Григорий Синеглазов - За решёткой. Криминальный роман

Боря зашёл и тормоза захлопнулись. Осматривая помещение с типичной тюремной мебелью, он прошёл в конец хаты, и предложил зекам из Сердней Азии занять единственную в хате верхнюю шконку. Они, ответили, что хотели бы расположиться снизу, поэтому «пальма» досталась Боре. Тот же решил попробовать свою посуду сложить в шкаф, туда же и сумку с книжками и рыльно-мыльными принадлежностями. Случайно, он увидел, что заботливые предыдущие арестанты в шкафу оставили печенье и три спичечных коробка, один из которых некстати оказался пустым.

Разобравшись с содержимым шкафа, он решил прилечь на шконку, да не рассчитал силы. Он плюхнулся на неё со всего размаху, и сразу же ощутил насколько жесткие здесь железные прутья. Нет, даже не прутьями, это скорее можно назвать пластинами железными: относительная мягкость, конечно от них есть, но спать лучше на такой кровати на двух матрацах. А у всех вновь прибывших таковой был всего один. Он откинулся к стене, попытавшись уснуть, краем глаза заметил внизу оставшихся киргизов, которые принялись вести меж собой переговоры на своём тарабарском. Слушать их было неинтересно, и Боря закрыл глаза в надежде уснуть.

Разбудил Борю утром звук открывающегося отверстия чуть пониже глазка двери. Оттуда раздался голос:

– Хлеба надо?

Боря моментально вскочил с кровати, и принялся получать хлеб на троих. На их долю пришёлся один целый батон и одна половинка. Всё это Боря положил на стол и «кормушка» закрылась. Борис лёг подремать, однако сон не шёл. Здесь, как и в ИВС не выключали свет на ночь, поэтому определить что сейчас, день или утро было трудно. Однако, Боря догадался, что уже день. Он забрал себе наверх свою половинку хлеба и принялся потихоньку его подъедать, а целый батон оставил киргизам. «Кормушка» открылась ещё раз, и голос оттуда потребовал:

– Спичечные коробки давайте.

Один из киргизов (как их зовут Боря запомнить не мог), достал из кармана спички и протянул их работнику в белой робе.

– Слышь, ты не понял что ли? Пустой спичечный короб дай. Сахар получать будете. На каждого пайка: спичечный коробок.

И тут до Бори дошло, зачем здесь кто-то, видать очень зажиточный, оставил три спичечных короба. Киргиз из своего короба вытряхнул спички на стол и пошёл получать сахар. Боря достал из шкафа пустой коробок спичек и протянул киргизу со словами:

– На меня тоже возьми.

Киргиз взял и на него. Боря свою пайку убрал в шкаф. У второго киргиза при себе спичек не было, поэтому он достал из шкафа коробок, опустошил его, и тоже протянул, желая получить сахар. Когда процедура раздачи сахара была завершена, кормушка закрылась, и Боря в третий раз сделал попытку уснуть. Думать о Свете с работы ему уже надоело. Он вспомнил Лизу, которая снилась недавно. Подумал, не замужем ли она. В этот момент «кормушка» снова открылась:

– Давайте шлёмки!

– Чего-ма? – спросил один из киргизов.

– Ну, сечку есть будете? Если да, то давайте шлёмки.

– Получи на меня! – Боря первый догадался, что происходит. – Вон там моя тарелка.

Последний раз он принимал пищу на ИВС, во время завтрака. Вместо обеда его забрали на суд, не выдав сухого пайка. Так что до сегодняшнего завтрака, он всё ещё оставался голодный, поэтому от каши не отказался. Парни же из Кыргызстана есть не стали. На вкус сечка была как обычная геркулесова каша, тем не менее, без сахара, казалось, есть её не возможно. Благо на сечку ушло полкоробка сахара.

