Лапе Туули - Когда город родился

Есть одна вещь, которую я, когда думаю об этом, называю «чувство сквозняка». Наверное, можно выбрать какое-то другое слово, но мысленно я называют его именно так. Чувство сквозняка – это мимолётное ощущение, похожее на глоток холодного воздуха. Возникает незадолго до того, как что-то идёт не по плану. Например: ситуация, на первый взгляд, кажется рядовой. Потом – сквозняк. Затем события разворачиваются неожиданным и порой неприятным образом.

Я почувствовала сквозняк, когда смотрела, как сотрудники аэропорта выехали на взлётную полосу и направились к стае чаек. Я стояла вне досягаемости звуков, но знала, что сейчас над полем разносятся записанные на пленку крики ястребов. Предполагается, что чайки должны испугаться и улететь.

Машины медленно подъехали к чайкам. Я стояла высоко, поэтому автомобили выглядели игрушечными. Даже на расстоянии я видела: чайки крупные. Крупные, ленивые и бесстрашные. Перевалились с лапы на лапу и снова сонно застыли. Улетать они явно не собирались.

Из машины вышел крошечный человек. Поправил ремень. Достал из-за пояса пистолет и выстрелил в воздух. На секунду все чайки одновременно повернули головы, потом неторопливо расправили крылья и взлетели.

Я смотрела, как они взлетают – неспешно. Как будто они – хозяева аэропорта, а мы – гости, которые плевали на правила приличия и зачем-то разбросали по всему полю своих нелепых железных птиц.

Чувство сквозняка достигло своего пика, потом пропало так же резко, как появилось.

– Решение на вылет принимаю.

Адель, первая помощница, с улыбкой взглянула на Киру. Адель считала, что ей очень повезло: Кира – прекрасная наставница и опытная пилотесса. Если ты хочешь однажды сесть за штурвал в роли КВС, важно учиться у лучших. Кира, в этом были единодушны даже сплетники, в своём деле превосходна.

На земле первую помощницу ждёт кот Батон. Когда Адель получила свою квартиру, вопрос о том, кто первым войдёт в новый дом, даже не стоял. Кот, конечно. Прекрасный чёрный кот с огромными жёлтыми глазами. А мама, которая в детстве так и не разрешила завести домашнее животное, ворчит для вида, но присматривает за Батоном. Умиляется каждый раз, когда кот просится на ручки.

Батон обычно выходит провожать хозяйку, когда та уже стоит у самой двери.

В то утро Батон не отходил от Адель ни на шаг.

Про девочек много стереотипов. Один из них – девочки редко ходят в туалет поодиночке. Другой – они якобы часто бегают по малой нужде.

И если первый стереотип был точно не про неё, то второй соответствовал её действительности. Она и правда ходила в уборную чаще, когда нервничала.

Сейчас она сидела в тесной кабинке туалета в аэропорту. Сердце билось ровно, но на лбу всё равно выступили капли пота.

Хорошо, что не дрожали ладони. Возможно, только пока. Она знала и про эту свою особенность. Поэтому обычно старалась взять себя в руки совершенно буквально: до боли сцепляла пальцы в замок. Так, что костяшки белели.

Сегодня день был особенным. Ей предстояло сделать одно очень важное дело. Она старалась не думать, что будет с ней, когда всё закончится. И вообще – что будет.

Дело правильное и важное, она не сомневалась. Подвести человека, с которым они вместе собирались сделать это, она не могла. Поэтому она не решилась полагаться на то, как обычно справляется с трудными ситуациями, и заранее выпила успокоительное. В том количестве, которого было достаточно, чтобы успешно пройти предрейсовый осмотр и при этом не заснуть на полпути.

Она закрыла глаза. В темноте тут же возникла девушка – длинные каштановые волосы, голубые глаза и тёплая улыбка. Младшая сестра, которая навсегда останется такой, какой она видела её в последний раз.

– Эй, долго ещё? Здесь вообще-то люди ждут! – недовольный женский голос прозвучал, как пощёчина.

Хотя в туалете было несколько кабинок, и женщина обращалась не к ней лично, она всё же хрипло ответила:

– Извините, уже выхожу.

«Чтобы убить человека, нужно выбрать какой-то день, пойти и убить. Так говорили в одном спектакле, и с этим трудно поспорить».

Раз, два, три, четыре.

«Убийство – событие, которое противоречит человеческой природе. Или, наоборот, слишком созвучно ей? Настолько, что, однажды переступив черту, ты не можешь остановиться? Смогу ли остановиться я?»

Пять, шесть, семь, восемь. У кого-то из пассажиров испуганно заскулила собака в переноске.

«Собака, мне тоже страшно. Радуйся, что тебе хотя бы не нужно убить своего хозяина. По крайней мере, я надеюсь на это».

Девять, десять, одиннадцать. Пассажиры пристраивают ручную кладь, рассаживаются, смеются, переговариваются.

«История человечества – это бусы, которые бог перебирает, сидя на облаке. Одна бусина – один эпизод. На мой вкус, бусы ужасные. Но богу, видимо, нравятся. После того, как я убью, мир не замрёт в ужасе, не начнёт жить по-другому. Порвать бусы мне не хватит сил. Что я точно смогу, так это исправить одну бусину. Хотя бы одну».

Человек садится в своё кресло.

Пристёгивается.

Самолёт выруливает на взлётную полосу.

Есть фразы, которые бортпроводницы хотят услышать меньше всего.

– Эй, воздушная официантка!

Или:

– Девушка, можно с вами познакомиться?

И, разумеется:

– Дайте мне миллион долларов и личный вертолёт, тогда никто не пострадает.

К счастью, последнюю фразу Саре за все годы работы в авиации не приходилось слышать ни разу. Первые две звучали чаще, но с этим можно было смириться.

Сара видела разных пассажиров. Внештатные ситуации, конечно, случались, но не так часто. Не зря самолеты считаются (и являются на самом деле) самым безопасным транспортом в мире.

Но Сара точно знает: возможно всё. И в хорошем, и в плохом смысле. Поэтому ни на минуту не теряет бдительности. Этому же она учит Сашу – вторую бортпроводницу.

Невысокая, изящная, как статуэтка из музыкальной шкатулки, Саша умела найти подход к каждому пассажиру. Родинка над верхней губой странным образом добавляла ей беззащитности. Но Сара чувствовала: никакой беззащитности нет и в помине. У Саши есть всё, чтобы со временем стать старшей бортпроводницей.

– Хочется спать. А работать не хочется. Может, кофе? – Саша с удовольствием потягивается и подмигивает Саре.

Та улыбается в ответ и кивает.

Взлёт прошёл спокойно.

Сегодня у Сары последний рейс. У Адель – первый, когда я доверила ей провести взлёт полностью. Адель – умница: в прошлые несколько раз мне приходилось её корректировать. Теперь она всё сделала сама.

– I have control.

– You have control.

Адель возвращает мне управление, я принимаю. Она скрывает волнение, но я вижу, как чуть сдвинулись к переносице брови. Переживает, отличница.