Юрий Юрьев - Поезд на Риддер

Рэймонд прошёл в дом и устроился за письменным столом. Его пальцы легли на стопку плотно исписанной карандашом бумаги. Листы заключали в себе пространственные размышления на различные темы и к тому же упражнения с японской слоговой азбукой.

Каждый день Рэймонд что-нибудь записывал.

Прочитав, он отложил лист, зацепил из стопки другой. Этот был бог знает с каких времён, несколько дней назад пришлось обновить на нём буквы, заново прописав их по старым. Запись запечатлела один эпизод той поры, в какую он ещё не умел слышать растения, когда их не колышет ветер.

Итак, Рэймонд пробудился в своей хижине. Он сразу понял, что рядом кто-то есть. Из угла, где находился очаг, доносился шорох разгребаемой золы. В проёме распахнутой настежь двери стояла полная луна, её свет золотил очертание бритого затылка того, кто расположился около очага. Сухой веткой он ворошил угли, его лицо было красно от разгорающихся дров и морщилось от едкого пепла.

Рэймонд покинул ложе и проследовал к двери. За порогом увидел покрытые снегом горы. Над ними рядом с одиноким облаком висел тяжёлый небесный шар и светил прямо в озеро. На озере, ещё свободном ото льда, блистала чистая гладь. От порога, словно писанная чёрной тушью по белому, цепочка следов петляла к южному склону и терялась в соснах. Оттуда торил дорогу тот, кто сидел сейчас в хижине.

Хозяин подсел к гостю.

– Кто ты? – спросил его.

– Я пришёл дать тебе волю, – столь нелепый ответ даже восхитил Рэймонда.

– Спасибо, уже ни к чему. Путь судьбы привёл меня сюда, где я, наконец, обрёл её. И больше ничего не нужно.

– Если воля – твоя цель, то чем ты лучше полевой мыши? Пути существуют не для цели, а для странствий.

Гость скрестил руки на коленях и продолжал:

– Я расскажу о другом пути, великом, без направления и назначения, о пути жизни. Это движение вечно: любое вещество или существо в свою совершенную форму развивается из самых простых и слабых, чтобы потом столь же неизбежно до них разрушиться обратно, разрушиться и сложиться вновь, но уже в иной вид. Вся неумирающая материя бесконечно перетекает из формы в форму. В этом и есть путь жизни, ибо в нём нет ничего смертного, разумно ли нам бояться смерти, когда мы часть его потока. Что он такое – путь жизни? Вопрос, сродни какому задаёт живущая в реке рыба: «Что такое река?..»

– О чём ты… – остановил его Рэймонд. – Если об этом, то да – я поклонник Лао-цзы. Но, ей-богу, у миссионеров, что несут его людям, бывает, нет простой порядочности. Ты пробрался в мой дом, пока я спал. Хозяйничаешь тут…

– Миссионеров! – воскликнул гость. – Путь жизни – истина! И чтобы её исповедовать, не нужны миссионеры! Не нужны мечети, синагоги и церкви со всеми их обрядами и культами! И доказательства, что твоя религия правильнее других религий, тоже не нужны! На пути жизни все равны: буддисты и синтоисты, мусульмане и индуисты! Равны полинезийцы и эскимосы, богатые и нищие! У того, кто следует пути, нет расовой ненависти или зависти к тому, у кого больше денег!

Он повернул к Рэймонду благообразных очертаний лицо.

– Оспорить можно кого угодно, даже Лао-цзы… Есть одна притча. На озёрной переправе повстречались йог и великий учитель. «Тридцать лет я жил вдали от людей, в глубокой пещере, – говорил йог, – познавая суть природы, открывал в себе скрытые возможности. И вот, достигши совершенства, сегодня я вышел в мир. Смотри, что я теперь умею».

Йог сошёл на поверхность озера и, словно водяной клоп, заскользил к противоположному берегу, прямо как по льду. Что же Лао-цзы? «Тридцать лет жизни потрачено – и на что…» – только и рассмеялся он. Заплатил лодочнику монету и запросто переправился на вёслах через озеро.

По душе такой практический взгляд на вещи. Однако с другой стороны – людям, могущим ходить по воде, к чему деньги, когда им принадлежит целая вселенная. Одобрительно ли усмехаться над ними на этот счёт?

С минуту гость молчал, затем заговорил снова:

– Итак, вопрос «Что такое путь жизни?» сродни вопросу рыбы «Что такое река?» Как рыбы дышат водой, так и мы должны дышать энергией жизни. Мы – часть её потока. Я научу тебя, как должно дышать. Чего проще, но, представь себе, – большинство вот именно неправильно дышат. Для начала будешь делать хотя бы сотню правильных вдохов и выдохов в день, дальше – больше. И так до тех пор, пока правильное дыхание не станет для тебя нормой. Перво-наперво очисти сознание. Знай – кто более человек, а кто менее зависит от того, чем набито сознание. Всмотрись, например, в своё. Что там: разная чепуха, от Ван-Гога до автомобильного карбюратора. Вымети всё, настройся на главное.

Осознай себя плывущим в великом потоке жизни…

Плыви… с невозмутимым спокойствием в нём растворяйся…

Весь…

Без остатка…

Перетекай в новое состояние…

Удалось?

Теперь ты… как распылённый по всей вселенной.

Откроется ранее незнакомое чувство, им-то и увидишь, что перед тобой реальная картина сущего.

А теперь начинай дышать… дышать не воздухом – вселенной, её животворящей энергией.

Она пойдёт в тебя… ты даже действительно ощутишь её напор.

Дальше всё будет зависеть от того, как правильно ты ею распорядишься. Она исцелит тебя, если ты недужен, лишь направь её сознанием в больной орган. Если ты слаб духом, она укрепит дух. И сделает счастливым, коли ты несчастен. Она к лучшему преобразит твои мысли и внешность. Только будь непреклонным, изменения наступят не сразу, но после долгих упражнений.

Путник, бредущий в старость, животворящая энергия остановит тебя и даже повернёт вспять. Ничто, конечно, не продлит твой век, так уж определено высшим законом, но даже с преклонных лет вернуть себе молодость – можно. Процесс этот протекает столь же помалу и столь же с годами заметен, как и старение.

Со временем ты поймёшь – то, чего ты достигнешь в усовершенствовании себя, есть результат работы твоей воли, а если ты един со вселенной, то и её воли тоже, ибо чего хочешь ты, хочет целая вселенная. Ты научишься управлять не только своими внутренними функциями, но и сможешь укрощать ветер и рассеивать дождь. Нельзя, скажем, сотрясти горы – и силе воли положены пределы, однако вот это… совершить можно.

Гость наклонил голову и выглянул в распахнутую дверь – рядом с луной по-прежнему висело одинокое облако.

– Сейчас его не будет, – он замолчал, он просто смотрел в сторону луны и молчал.

Вскоре Рэймонд увидел, как облако начало постепенно размываться, потом оно заструилось, как дым, и без следа исчезло.