Александр Гельманов - Древо прошлой жизни. Том III. Часть 3. Эмблема Создателя

– Сейчас мы находимся в «Доме Рюбенхоф». Здесь на первом этаже расположены оружейный зал и Рюбенхофский Нижний зал. Именно эта часть замка наиболее наглядно демонстрирует условия жизни зажиточной дворянской семьи XV—XVI веков. Особой ценностью обладают картины мастеров Кёльнской школы и школы Кранаха, написанные на досках…

Неоднозначный интерес испытал я, глядя на холодное оружие. Особенное внимание привлекли мечи и кинжалы, которые носили в начале XVI века. Среди них был и тот меч, сувенирную копию которого я купил. А среди кинжалов, лежащих под стеклом, отметил два, один из аналогов которых мог быть у Густава в последний день его жизни.

– Через зал приёмов, где сейчас развёрнута выставка оружия XIV—XV веков, можно пойти в Нижний зал — типичное жилое помещение богатых дворян – обитателей. Этот зал отапливался камином, и здесь всё сохранилось в первоначальном виде. Убранство — типично для богатого средневекового дома — сундуки, складные стулья с высокими резными спинками, фламандские зелёные ковры с изображением растений и зверей. Здесь же старинные картины XIV—XV веков.

Чтоб я так жил! – чуть не воскликнул я, оглядывая огромную комнату, в подобной которой, видимо, я и жил. На потолке – массивные потемневшие деревянные стропила, выбеленная стена имела камин в рост человека, – его верхняя конусная часть напоминала роспись под хохлому. А коврики с лебедями и лисицами на фоне диковинных зарослей – ничего. В моей комнате, как помнится с лёгкой руки доктора, тоже висел подобный гобеленчик, поменьше, – за ним Густавом был устроен тайник. И стол-ларец похожий на мой. И обод со свечками на цепях над столом для десяти персон тоже похож.

Слегка поскрипывая по широким половицам, наша группа двинулась дальше.

Зал отдыха впечатлял не меньше, только пол тут был выложен розоватой узорчатой плиткой, а камин был в полтора раза выше – под белёный потолок с продольными стропилами. У окна с глубоким арочным проёмом стоял большой двухъярусный резной буфет, рядом – круглый стол под тяжёлой скатертью и резные стулья на ковре. Одну из стен украшал гобелен со стадом не то собак, не то овец. Н-да! Умели отдыхать рыцари-дворяне. По сравнению с этими апартаментами наша вожделенная Рублёвка – загородный курятник со списанной мебелью. Я задержался, рассматривая металлическую посуду на зелёной, расшитой золотыми узорами скатерти, – наверное, из такой я завтракал каждый день, и поспешил за уходящей группой.

– В этом доме в первозданном виде сохранилась и позднеготическая малая капелла в эркере… — гид подождала, пока мы соберёмся вокруг неё и сказала, что сейчас мы направимся в здание «Роттердорф» на западной стороне замка.

Я насторожился – это была та часть замка, где мы с Флорой когда-то жили. Я прекрасно запомнил вид из окон и их расположение снаружи, любуясь, как отражается солнце на сланце башен. Интересно, узнал бы я ту самую комнату?

– В большом «Доме Роттердорф» в западной части замка, увенчанной тремя многоугольными фахверковыми башенками сверху, куда мы направляемся, находится самое большое помещение замка — Рыцарский зал, украшенный гербами, картинами и оружием, и комната курфюрстов, получившая это название в XIX веке, после того, как сюда поместили портреты обоих курфюрстов.

Боже мой, где-то в дальнем от главных ворот северо-западном углу этого здания, – примерно под первой слева из трёх башенкой-фахверком мы и жили. В гипнотическом трансе я видел, как стремительно иду длинным коридором, поправляя на поясе короткий меч, и прохожу мимо стенного уступа молельни и небольшой открытой террасы, которые хорошо были видны издали с западной стороны. Подходя к замку впервые, я сразу узнал молельню, но определить этаж по уровням больших окон было трудно. Узкий белый выступ с остроконечной крышей снаружи, как бы прилепленный к зданию наподобие эркера, находился приблизительно в центре плоскости громадной западной стены. А в трансе у доктора я дошагал по коридору до конца и по лестнице поднялся в северо-западную, угловую часть башни, – именно там, почти на самом верху, располагались семейные покои…

Я пришёл в себя, когда мы уже собирались выходить из комнаты курфюрстов. Моим соотечественникам с Волги и в голову бы не взбрело, какие мысли меня посетили.

– … представители рода Эльзен неоднократно занимали и высокие духовные посты: Герлах фон Эльзен (1567—1581 годы) был курфюрстом в трирском архиепископстве, Эберхард Эльзен, майнский архиепископ, был избран курфюрстом 9 июня 1732 года.

М-да, милые лица. Один из портретов был выполнен в тёмных тонах: чёрный беретик, чёрный костюмчик, белый воротничок. Одень такого в прикид от современных портных-содомитов – и хоть сейчас в Бундестаг…

– А это небольшое помещение называется письменной комнатой, где трудились писцы. Вы видите зелёные расписные панели потолка и стен. Одна из них сверху имеет небольшие витражи на религиозные темы и оконца, снабжённые ажурной металлической решёткой из круглых ячеек. В углу стоит удобное деревянное кресло с мягким сиденьем и небольшой, около метра длины, стол тёмного дерева, на котором стоят пюпитр для чтения книг и бронзовый подсвечник. В этой комнате в давние времена писали летопись замка Эльзы. Нижняя часть стен — красного цвета и покрыта сложным золотым орнаментом, а тёмный дубовый пол гармонирует с мебелью.

Экскурсанты разглядывали помещение, восхищаясь изысканной роскошью.

Значит, летопись замка велась, она существует, – подумал я, – а раз так, она должна быть доступна. Ну и что? Зайти в экскурсионное бюро? «Здравствуйте, а не осталось ли у вас каких-либо следов Густава-Справедливого и его жены Флоры, – они родились в начале XVI века?». Ну, для хохмы можно уточнить, что в их гибели виновен один из столпов российской экономики Кулешов, и его скандальную инкарнацию в замке все хорошо знали. Будет смешно, тем более ни одного слова по-немецки, кроме «kasper», я не знаю. Нет, объясниться с сотрудниками я, разумеется, сумею, но не факт, что прямолинейные немцы тут же не примут меня за сумасшедшего. Позориться, тем более, нарываться на отказ, не хотелось. Неужели, остаётся сделать фотоснимок западной стороны замка и убраться отсюда? Нет, я действительно хронический «крези», кто бы ещё додумался до такого?

– По крутой лестнице перейдём в большие спальные покои верхнего этажа, — их стены и потолки украшены росписью цветочных узоров XV века. В одной из спален — высокая кровать в стиле поздней готики с балдахином, на которой изображены сцены охоты, боёв и турниров. Высокая кровать и балдахин обеспечивали лучшее сохранение тепла…