Александр Гельманов - Древо прошлой жизни. Том III. Часть 3. Эмблема Создателя

Интересно, а где их туалет, не на двор же до ветра ходили? Согласно школьной, кстати, до войны придуманной классике десятков поколений школьников, «какой-то маленький вассал вокруг весь замок… обошёл и в книгу жалоб написал, что туалета не нашёл».

– К этой просторной комнате, где спал всего один человек, примыкают два помещения: туалетная комната – одна из 20 в замке, и рабочий кабинет.

Двадцать абсолютно бесплатных сортиров, ходи – не хочу! По центру помещения – деревянная опора до потолка, расписанного зелёными узорами-лепестками, в нише левой стены – два заострённых к верху окна с цветными витражами стёкол. В левом дальнем углу, как водится, камин до потолка и вход в туалет, видимо, в кабинет вела дверь, что правее. Королевская опочивальня – три ступеньки к широкому ложу, покрытые ковром, на балдахине – по две жёлтые занавески с гербами Золотого Льва на обеих сторонах кровати, тумбочка со свечкой у изголовья. И гладко выскобленный деревянный пол. В одиночку здесь шляться, конечно, не дадут, чай, не Третьяковка и не Греческий зал, поэтому в туалет, как мелкий вассал, заплутавший в гостях у вышестоящего братана-сюзерена, я всё-таки заглянул. Дырка внизу – обычного для казарменного нужника размера, но от пола до потолка всё обшито панелями как в сталинском кабинете, а за дыркой – на выступе – медный кувшинчик, – артефакт литра на два. И похрапывал среди всей этой роскоши какой-нибудь сладко грезивший герцог пенсионного возраста с виагрой под подушкой. Не то, что наши междоусобные феодалы садиста-параноика Иоанна Грозного, спавшие ровно в те же годы на соломе в обнимку со скотом.

– … различные помещения внутри ансамбля, — продолжала гид, – тщательно отреставрированы, и в них выставляются оружие, фламандские гобелены XI века и живописные панели. Самыми роскошными покоями являются Рыцарский зал и зал Знамён.

Этого я ждал с начала экскурсии, прямо-таки жаждал увидеть то, где плёл свои интриги Карл Коддль, он же мой визави по настоящей жизни, – рядовой олигарх Всея Руси Кулешов. Не мог же я ради такого зазря переполошить по дороге сюда столько разношёрстной публики – от крутых братков олигарха и неусыпных чекистов до французских полицейских и медиумов.

– Двумя этажами ниже расположен Знамённый зал с позднеготическим стрельчатым потолком, украшенным звёздами, и построенная в 1500 году кухня замка с оригинальной печью из туфового камня. А мы далее переходим в Рыцарский зал — центральное помещение для празднеств, семейных торжеств, встреч и переговоров…

Ага, и ещё для «мозговых штурмов», – как и где провести бесплатную коммерческую «акцию», – следующий гоп-стоп. Лучше бы рассказали, как здесь проходили «тёрки» породистых гопников с большой дороги на Мозель, Айфель и Майфелд.

– Вы видите шутовские маски по углам и под центральной потолочной балкой — символ свободы слова, а «Роза молчания» над выходом — символ скрытности, что демонстрирует характер этого зала.

Ну, это демонстрирует нечто большее, потому что шутам всегда только и давали слово, не болтали сами, а молчать заставляли всех. Когда Игорь Львович отправил меня в трансе в этот типичный рассадник «умеренной гласности», я посматривал на ту дверь и ждал, когда сюда войдёт моя Флора А над входом – барельеф пресловутой «Розы» диаметром сантиметров тридцать со знакомыми мне готическими буквами, которые гид почему-то не стала переводить: « Забудь, что слышал, всяк сюда входящий и выходящий, слышавший здесь всё». А вон в том углу под депрессивную какофонию дудок тогда лихо кувыркался и отплясывал юркий с раскрашенной рожей kasper, ой, это по-местному, простите – шут. Его непомерно квадратная башка была повязана чёрным платком, из-под которого торчали рыжие вихры, шею охватывал чёрный наплечник, какой носят палачи, а верхняя и нижняя часть наряда в шахматном порядке были серого и красного цвета. И на поясе его висел рог, который по-идиотски подпрыгивал, как нетерпеливая рука пьяного всклокоченного Карла Коддля с бокалом, в который гогочущие собутыльники пытались наплескать райнского белого.

