Григорий Синеглазов - За решёткой. Криминальный роман

– Всё понятно, – отрезал судья, и добавил: – суд удаляется для принятия решения!

– Прошу всех встать! – раздался голос пристава.

Судья удалился, и дверь в зал распахнулась. В зал вошли двое: массивный паренёк с видеокамерой, и молоденькая девушка с микрофоном. Они подошли к Боре и начали с ним общаться:

– Добрый день! Меня зовут Наталья, я журналист компании «РИА-Новости». Разрешите задать Вам несколько вопросов?

– Это что? Меня по телику покажут.

– Если купят сюжет, то да – покажут.

– Валяйте тогда. – согласился Боря.

– И так, вы ограбили «Макдоналдс». Скажите каковы были мотивы вашего преступления?

– Я не совершал ограбление. Его совершил мой друг, я просто приехал – он мне был должен деньги, – вот я и пришёл забрать их.

– А почему тогда вас обвиняют?

– Потому что меня поймали, когда я выходил из «Макдоналдса».

– Понятно. Может, ещё что-нибудь добавите?

– Нет. У меня всё. Хотите, адвоката моего опросите.

– Нет, спасибо. Адвокат нам неинтересен.

«РИА-Новости» удалились. Следователь продолжал перебирать какие-то бумажки. Адвокат делал пометки в блокноте. В это время раздался голос судебного пристава:

– Прошу всех встать!

Далее заговорил судья:

– Оглашается решение суда по ходатайству следователя Петренко Алексея Сергеевича об избрании подозреваемому Пахомову Борису Григорьевичу меры пресечения в виде содержания под стражей. В ходе судебного заседания, суд определил причастность подозреваемого к совершению преступления, предусмотренного частью первой статьёй сто шестьдесят первой уголовного кодекса Российской Федерации, что относится к категории преступлений средней тяжести. В виду общественной опасности совершённого подозреваемым преступления, и того, что находясь на свободе подозреваемый может скрыться от органов следствия или угрожать потерпевшему и свидетелям, суд постановил избрать Пахомову Борису Григорьевичу меру пресечения в виде содержания под стражей сроком на два месяца. Решение суда может быть обжаловано в кассационном порядке в течение десяти рабочих дней. Подозреваемый, вам понятно решение суда?

– Да, ваша честь!

– Заседание объявляю закрытым.

– Боря, – начал адвокат. – Насчёт кассационного не переживай, мы подадим жалобу, ты сам хочешь участвовать в апелляции?

– Да. – согласился Боря.

– Тогда я укажу, чтоб ты принимал участие. Может быть, к этому времени удастся увеличить сумму залога.

Боря находился ещё какое-то время в зале суда. Уже покинул помещение следователь. Собрался на выход адвокат. Как раз перед тем, как Виктор Фёдорович собрался накинуть пальто на себя, подошёл судебный секретарь, и вручил Боре копию постановления суда. Теперь бумаг при Боре стало больше. Точно такую же копию секретарь выдал и адвокату. После чего тот попрощался с Борей.

Затем открылась клеть, на Борю надели два комплекта наручников, как и ранее. Боря уже стал привыкать к тому, что его руки периодически сковываются, и запястья уже не зудели. Его повели вниз по коридору, к выходу, где всё ещё стояла та же самая машина. В клети, в которой он приехал, ничего не изменилось. С него сняли абсолютно все наручники, и закрыли за ним «стакан».

– Ну что? – спросил конвойный, который дожидался его в машине.

– Да, следак мне не поверил.

– Да, бывает. Работа у них такая – не верить. Вот посмотри на меня. И скажи, как на духу, грабил ты «Мак» или нет?

Боря отвёл зрачки в левую сторону, а затем вернул их на место. И глядя прямо в глаза конвойного сказал:

– Нет, не грабил.

– Вот поэтому тебе следователь и не верит. Понимаешь, человеческий мозг, разделён на два полушария. Левое и правое. Левое полушарие – креативное, помогает придумывать, сочинять, фантазировать. А правое – рациональное, помогает вычислять, вспоминать, анализировать. Когда человеку задаёшь вопрос, он всегда отводит глаза. Только если он отводит их, обращаясь к левому полушарию, значит, он ответ придумывает, а если отводит их, обращаясь к правому полушарию, значит – вспоминает правильный ответ. Этому учат в школе милиции, и все менты используют этот приём. Даже полицейские при переквалификации, по этому приёму обязаны работать. Я б тебе советовал во всём сознаться, и идти в суд особым порядком. Сколько максимум по твоей статье?

– Четыре года.

– Вот умножай четыре года на две трети. Если всё признать, то больше чем два года восемь месяцев дать не смогут. Решай.

– А что значит «преступление средней тяжести»? – Решил перевести тему для разговора Боря, ему почему-то начало нравиться общаться с конвоем.

– Открой уголовный кодекс, раздел «категории преступления». Лично я не помню.

Машина поехала, а Боря принялся читать, хотя при такой тряске, которая бывает в «стакане» в милицейской газели, это было не очень удобно. Но Боря ехал уже не в первый раз в такой машине, поэтому к чтению в таких условиях уже начал приноравливаться.

«Хожу туда-сюда, подошву протираю. Вдыхаю кислород тюремного двора.» Эти слова раздавались из кабины водителя. Интересно, подумал Боря, почему сотрудники полиции слушают блатные песни, в которых их оскорбляют? К примеру «Хоп, мусорок, не шей мне срок». В советские времена оскорбительным считалось слово «мент», а после того, как их стали звать процитированным выше непотребным словом, так «мент» стало для них нормальное прозвище. Теперь полицейские сами себя ментами называют. И шансон они любят. Вот сейчас, например, везут арестованного Борю в тюрьму, и слушают «Бутырская тюрьма. Жизнь не кончается. Тюрьма стоит, столица спит, земля вращается.» Впрочем, Бориславу понравилось разговаривать с полицейскими, и он решил сократить затянувшуюся паузу:

– А мы туда же едем, в ИВС?

– Нет, конечно, – ответил конвойный, который, видимо, не прочь был тоже побеседовать с задержанным. – Мы едем в следственный изолятор. СИЗО сокращённо.

– А разве они всё ещё так называются?

– А как иначе? Как в советские времена СИЗО были, так и сейчас СИЗО. Другого названия не придумали. Там ты проведёшь два месяца, а может и больше. – Сделав паузу, он счёл нужным добавить: – Сразу тебе скажу, чтоб ты не надеялся скоро выйти, что скорей всего ты под замком проведёшь много времени, как минимум полгода. Обычно в таких делах, как у тебя, люди не скоро домой возвращаются.

Машина остановилась, полицейский схватился за наручники. Но выводить Борю никто не спешил, из КПП вышел человек в синем камуфляже без нашивок. Водитель газели дал какие-то бумаги этому человеку, и тот удалился. После чего ворота открылись, и машина поехала, чтобы сразу остановиться. За ней закрылись одни ворота, и тут же открылись другие, машина проехала ещё немного, и остановилась у дверей. Открылась клеть, на Борю одели всего один комплект наручников, и со словами «Давай, Боря!» вывели на улицу.