Григорий Синеглазов - За решёткой. Криминальный роман

– Чем занимаешься, Боря? – спросила Лиза, художественный руководитель университета, глава студенческой самодеятельности.

– Я в тюрьме сижу, – ответил Боря, удивившись мысленно своему ответу. Но почему-то остальные ребята не стали разделять Бориного удивления. Никому даже не показалось странным, что человек стоит рядом, и утверждает, что он сейчас в тюрьме. Все думали только о том, что Лёша-неформал и Коля-брейкер почему-то запаздывают. Боря и сам был не прочь их повидать. Неожиданно гул голосов стих, и послышались звуки скрежета тяжёлого замка.

Как это обычно бывает в неволе, сновидение прервалось по требованию властей, заставивших подняться и двигаться куда-то в спешном порядке. Когда двери открылись, Боря увидел перед собой двух каких-то новых полицейских, явно не работающих в ОВД «Тверское» и одетых в странный камуфляж без нашивок, и без прочих знаков отличия. У обоих были разные лычки на погонах. Тот, что с лычкой, расположенной вдоль погона, начал резкими словами:

– Так, Пахомов, побыстрей собирайся. Вещи все свои забрал?

– У следака ещё есть мои вещи.

– Дома сидит твой следак уже, водку пьёт. Всё своё забрал?

– Да, всё.

На него надели наручники, и повели на улицу к машине. Боря, как и любой здравомыслящий человек, окажись он на его месте, не сопротивлялся. Полицейские, тем не менее держали его под руки не слишком доверяя подозреваемому.

На улице стояла белая газелька с синей надписью «Следственный комитет РФ». Борю завели в неё, здесь были три микро-камеры на одного человека, и позади машины клетка на троих человек. Именно в неё Боря и был помещён. С него сняли наручники, и закрыли клетку на замок. Один из ментов вышел на улицу и сел на переднее сиденье, а второй остался на единственном сидячем месте в салоне машины. И она поехала.

«Подумать только, – мысленно проговорил Боря. – Ещё позавчера пил пиво в хорошем заведении, а теперь еду в этой неудобной газели. Где темно, невозможно книжку почитать». О своём уголовном деле он думать не мог. Поэтому решил сделать попытку поглядеть в окно. Хотя вообще-то у него кроме книжки теперь была копия постановления о возбуждении уголовного дела, её-то стоило почитать. Но, как уже отмечалось, была слишком неудобная темень, в которой разглядеть какие-то буквы невозможно, а чтоб ознакомиться со своей собственной делюгой, нужна более спокойная обстановка. К несчастью Боре, испытывающим желание поглядеть на свободную улицу, газель устроена так, что сделать это практически невозможно. Можно лишь, вытянув шею увидеть из окна кабины водителя саму дорогу, голый асфальт.

Куда его везут, Боря не знал. Из слов адвоката, он помнил, что едет в какое-то учреждение, под странным названием ИВС. Как оно расшифровывается, адвоката почему-то не спросил. Он сделал попытку догадаться, куда едет машина. Из клетки на последнем сиденье («стакан») можно было разглядеть водителя и дорогу. Но было уже темно, а дорога везде одинаковая. Если бы у Бори были права и машина, он бы разбирался в дорогах по внешнему виду средней полосы. Но он не разбирался в этом, и мог различать улицы лишь по их обочинам. А вслух, полицейские не говорили о том, куда едут. Машина то стояла в пробке, то на светофоре, то ехала. Боре запомнилось множество поворотов. Затем перед газелью появились ворота, машина остановилась. Из КПП вышел охранник, водитель дал ему какие-то бумаги, и охранник удалился. Затем ворота открылись, машина въехала во двор и остановилась.

Открылась дверца машины, полицейский встал со своего места, направился к Боре, открыл ему клетку, надел на него один наручник, другим пристегнул к себе со словами:

– Ты не буйный? Вторые «браслеты» не понадобятся?

– Всё нормально будет. – Ответил Боря, – не надо вторых «браслетов».

– Тогда пойдём.

И Борю повели. Его завели в очередную клетку («стакан»), которую за ним закрыли, и отстегнули от наручника. Полицейский удалился и Боря остался в помещении один. Он достал из пакета уголовный кодекс и попробовал почитать, но после первого же абзаца, в комнату вошли двое. Какой-то военный мужичок преклонного возраста, и с ним пожилая женщина в белом халате. Военный громким командирским голосом потребовал от Бори:

– Все свои вещи клади сюда. Одежду снимай полностью и тоже складывай сюда. Будем досматривать.

Боря сначала отдал пакет с двумя книгами и бумажкой с уголовным делом Бори (делюга). Пока он раздевался, мужик в военном камуфляже разглядывал содержимое пакета. Затем он принялся осматривать одежду доставленного. Возвращая пакет с книгами Боре, он ещё раз продемонстрировал свой командирский голос:

– Поворачивайся задом, и раздвигай ягодицы. – После того, как Боря выполнил это распоряжение, он добавил: – Пакет твой досмотрели, можешь забирать. Одежду сейчас досмотрим и тоже вернём.

Женщина в белом халате спросила:

– Хронические заболевания есть: туберкулёз, астма, простатит?

– Нету ничего.

– Точно нету? – Усомнилась женщина и добавила: – А то я знаю как у вас обычно это бывает. Сначала говорят «нету», а потом выясняется и сифилис, и ВИЧ, всё есть оказывается.

В разговор вмешался военный:

– Забирай одежду и одевайся.

Боря оделся, и его вывели из стакана. Без наручников его повёл военный по коридорам. По лестнице поднялись на третий этаж, а там на входе сидели за столом две молоденькие девушки, обе в милицейской форме без нашивок. На погонах сержантские лычки. Одна из них поднялась со своего места с ключами, и пошла вдоль коридора, а другая стала принимать от военного, какие-то бумаги.

Когда бумажная возня закончилась, военный повёл Борю к тому месту, где уже стояла девушка, которая вблизи оказалась не столь молоденькой как представлял себе Борис, и она, вставив ключ в замок, начала отворять камеру со словами:

– Одеялом можно накрываться только после десяти вечера, за нарушение в карцер. Если хочешь накрыться, курткой своей накрывайся.

Дверь открылась, Боря вошёл в камеру. Здесь оказалось просторнее, чем в обезьяннике. По левую руку от него к стене были прибиты вешалки для верхней одежды, по правую руку находилась «утка» – санузел, без унитаза. Он был огорожен специальной стенкой по пояс. Вдоль левой стены находились две маленькие кровати, у дальней стены стояли три кровати в ряд, а по правую стену находился железно-деревянный столик, прибитый к стене. Снизу к столику была приварена скамья. Между столом для приёма пищи и санузлом находилась раковина, над которой было зеркало. Единственным свободным местом была кровать у дальней стены, которая стояла посередине. К ней Боря и направился. Когда он присел на неё, послышался голос соседа:

– У тебя курить есть?

Боря поглядел на сокамерника. На вид лет тридцать пять или сорок. На левом плече несколько неразборчивых наколок. На пальцах татуировка «За В. А. С.». Накрывался дублёнкой, а под ней был одет в белую майку, на советский манер. В верней челюсти не хватало одного из передних зубов, из-за чего он имел манеру говорить с лёгким посвистыванием, не доходящим до шепелявости.