Невероятно, но хотите – верьте, хотите – нет: тут мне было знакомо всё, от тёмных потолочных балок до пола в мелкую плитку, которой и сейчас укладывают вокзальные туалеты. Если бы попросили, во время гипнотического транса у доктора я мог бы специально для вас описать на полу каждую щербинку, хотя, вероятно, за столетия полы уже меняли. Казалось, за 500 лет картинка богатого интерьера в зале не изменилась, та же дубовая дверь с круглым верхом на выступе стены, под углом обращённая в середину зала. А вот, в центре помещения, прямоугольный стол на десять персон, на котором стоят три серебряных подсвечника и за которым (или похожим на него) сиживал и я, правда, не с этим отморозком Карлом Коддлем. Несколько прямоугольных окон с глубокими овальными проёмами поверху так же подчёркивают мощь крепостной стены. С потолка на цепях по-прежнему свисают два кованых обруча со свечами – один над столом, другой – поменьше – у камина. Ну, рыцарские доспехи между окнами на красных постаментах 500 лет так и простояли, и, похоже, стульчики вокруг стола точно такие же – строгого стиля с короткой бахромой по периметру квадратного полужёсткого сиденья.

– На карнизе под тяжелыми дубовыми балками знатный и могущественный род представлен своими гербами — эта геральдики развивалась со времён первых Крестовых походов.

На стенах зала – картины XVII века на темы Ветхого Завета.

Что ж, значит, полотна успели написать между двумя моими жизнями, в моё отсутствие на Земле по уважительной причине.

– Между окнами зала стоят доспехи, принадлежавшие императору Максимилиану.

Этот при мне уже правил – можете открыть энциклопедию.

– Любопытная деталь: комплект доспехов весит около сорока килограммов, при этом средний рост рыцарей в те далёкие века составлял 140—160 сантиметров.

Должно быть, подобных «стоячих доспехов» на нашей Рублёвке больше, чем в скобяной лавке, – нет бы, патриотично украшать стены своих дворцов кольчугами и шлемами ратников Невского и Донского, так рублёвские помещики сей прозападный новодел в коридорах выставляют, чтоб всякий, гонимый простатитом в сортир, натыкался. И при этом, очевидно, думают, что двухаршинные европейские муромцы в своей «полевой форме» дённо и нощно ели, спали и под средневековую дуду, держась за руки и задирая к потолку ноги, в пляс пускались. Подумать только – за 294 года до гибели Густава фон Рота, в битве на Чудском озере под лёд могли уйти его предки!

Наша группа задержалась в Рыцарском зале дольше всего – каждому хотелось разглядеть рыцарские доспехи, если не пощёлкать забралом. А меня уже больше всего тянуло в кухню. Кроме того, я изнывал от нетерпения, поведут ли экскурсантов по «тому самому коридору» и в «ту самую комнату». Но замок был настолько велик, что надежда таяла. А на что я рассчитывал – на то, что гид заговорщицки соберёт нас в кучу и торжественно зашепчет, что покажет комнатёнку самого старины Густава? Улучив момент, когда посетители разбрелись по залу, я подошёл к немке и тихо спросил: «Скажите, пожалуйста, где находится небольшая молельня, которую видно с западной стороны?» – «Она ниже, почти под нами, мы пройдём мимо неё», – ответила та и обернулась ко всем, подав знак к выходу из зала.