Григорий Синеглазов - За решёткой. Криминальный роман

– Вась, ты за собой ничего не чувствуешь?

Боря не понял не только вопроса, но и того, что обратились именно к нему. Арестант подошёл к нему поближе, и сказал погромче:

– Вася, я к тебе обращаюсь?

– Не грузи его! – Крикнул другой арестант, внешностью чуть постарше. – Ты не видишь что ли? Он первоход, ничего не знает ещё.

– Понятно, что он с воли пришёл. Но, тем не менее, вежливости его должны были научить. Поздоровался бы хоть для начала.

– Простите! – Начал Боря, осмелев, и наконец-то сумев раскрыть рот. Он впервые в жизни общался с настоящими зеками. – Я действительно в тюрьме в первый раз. Я не просто правил не знаю, я даже языка тюремного ещё не понимаю. Вы могли бы оба меня сейчас не грузить, а просто объяснить чего я сделал не так?

– Дружище, – обратился к Боре тот арестант, что был постарше. – Леший имел в виду, что когда в любую хату заходишь, и видишь незнакомых зеков, надо ко всем подойти и пожать руку. Не важно, что мы с тобой не знакомы, здороваться надо всегда. Хоть ты ещё не в жилой хате, а на сборке, но правила уже нужно соблюдать.

– Знаешь, – Решил добавить Леший, который выглядел лет на девятнадцать, но, судя по повадкам, в местах лишения свободы находился не в первый раз. – А даже не обязательно всем руки пожимать, можно просто сказать «Здравствуйте, ребята». Так как ты вошёл, заходят в хату только петухи, обиженные, крысы, ну и суки ещё.

Для Бори всё перечисленное «Лешим» было ничего не значащими оскорблениями, разницы между которыми он не видел. Но, чтобы убедить остальных, что ни к кому из них он точно не относится, он решил всё-таки продолжить играть роль «первохода», и даже жалел о том, что мало слушал Толика с ИВС.

– Ладно, – вымолвил Боря. – Признаю, что с приветствием я был неправ. Надо было вас поприветствовать, а я не сделал этого. Хорошо, а можете тогда объяснить, а то я ваших вопросов не понимаю? Что значит «чувствовать за собой»? И в чём разница между петухами, крысами и суками? Хотя «петухи», я догадываюсь, кого так называют.

– Тебя как зовут, Вася? – спросил зек, который был старше «Лешего».

– Борис. На свободе погоняло было «Брюс».

– Так вот, Боря, ты в тюрьме. Здесь немного другой язык, и люди, попавшие сюда, становятся другими. Во-первых: не «на свободе», а на воле. Слово «свобода» произносят только мусора, судьи, адвокаты, прокуроры, и прочие юристы, а мы говорим «воля». А во-вторых: что за словечко такое «погоняло»? Тебя что, погоняли на воле?

– Так ведь клички только у собак бывают, – вспомнил Боря школьную поговорку. – Как ещё назвать мне мой никнейм?

– А погоняла только у шнырей бывают, понял? – Не унимался зек. – Если ты хочешь выбрать себе тюремное имя, то называй это «погремуха». Так принято говорить здесь.

– Меня, например, Лёха зовут, – подал голос первый арестант, который изначально пристал к Боре. – «Леший» погремуха моя, тюремное имя. Во-первых: созвучно с Лёшей, а во-вторых: я в лесу прятался, когда меня поймали. Кстати, если будешь выбирать тюремное имя, есть один проверенный способ. Ночью нужно подойти к решке…

– К чему? – Опять незнакомое слово поставило Борю в тупик.

– Решётка – решка. Учи уже тюремные слова-то. Так о чём я? Ах, да. Подходишь к решке, и кричишь на улицу, чтобы все хаты тебя слышали: «Тюрьма-старушка, дай погремушку!». И первое, что тебе скажут будет твоей погремухой.

Дружный спех прервал первый арестант, который был постарше:

– Плохая идея. Так только малолеток и первоходов разводят. Вдруг первым попавшимся словом «Педераст» будет, и что возьмёшь себе такое имя? Если предложат в хате тебе такой способ, не соглашайся. Или соглашайся, но чтобы после каждого слова, которое тебе не нравится отвечать «Не катит!». Тогда предложений будет много, и какое из них тебе понравится, просто скажешь «Катит!» и всё. Это не единственный способ себе тюремное имя выбирать, а просто один из самых известных.

Арестанты закурили, соглашаясь с высказанным.

– А у меня нет тюремного имени. – Продолжил своё повествование арестант, который выглядел намного старше «Лешего». – Просто Саша и всё. Санёк, если хочешь. Вот ты интересуешься, что значит «чувствовать за собой». А знаешь, это так просто не объяснить. Ты не видишь разницы между «петухами», «крысами» и «суками»? Хотя знаешь, в принципе ты прав. Это все люди, которые чем-то отличились, и по понятиям у них серьёзные косяки. И, соответственно, особой разницы между ними нет. Но несущественная разница всё-таки между ними есть, и нельзя без обоснования петуха назвать сукой. Петухи – это, как ты понимаешь, педерасты. Но это не те, которых наказали тем, что изнасиловали. Братва уже много лет запрещает такой вид наказания, и спрос идёт не только с петуха, а ещё и с того, кто его таковым сделал. Петухи – это те, кто добровольно занимались гомосексуализмом на воле, и зарабатывают этим делом себе на жизнь в тюрьме. С ними нельзя за руки здороваться, нельзя есть из их посуды, носить их одежду. Для того, чтобы не было гашённых по незнанке, желательно тачковать их посуду.

– Что значит «тачковать»? Помечать что-ли?

– Метят собаки, – проявил активность «Леший». – А пацаны – «тачкуют».

– Обычно в тарелках пробивают дно, чтобы было ясно, что из такой тарелки петух ел. Есть ещё обиженные. Это те, кого за косяки по понятиям объявили педерастами, но они в очко не долбятся. Получается нерабочие, то есть не петухи. Но все правила на обиженных распространяются так же. Если ты поешь из петуховой тарелки, оденешь их футболку или поздороваешься с одним из петухов за руку, то станешь не педерастом, а обиженным. И много чего тебе после этого станет нельзя.

– Нельзя за дубок садиться – «Лешего» похоже, заставить молчать было невозможно. Впрочем, никто и не пытался: – На шконке спать нельзя, со всеми ездить нельзя. Много чего нельзя петухам и обиженным.

Саша не попытался даже остановить поток речей Лешего, хотя и свои объяснения продолжил:

– Другое дело «Крысы». Это тоже люди, с которыми лично я никогда за руку здороваться не буду. Вот у тебя какая статья?

– Сто шестьдесят первая. Я Макдоналдс ограбил.

– Вот видишь. Ты украл у огромной ресторанной сети. Это нормально, многие здесь так и живут. Но вот есть особые люди, которые крадут у зеков. А это по понятиям запрещено. Красть у вора – заподло, так делают только крысы. А суки, или ссученные – это те, кто кого-то когда-либо сдал. Причём не просто сдал, а продолжает работать на администрацию и стучать.

– То есть суки и стукачи – одно и то же? – Решил уточнить Боря и вспомнил, что понятие «ссученный» ему уже растолковывали и адвокат, и Толик с ИВС.

Александр кивнул:

– Так вот фраза «чувствовать за собой» – означает, что есть в твоей биографии что-либо такое, за что тебя можно объявить сукой, крысой, или, не дай боже, обиженным. А если за тобой ничего такого нет, и по воровским понятиям ты – чист, значит, ты за собой ничего не чувствуешь. Так и отвечай.