Геннадий Харламов - Утерянный мир. Три пути

– Пойдешь по этой тропинке, никуда не сворачивай, она кончится перед полем, ориентир в конце поля – высокая ель, сразу увидишь ее, она выше остальных деревьев. После нее будет дорога для машин большая, пойдешь налево по ней, зайдешь в большое село, в нем на горе есть церквушка, от нее видно будет нужную тебе деревню.

– Понял, спасибо, – я пошел в лес. Удаляясь, услышал в спину: «Удачи!»

Только после того, как деревня скрылась из виду, мне в голову начали закрадываться мысли о коллективном сумасшествии, в которое я окунулся. Эти люди явно больны, не в себе. Самое странное, что они искренне верили в то, что говорили. Сейчас до меня дошло, там, на заправке, я убил человека, просто взял и застрелил его. Из-за чувства страха от произошедшего во мне боролись два желания: быстрее попасть в больницу, выяснить, что с моей памятью, и сделать явку с повинной в полицейский участок. Я шел настолько быстро, насколько позволяли мои уставшие ноги. Мысль о том, что уже был подъем, меня спохватились и ищут, не давала мне покоя. Только удалившись достаточно далеко, пройдя несколько часов, я позволил себе сделать привал, присел на поваленную сосну, достал отложенную вчера картофелину. Мысли о странности происходящего не покидали меня, если отсутствие адекватных людей и цивилизации я мог объяснить тем, что я забрался достаточно далеко, то мертвые леса, в которых я не встретил никаких животных и даже признаков их существования, кроме лося, конечно же, вводили меня в ступор. Я продолжил путь, день пролетел незаметно. Еще до восхода солнца я вышел к обозначенному селу. Оно было не просто большим, а огромным, расстилавшимся на двух холмах, все они были усеяны небольшими деревянными домиками, огороженными деревянными заборами, с огородами и банями. Уже на подходе к деревне я увидел знакомую картину: отсутствие признаков жизни и многочисленные следы мародерства. Все это не оставляло мне желания попробовать что-то найти здесь. На подходе к церкви я увидел парня, который выходил из близлежащего дома. Не зная, что ожидать, я рефлекторно отступил в сторону и прижался плечом к дому, но делал это слишком неуклюже, и был замечен.

– Эй! – Я услышал крик, явно обращенный в мою сторону.

Я вытянул шею и медленно выглянул в его сторону. Он смотрел на меня и, безобидно вскинув одну руку, махал мне. Другая его рука была за спиной, и, что в ней, я не видел. Он медленно направился в мою сторону и, когда расстояние между нами сократилось, сказал:

– Ты меня слышишь? Я тебя вижу.

Я отошел от стены и встал перед ним.

– Привет.

– Привет, дай угадаю: твоя десятка?

– Да.

– Это просто невероятно, как тебе удалось вырваться и добраться сюда? – спросил он, глядя на часы на руке.

Я собирался продолжить свой рассказ и, не чувствуя опасности, пошел в его сторону. Но, к моему удивлению, он сделал несколько больших шагов назад, сохраняя расстояние, между нами, и, вытянув одну руку вперед, сказал:

– Не подходи ко мне, так надо, я потом объясню.

Я был растерян, но рассказал ему свою историю, которая с каждым днем обрастала новыми невероятными поворотами, параллельно рассматривал его: ничего особенно, парень как парень, моего возраста, немного ниже и худощавый, с гладковыбритым лицом и смугловатой кожей, за весь мой рассказ он не произнес ни слова, только периодически смотрел на часы и на меня. Закончив свой рассказ, я спросил:

– А дальше что?

– А дальше мы еще стоим три минуты.

Эти три минуты были наполнены для меня неизвестностью, а ожидание тянулось вечность. Взглянув в очередной раз на часы, он вытащил из-за спины вторую руку, в которой был пистолет, поставил его на предохранитель и убрал в черную кобуру на поясе.

– Гриша! – сказал он, подойдя ко мне, и с улыбкой протянул мне руку.

– Очень приятно, – сказал я, пожав его руку.

– Я иду в деревню Кочнево, ты знаешь, где это? – спросил я.

– Зачем тебе туда? – прищурив одну бровь, спросил Гриша.

– Тимофей Ильич… – я сделал небольшую паузу и, не увидев никакой реакции на произнесенное имя, продолжил: – Он сказал, что там есть люди, которые могут мне помочь.

– Возможно, я оттуда.

