привязанностей тела, и не сомневайся – вернёшься в любимое третье измерение, как новенький.

– Ага, – и будешь потом всю жизнь копить на телевизор с трёхмерным изображением «3Д», как дурак.

– Слесарю – слесарево. Император Константин дураком не был. Ещё старик-немец Иммануил Кант предлагал измерять человеческий прогресс не техническими достижениями и продвинутыми гаджетами, а отстающим от ума духовным ростом общества. А Отец немецкой Реформации Мартин Лютер в XVI веке… звонок, что ли? Телам – расслабиться, поесть и не курить в неположенных местах. Через минуту на столе я нашёл записку: «Как быть, если светские законы противоречат вечным?»

Совсем заговорился и слушал гида вполуха. И хотя я начал скучать по дому, понимал, что одной экскурсией сюда не обойдусь.

– …в XV веке при Ладислаусе и Вольфганге из линии Серебряного Льва активно начинаются строительные работы. В 1472 году было завершено строительство расположенного в юго-восточной части замка «Дома Рюбенхоф». В 1470-е годы к этим строениям добавился «Дом Роттердорф» в западной части замка, а последним — «Дом Берлицер» в южной части. Замок Эльзы выстоял и не был разрушен во время Тридцатилетней войны в 1618—1648 годы. Многие из замков, разрушенных позднее Людовиком XIV, так и не были восстановлены и до сих пор лежат в руинах. Потомки должны быть благодарны Августу фон Эльзен-Геттингену, служившему офицером во французской армии, за то, что благодаря своей службе, он предотвратил разграбление замка во время войны за Пфальцское наследство, когда была разрушена большая часть замков на Райне и Мозеле.

В 1786 году умер последний представитель линии Эльзен-Роттердорф, и владения этой линии перешли к линии Золотого Льва — Эльзен-Берлиц. В 1815 году граф Конрад Франц выкупил «Дом Рюбенхоф» и стал единовластным владельцем замка Эльзы. А позднее граф Дитрих Вейнгарт провёл в 1845—1888 годах масштабные восстановительные работы и реставрацию в прославленном замке, который всё больше притягивал к себе взгляды и даже удостоился посещения германским императором Вильгельмом II. Посещали замок Виктор Гюго и другие знаменитости.

Сегодняшний владелец замка этой линии, граф Клаус фон Эльзен-Берлиц по прозвищу «Фауст», живёт в небольшом городке на Райне, а в замке Эльзы — жемчужине Мозеля, находится его рабочий кабинет с библиотекой и управляющие. Он сохранил жилые покои, куда изредка наведывается.

Представляете? У человека чуть ли не со времён водворения христианства на Руси родословная есть – не какой-то шепелявый, хмельной от аптечного боярышника бомж с Курского вокзала, с синяком под глазом и связями, не помнящими родства. Если не забыли, несколько месяцев назад, хлебнув с устатку чистого спирта, я замыслил под «прикрытием» липовой ксивы, на машине с липовыми номерами и с липовой легендой, – всё было «как у взрослых», кое-что разузнать о родословной среднестатистического московского «авторитета» Кулешова. И разузнал – его семейное древо, корнями уходившее в этот замок, висело на стенке Рублёво-Успенской «малины», а потом в разных городах и странах еле ноги от него унёс, и то не полностью. И вот опять та же напасть с «легендированным внедрением», чтобы «кое-что разузнать», – так, мол, и так, герр Фауст или как вас там? «Я тут к Вам насчёт реин… картации… реин… таркации… видите ли… э-э… уважаемый герр… я ищу одного молодого повесу по имени Густав фон Рот, жившего в Вашем доме в XVI веке…». «– Ну а сам-то ты, дурилка картонная, чьих кровей и природного семени будешь?» – ласково осведомится безукоризненный в бархатно-плюшевом отливе герр, не давая сразу заподозрить неладное. «– Да я, собственно… как бы… являюсь потомком Духа этого Густава, поскольку грешная душа его аж в тридевятом царстве за тридевять земель в меня вселилась. И нет мне ни сна, ни покоя – страсть, как хочу знать, насколько достойными были его потомки и сам искомый. А то мало ли, каким проказником он тут у Вас прослыл и какие крамольные врождённые идеи, желания и привязанности под видом моих собственных в мою голову коварно втюхал. Короче – дадите полистать семейные манускрипты?» «– Непременно, – гостеприимно промолвит граф, – даже хорошо, что зашли, а не обратились в государственные архивы, – у них там с гэдээровских времён сам чёрт ногу сломит, – и зазвенит в колокольчик управляющему, – а ну-ка подать сюда мой самый толстый фолиант и жигулёвского с баварским, щас разберёмся, «кто есть ху!»». Ну, дальше вы догадались – мои замызганные и прожжённые на французских виноградниках штаны поволокут мимо кадки с фикусом по и без того натёртому паркету, и измятые открытки в их многочисленных карманах останутся на вечную память…