Григорий Синеглазов - За решёткой. Криминальный роман

– Пахомов!

Боря обернулся на зов. Голос продолжил:

– Одевайся слегка.

Боря отложил книгу, в которой осталось дочитать примерно страниц десять. Поднялся с кровати («шконки»), и напялил на ноги ботинки, куртку одевать не стал. Вышел на продол в одной рубашке, и пошёл вслед за сотрудниками. Его привели не в кабинет, а во что-то типа вахты. Перед входом в неё видел плакат «Ничто не обходится так дёшево и не ценится так дорого как вежливость». Здесь сидел маленький смурной мужичок, в уфсиновском камуфляже, и что-то Боре подсказывало, что к нему не следует обращаться словом «Старшой».

– Как тебя зовут? – зачем-то спросил тот мужичок.

– Пахомов Борис Григорьевич, – решил ответить Боря своим полным именем.

– Боря стало быть, да? Здесь написано, что ты – Борислав, хотя Борис я думаю то же самое. Знаешь почему, я не стал никого вызывать из твоего продола, а остановился только на тебе?

– Понятия не имею – признался Боря.

– Ты ведь знаешь, где ты? – Решил уточнить на всякий случай сотрудник учреждения. И получив кивок Бори, продолжил: – Меня зовут Михаил Алексеевич, я начальник отряда хозяйственного обслуживания этого следственного изолятора. Я распознаю среди подследственных более-менее нормальных людей. Здесь же всякие сидят, есть и бандиты, есть и насильники, и маньяки. Я вижу ты не бандит, один раз оступился, ничего, бывает. Я хочу тебе предложить остаться здесь, после суда. Как ты на это смотришь?

– Я ничего не понял из сказанного вами. Что значит остаться здесь?

– Смотри. Все, кто сидит под следствием, они ждут окончательного суда, когда получат срок. После того, как каждому из них дают срок, они садятся в столыпинский вагон, и едут в лагеря. Но некоторым я предлагаю остаться на хозяйственное обслуживание. Ты наверняка видел людей в робе здесь чёрной?

Боря поморщил лоб, начиная потихоньку соображать о чём ему говорит тот, кто представился начальником отряда. Свои соображения он выразил в словах:

– Кажется, один такой кровь из вены у меня брал, другой постельные принадлежности выдал.

– И третий в белом халате тебе сегодня баланду раздавал, правильно? – Боря кивнул, услышав знакомое слово «баланда», что-то типа этого объяснял Толик на ИВС. – Так вот всем им дали небольшие срока лишения свободы. И они остались отбывать наказание, здесь в Москве. А те, кто отказался, уехали чёрт знает куда. Этапы разные у нас есть. Можно в Кострому уехать – это близко, можно в Архангельск – уже чуток подальше, а можно и в Магадан – совсем далеко. К тебе мать на свиданку приходила? Нет ещё, а придёт. Знаешь, как ей удобно к тебе сюда в Москву приходить? А знаешь, как будет трудно ездить, если будешь в Магадане отбывать? Выбирай.

Вообще-то предложение этого мужичка дельное. Однако, Боря не опытный зек, и не знает, что его ждёт в колонии, может лучше сначала спросить адвоката или зеков, какой выбор лучше делать. А можно ли вообще выбирать, если ты второй день всего лишь в тюрьме?

– А как я могу выбирать, если я не знаю, где лучше работать, и где больше платят. И вообще не знаю, осудят ли меня? Может, оправдают. Может, условно дадут.

– А может быть дадут колонию—поселение, – продолжил перечисление начальник отряда. – Тогда мы тоже не можем тебя у себя оставить, поскольку мы оставляем только тех, кто получает отбывание в колонию общего режима, и только тех, у кого срок меньше пяти. Если тебе дадут три года строгого, я тоже тебя не возьму в отряд. Так что, твоя подпись на бумаге мало даёт шансов, что ты всё-таки останешься, но хотя бы гарантию, что останешься в Москве, а я ещё рекомендую, чтобы вдруг тебя на посёлок сошлют, чтобы в этом случае в Зеленоград этапировали. Ну что?

Говорил этот начальник с такой интонацией, с которой когда-то Боря с одногодками-старшеклассниками разводил малолеток на сигареты. Они тоже много чего обещали им, чтобы те отдали свои карманные расходы на обеды. А иногда ничего не обещали, просто силой отбирали всё, что находили. Плохой опыт. Став постарше, Боря отказался от такого способа заработка. Но чем этот опыт был полезен, так это тем, что с юношеского возраста он стал улавливать тон в голосе, когда разводят его самого. И сейчас, когда начальник отряда обещал ему всякие золотые горы, он подсознанием чувствовал в этом какой-то обман.

– Нет, я не могу согласиться. Я должен сначала всё увидеть, а потом только решать можно оставаться в СИЗО или нет. Вот вы пугаете меня тем, что здесь бандиты сидят, а ведь я видывал бандитов на свободе и не раз. Таковые у меня на районе живут. Я пять лет в ночном клубе проработал, там часто бандиты тусуются. Так что в принципе я знаком с этим контингентом, чего мне бояться?

– Младший инспектор говорит, что ты даже по фене не ботаешь?

Железный аргумент, ничего не скажешь. Действительно, как можно входить в хату, если ты даже языком не владеешь? И тем не менее, на ИВС ничего страшного не произошло. На сборке хоть и попытались ему что-то предъявить, но он выдержал этот удар. В карантине ничего страшного не происходит, и чего бы плохого не произошло в хате, казалось теперь и там выдержит.

– Так это потому что я второй день в тюрьме всего, конечно я не знаю феню. Хотя нет, кое-какие слова я уже выучил: баланда, тормоза, шлёмка, шконка, и этот как его там..

А вообще, Боря думал, согласиться, но почему-то решил, что со своим согласием лучше повременить. Пока всех зеков не увидишь, лучше вообще не соглашаться ни на какие условия администрации.

– С таким словарным запасом в общей хате тебя быстро изобьют, если вдруг скажешь не то. Они же не говорят на гражданском языке. Те слова, к которым ты раньше относился как к нормальным, здесь означают другое, возьмут череп проломят, если не то скажешь.

И тут вдруг Боря вспомнил, что хотел съехать от родителей. Если мать будет часто ходить на свиданку, чем это будет отличаться от постоянного проживания с ней? Поэтому, лучше уехать этапом куда подальше. Нет, он в принципе рад видеть мать, но лучше испытывать такую радость как можно реже. Так что окончательный ответ Боря дал «Нет!»

– И тем не менее, я не боюсь этого. Бывало я на свободе отгребал, ничего позорного нет для мужика получить по башке лишний раз и отлежаться потом в больнице. Все через это проходили.

– Ладно, уговаривать больше не буду. Пойдёшь в общую хату, а так я тебя хотел на Большой Спец посадить, там люди поприличней и бандитов поменьше. Иди. И смотри никого из зеков «мужиками» не называй. У них это слово что-то другое обозначает.

Начальник отряда подмигнул, а Боря заложил руки за спину и вышел из кабинки на продол. Младший инспектор, который его дразнил во время проверки, повёл его в хату.

– Где ты живёшь, я забыл?

– На Калужской – машинально ответил Боря.