Дальнейший путь мы проделали молча. Через полчаса мне открылось очень странное сооружение. Настоящий средневековый частокол из толстых бревен с заточенными верхушками, все бревна были подобраны приблизительно одного размера, высотой около трех метров, и стояли очень близко друг к другу, над забором возвышались две смотровые вышки в разных по диагонали в углах, с людьми внутри, к тому моменту, как мы подошли, распашные ворота открылись, они были очень массивные и внушали доверие. Внутри был обычный двор, в котором кипела жизнь, в середине двора стоял двухэтажный деревянный дом. Навстречу нам вышел мужчина среднего роста, с черными волосами, с еле заметной сединой, аккуратно зачесанными вбок. Он был среднего роста, руки держал в замке за спиной и внимательно смотрел на меня. Когда мы подошли, он посмотрел на Гришу, тот, не дожидаясь вопроса, сказал:

– Я проверил, он чист.

– Андрей Геннадьевич, – сказал мужчина и протянул мне руку.

– Я не помню, кто я, и совершенно не понимаю, что здесь происходит, мне нужно в больницу, я могу от вас позвонить?

– Батя, он от Кафтанова сбежал, – вмешался в мой рассказ Гриша.

– От Кафтанова, говоришь, я думал, он там уже окончательно с катушек съехал…

– Это рыжий… как его там… Михаил Сергеевич, а Степанович? Ну да он близко к этому, людей у себя держит как крепостных, развел средневековье, шизик он, чистой воды шизик!

– Может, и так, но он выжил, людей, которые у него, уберег, да и нам дорогу не переходит, уживаемся, одним словом. Устал с дороги? Пошли в дом, там поговорим.

Я разулся и прошел, внутри были чистота и порядок, мы сели на диван, аккуратно прикрытый накидкой, и продолжили разговор.

– Ты помнишь хоть что-нибудь до того, как пришел в себя?

– Нет, я пытался, но там полнейшая тьма, вы можете рассказать мне, где я и что происходит?

– Пф-ф-ф… Да я-то могу, вопрос, как ты это переваришь…

И он начал рассказ, я молча слушал и не перебивал.

– Если ты был у Кафтанова, то он не упустил момента рассказать тебе свою версию с чертовщиной и адом, так вот, насколько он бы ни сошел с ума, но часть правды в его словах есть.

Батя

Меня зовут Харин Андрей Геннадьевич, мне пятьдесят четыре года, я подполковник Федеральной службы охраны Российской Федерации по Свердловской области города Екатеринбург, второй заместитель директора.

В тот день я был на службе в городе, нам сообщили из Москвы о том, что есть вероятность применения по нам какого-то сверхсекретного нового биологического оружия. Информации, кто его будет применять, когда и как это произойдет, не было. Об этом рассказали четырем офицерам в управлении на экстренном совещании. Также был приказ об этом не распространяться ни личному составу, ни близким, ни тем более СМИ. Утечка информации абсолютно недопустима в целях избежание паники, они говорили, что у них все под контролем, системы мониторинга работают, инструкции о дальнейших действиях будут поступать по мере необходимости. Мне и раньше приходилось слышать подобные сообщения, но дальше слов дело не заходило. Здесь же сообщению был присвоен повышенный код опасности, что меня очень насторожило. К вечеру был озвучен приказ о создании усиленных патрулей в штатском на улицах города, при этом никаких пояснений на мои запросы не делалось. Все приказы и инструкции озвучивались по спец линии и только устно. Нас перевели на круглосуточный режим работы. И это все в один день, представляешь?! Голова кругом. А ночью поступил самый страшный звонок, звонок, который разделил жизнь на до и после. Приказ об эвакуации населения городов, которые, по информации военной разведки, должны оказаться в эпицентре: Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Екатеринбург, Казань, Уфа, Самара, Омск, Челябинск, Ростов-на-Дону, Нижний Новгород, Красноярск, Пермь, Воронеж, Волгоград. Эвакуацию разделили на два этапа: экстренную (с задействованием средств военной авиации, со сроком исполнения 24 часа) и упреждающую со сроком исполнения семь дней. Абсурдность ситуации заключается в том, что в первый список в нашем городе было включено всего семнадцать человек, их должны вывезти вертушками с семьями по координатам, указанным Москвой. Других подробностей не было, безопасные зоны начинались в пятидесяти километрах от указанных городов. Но подробностей о дальнейших действиях для граждан, сроках и способах их эвакуации не было. Это страшно, к такому не готовят.