Ольга Овчинникова - Будни ветеринарного врача. Издание 2-е, исправленное и дополненное

Разговор обретает некую таинственную интимность, что вероятно и означает: «Будь проще, и люди к тебе потянутся».

– Шоб Вы там себе ни думали, а за мной целых десять лет охотились все более или менее приличные кавалеры. И я знаю, что отвечаю Вам правду, и можете дальше думать себе, чего хòчите, – её интонация дружелюбна и напориста одновременно.

Даже не сомневаюсь, что ассортимент охотников был довольно большой. Возможно даже, добыча не особо быстро и убегала.

– Так что Вы решили? – спрашиваю, всё ещё надеясь вернуться к кошке.

Женщина бросает взгляд в прайс и, сделав губы бантиком, по-детски произносит:

– Тю-ю-ю, за такие деньги я на операцию не согласная.

«Прям как на рынке», – посмеивается внутренний голос.

Объясняю, что есть и более дешёвые варианты, но при этом и сопутствующие материалы хуже, и наркоз другой.

– Шоб да, так нет! От когда такие цены геморройные стали?

Я закатываю глаза, чем в очередной раз меняю ход диалога.

– А скажите мне, добрая дохтур, – взгляд женщины становится проникновенным, – замужем ли Вы сами или Вас ушли?

Похоже, разговоры о постороннем помогают ей определиться.

– Нет, – отвечаю ей, понимая, что этим закручиваю новый виток рассуждений о жизни. О моей личной жизни.

– А хòчите сделать себе изобильную Вселенную, а всем – больную голову, так я научу Вас. И можете не благодарить меня даже, хотя мне это будет и приятно, – на её лице появляется улыбка Моны Лизы, как если бы та имела двойной подбородок, щёки с пунцовым румянцем и ярко-накрашенный розовый рот. – Секрет этот называется борщ.

Перед внутренним взором возникает тарелка огнедышащего борща с озерцами рыжего жира, похрустывающей капустой и мясной мякотью на отломке трубчатой кости. Желудок тоскливо сжимается.

– Давайте сделаем кошке хороший наркоз и наружные швы, – прогоняю я наваждение. – И для кошки хорошо, и Вам дешевле.

Слушать про борщ у меня банально нет времени.

«Как и на личную жизнь», – ехидно хихикает кто-то внутри.

– Наружные? – вопрошает женщина, склонив рыжую голову. Наконец-то речь зашла об операции, а не о борщах!

– Ну да. Придётся, правда, прийти повторно через пару недель, чтобы их снять. Тогда я с удовольствием выслушаю и про суп.

«Приходите в чужую смену, и сделайте уже так, чтоб я Вас искала».

Женщина елозит на стульях и со второй попытки встаёт.

– Ну так я Вам в следующий раз про борщ и расскажу, – она медленно кивает, поворачивается и двигается на выход, с ходу выцепив взглядом Иру. Ущипнув её за тощее межреберье, женщина любвеобильно желает: – И главное, шоб вы кушали по расписанию! Хорошего человека должно быть немеряно!

После её ухода Ира несколько секунд потрясённо смотрит на дверь, приложив руку к рёбрам. Прыскаю в кулачок.

Согласилась ли женщина на стерилизацию женской Мулечки – так и осталось вселенской тайной. Возможно, пошла рассказывать про приворотное зелье и изобильные Мироздания в другие клиники.

…Дальше заходит мужчина с телефоном в руке:

– Посмотрите. Может, по фотографии скажете, что это?

«Тык… Чо у нас там про лечение по фотографии? Ничего?» – звучит в голове, так как я продолжаю держать папку с прайсом.

– Эм… Цены бы мне не было, – отвечаю, посмеиваясь.

Тем не менее мужчина показывает фото на телефоне. С экрана на меня смотрит старый кот с огромным колтуном на спине.

– Скоблить надо, на демодекоз, – говорю мужчине, – и исключать иммунодефицит. И состричь этот валенок.

Не, ну может быть банальное нарушение обмена веществ или гормональные проблемы, но я ж врач-пессимист, который не щадит чужую психику. Я бы даже подозревала букет болезней.

– Кровь сдать нужно. Эндокринные исключать, – рассуждая вслух, я беру с дерматологического стола своё специально затупленное лезвие для взятия соскобов и, сощурив глаза, на полном серьёзе спрашиваю: – Поскоблить Вам телефон?

Мужчина смущается, смеётся.

– Понял. Запишите нас на приём.

…Следующий – кот, у которого чешутся уши.

Уже где-то лечили от клеща, закладывая внутрь акарицидную мазь. Лезу ватной палочкой – выделений нет. Наскабливаю по сусекам, смотрю в микроскоп. Часто бывает, что внутри чисто, а это всё равно отодектоз, потому что клещи из обработанных ядом ушей сбегают на тело. С чемоданчиками и рюкзачками, ага.

Каким-то неведомым чудом нахожу одного-единственного худосочного клещика на самом краю соскоба. Аминь! Диагноз есть.

Пишу название препарата:

– Накапаете на холку, трёхкратно, интервал двадцать дней.

Когда много грязи – даже промывать приходится, но сейчас это не тот случай – уши чистые.

– Что, просто капли на холку и всё? – удивляется хозяин кота.

– Да. Препарат всасывается через кожу и воздействует на весь организм. Системно. Клещи бегают по телу, поэтому обработка только ушей не поможет. Нужны именно капли. На холку.

– А чем чистить уши-то? – мужчине хочется усложнить лечение кота и жизнь себе. Понимаю. И даже практикую подобное.

– Ничем. В ушах кожные клетки растут, как черепица. При слущивании они отторгаются так, что очищают слуховой проход самостоятельно. Если травмировать или раздражать их палочкой, то выделений станет больше. К сожалению, были случаи, когда ватка с палочки оставалась в ухе, и развивался гнойный отит. И ещё есть риск затолкать в глубину какую-нибудь ушную пробку – конгломерат из выделений и слущенных клеток. Уши полностью очистятся сами, когда все клещи помрут.

– Я сам чесаться начал, – жалуется мужчина.

– Неспецифическая сыпь. Пройдёт сама, когда вылечите кота. Вам лечиться не надо.

…Пока я вещаю, Ира принимает повторников, методично делая капельнички.

* * *

Дальше собственной персоной приходит цинк-зависимый дерматоз – в лице молодой хаски.

– У нас вот, – показывает хозяин на морду собаки.

Картинка классическая: корочки и болячки, щедро покрывающие щёки и кожу у губ, возле носа, вокруг глаз. Кожа потемневшая, местами с залысинами. Язвы на границе с мочкой носа – местами розового. Хаски беспокойно косится на меня своими голубыми глазами, крутится и прихрамывает.

– Когти стрижёте? – спрашиваю владельца.

– Не даёт, – сетует он.

– Давайте посмотрим лапы, держите за ошейник покрепче.

Подхожу к собаке сзади, задираю ей лапы – хаски лягается, скачет и верещит. О, да: мякиши с уплотнённой кожей, местами ороговевшие.

Самое большое количество цинка в организме содержится в коже, – особенно в чешуйках носа и мякишах лап, – они-то в первую очередь и страдают. Мужчина говорит:

– Мы ей для костей добавляем кальций. Заводчица посоветовала.

Хорошо, что он не видит, как я закатываю глаза, – кальций, железо и медь ухудшают усвоение цинка. А у растущих собак кальций закрывает зоны роста костей, от чего те чудовищно искривляются.