После завтрака сон как рукой сняло. Налив себе стакан водопроводной воды, Боря смочил кашу, и сожалел о том, что здесь в отличие от ИВС не дают чай, и не играет радио. От скуки Боря опять поместился на пальму, благо заправлять койку в этом заведении никто не требовал. Он достал уголовный кодекс, и вспомнил разговор с конвойным полицейским. Тот в свою очередь советовал найти главу «Категории преступлений». Раскрыв содержание кодекса, Боря увидел:

* – Общая часть

* – Раздел II «Преступления»

* – Глава 3. «Понятие преступления и виды преступлений».

И, наконец, нашёл нужную пятнадцатую статью уголовного кодекса, под названием «Категории преступлений». В первой части этой статьи сообщалось, что по тяжести преступления существует четыре категории: нетяжкие, средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие. В последующих частях этой статьи каждая категория рассматривалась отдельно. Во второй части рассматривалась категория нетяжких преступлений, к которым относились такие, за которые максимальное наказание не превышало двух лет лишения свободы. Далее рассматривались преступление средней тяжести, текст почти слово в слово был повторен из прошлой части, только в качестве максимального наказания было указано пять лет. К тяжким преступлениям уголовный кодекс относил те деяния, за которые максимальное наказание десять лет. А всё, что свыше десяти, признавалось уголовным кодексом особо тяжкими преступлениями.

«По моей статье максимум четыре года, значит – средняя тяжесть» – подумал Боря. А ведь Алексей Сергеевич сказал, что будет переквалифицировать на вторую часть сто шестьдесят первой статьи, а там – восемь лет максимум, значит уже тяжкая. А вот интересно категория преступлений на что влияет?

Не успел он об этом подумать, как дверь открылась. В «хату» вошёл старшой, а другой остался на продоле. И первые слова, которые произнёс сотрудник, вошедший в камеру, были:

– Так, чего разлеглись! Встать, когда тормоза открываются! Кто дежурный сегодня?

– Здесь написано «Пахомов». – произнёс старшой из продола.

– Давай, Пахомов, выйди в коридор и распишись в журнале. И запомните, когда в хату заходят сотрудники учреждения, все должны подняться со своих шконок, заложить руки за спину, и выйти на продол. На первый раз прощаю, за повторное нарушение попадёте на кичу, ясно?

– Что такое кича? – Спросил Боря, не поняв, о чём говорит инспектор.

Уфсиновец сделал озлобленное лицо, и казалось, что сейчас ударит за такой вопрос. Но видимо он вспомнил, что стоит в карантине, с одними первоходами, и решил изменить свою политику:

– Для особо одарённых, вроде Пахомова, объясняю. Кича – это карцер. Причём это на вашем, мать вашу, зековском языке, как его там.. По фене!! Стыдно, гражданин! Вроде ты сидишь, а я тебя охраняю и феню лучше тебя знаю. Пошли дальше!

«Тормоза» закрылись, старшѝе ушли, можно было выдохнуть спокойно. Узнав всё, о категориях преступлений, Боря не счёл нужным узнавать, на что это влияет. Он открыл Стивена Кинга на том месте, где остановился, когда читал его перед судом. Чтение кое-как скоротало время. Послышались звуки раздачи пищи на обед. На обед было и первое и второе. Но поскольку в камере было лишь три тарелки («шлёмки»), то пришлось каждому арестанту выбирать, что кушать либо первое, либо второе. Боря предпочёл суп из картошки и капусты, что-то вроде кислых щей. А киргизы предпочли второе. Покончив с трапезой, Боря залез обратно на пальму, и продолжил чтение. В «Зелёной миле» повествовалось о непростой тюрьме, а о такой, где содержались осужденные на смертную казнь. Поскольку действие происходило в США, то речь шла о казни через электрический стул. Автор написал книгу так, чтобы читателю больше всех понравился один из осужденных по фамилии Коффи. Распространённая фамилия в Штатах. Кажется, хоккеист такой был в восьмидесятые годы Пол Коффи, что-то про него отец рассказывал. И да, генсек ООН тоже был такой Коффи Аннан. Так что фамилия распространённая. И вот, когда Боря дошёл до самого конца. Уже и Коффи казнили, уже и дошло до наших дней, как глазок открылся, и голос оттуда проговорил: