Лидия Лехмус - Сиреневый туман

Настя несколько секунд раздумывала, потом её лицо просветлело, и она торопливо заговорила:

– Сашечка, а ты не можешь в субботу придти? Ну, отпроситься, что ли? Мы бы остались на два дня. Избушка есть, места хватит. А то день так быстро проходит!

Сашка остановился, долго с каким-то непонятным недоумением смотрел на неё, а потом тихо спросил:

– Настёна, душа моя, ты когда-нибудь осла видела?

– Нет. – Растерялась Настя.

– Тогда смотри! Я – самый большой осёл в мире! – Торжественно сказал Сашка. – Это истинная правда! До такой простой вещи не додуматься! – орал он.

Настя звонко хохотала: – Сашечка, не обольщайся! В мире есть ослы куда больше тебя! Но что ты самый большой в нашем регионе – спорить не буду.

Они договорились встретиться в субботу. Радовались, что неделя будет короткой, и даже расставаться было не так обидно. Сашка между поцелуями пытался объяснить, что это он недавно поглупел, а кто в этом виноват? Вот приедут они домой и ….

– Бабуля тебе скажет, что я приехал совсем глупым, вот увидишь!

Разошлись почти счастливые. Сашка всё оглядывался и кричал, чтобы очки не забыла одеть и платок.

Всю эту неделю Настя не жила, а порхала. Хотелось петь и смеяться, танцевать и плакать. Хотелось, чтобы все кругом были такие же счастливые. Вечерами, закрыв окно, она подолгу примеряла костюм и сама себе нравилась. Нравилась вся: волосы послушно лежали, как надо, щёки нежно румянились, зелёные, в пол лица глаза счастливо смеялись. И губы…. Губы, всегда скрытые под серой помадой, а теперь влажные и розовые, тоже нравились. В пятницу сходила в баню, долго сушила волосы, собирала рюкзак, суетилась и, счастливо вздыхая, уснула.

Субботнее утро выдалось солнечным и прохладным. У реки трава серебрилась от росы. Это было чудо – почти летняя погода в начале октября. Вот—вот начнутся дожди, снег. – Ну и пусть. – Счастливая Настя сняла очки, платок и, напевая, весело шагала по знакомой дороге. Целых два дня! -Боже, как хорошо! Чем я заслужила такое счастье? Проси, что хочешь, Господи! Возьми, что хочешь, я всё равно буду, благодарна тебе за это лето.– От быстрой ходьбы раскраснелась, зелёные глаза сияли. Такой её и встретил Сашка, вынырнувший из-за поворота. Подхватил, закружил, уткнулся носом в растрепавшиеся волосы, пожаловался: – А я тут себе уже всю шею вывихнул, всё тебя высматриваю. Ты что так долго?

– Я с лодочником заболталась. – Весело поделилась Настя.

– Я убью тебя, лодочник! – Свирепо рявкнул Сашка и, пересмеиваясь, они пошли, как он выразился, домой.

День прошёл замечательно! Долго гуляли по лесу, набрали пакет брусники. Усталые, долго сидели за столом. Много разговаривали и много смеялись. И было так хорошо! Хорошо, что вдвоём, что погода замечательная, лес вокруг сказочный и шумит, а речка поёт свою песню. И не надо спешить, поглядывать на часы, про себя ахнув: уже пора! Можно просто валяться под любимой лиственницей, смотреть в небо, держаться за руки и слушать дыхание друг друга. Но вот Сашка зашевелился, лениво пропел: – Настёна, пора делом заняться!

– Ну, каким ещё делом, Сашечка? Всё так хорошо! Смотри, любуйся и запоминай. Нам всего одно воскресенье осталось.

– Вот дело сделаем, и будем запоминать. – Он поднял ноги, резко опустил и…. Красивое Сашкино тело метнулось вверх и мягко приземлилось на полусогнутые ноги. Он сунул руки в карманы и угрожающе сказал: – Лучше вставай, а то бабуле пожалуюсь, что ты ленивая!

Молнией взлетела Настя, проделав тот же трюк и тихо приговаривая: – Ах ты, ябеда! Ах ты, стукач! – Пошла на Сашку, размахивая ногами, как заправский каратист.

– Жаловаться? На меня? Бабуле? – Она вертелась юлой. Он посмеивался, отражал удары руками и похваливал её: – Ай, молодец! Умница, душа моя! Давно бы так!

Настя как-то ловко, веретеном, крутанулась прямо перед его носом, коса обвилась вокруг Сашкиной шеи, они обнялись и расхохотались. Потом долго целовались, пока он не сказал: – Без глупостей!

Посмеиваясь, нарезали свежих веток на постель, сверху насыпали сухих листьев и травы. Постели получились пышными и мягкими. Настя достала две простыни, одну протянула Сашке.

– А я тоже две принёс, – похвастал он, – даже пару одеял прихватил. Они, правда, тоненькие, но если что, печку затопим.

На пол набросали веток лиственницы с мягкой и уже пожелтевшей хвоей. В избушке сразу запахло лесом, вкусно запахло! Сашка поставил на стол две свечи, ночи стали тёмными, и ахнул: – Настёна, пойдём позировать, я же фотоаппарат принёс! – Она попыталась привести себя в порядок, но он сказал: – Нет, давай как есть!

И они позировали « как есть»: штаны закатаны до колен, босые ноги облеплены травой. Солнце к вечеру грело нежно и ласково.

Подолгу устанавливали небольшой «Кодак» где-нибудь на ветке, дружно бежали к выбранной точке и, счастливые, замирали, шикая друг на друга. Потом Сашка долго уговаривал её распустить волосы. После клятвенного обещания: – сам заплету – подхватил Настю, поставил на скамеечку и, прикусив губу, сосредоточенно стал возиться. Он распускал косу прядь за прядью, медленно пропуская каждую через ладонь. Блестящая, пушистая, мягкая она выскальзывала из пальцев и, как живая, закручивалась крупным локоном.

– Настёна, – изумлялся Сашка, – я разглядел! Каждый волос похож, как бы тебе объяснить…. Вот металлическую спираль, если распрямить, она вроде бы и прямая, а всё равно волнистая. У тебя каждый волос такой волнистый, а когда вырвется на свободу, ещё и в кольцо закручивается. Никогда такого не видел! – И тихо ахал.

Насте надоело его копание, она привычным движением расплела, тряхнула головой и…

– Я же говорил – фея! – Сашка полез за сигаретой. Пышный роскошный плащ, надёжно укрывающий тонкую фигурку до колен, золотился на вечернем солнце, слегка шевелился под слабым ветерком, будто живой. Настя достала щётку, скомандовала: – Теперь собери! – Он послушно возился, сопел, запутывался, пытался собрать. Она обняла его за шею, укусила за ухо: – Ну, теперь понял, какое это наказание?

– Настён, дай я тебя сначала поцелую. А теперь сама подумай: если мы вдруг заблудимся в тайге и обносимся до предела, нам твоих волос на двоих хватит – и для тепла, и срам прикрыть. Обещание своё помнишь? Стой, не шевелись!

Он побежал за фотоаппаратом, щёлкнул несколько раз.

– Ещё два кадра осталось на танцы, не забыла?

Она перебросила волосы на одну сторону, быстро причесала, придерживая локотком, собрала в пучок, и завязала на макушке лёгким зелёным шарфиком.

– Всё, Настёна, не трогай больше! Походи немного так, – упрашивал он. Она фыркнула: – Если бы я была лошадью, все бы любовались на мой хвост.

– Так, душа моя, о хвостах всё! Давай ужинать, я есть хочу! Скоро темно, а ты обещала танцевать для меня. Я сегодня как будто султан, опечаленный думами о народе. А ты будто моя наложница и пытаешься отвлечь меня от этих дум. – Сурово сдвинув брови, он суетился у костра, разогревая в котелке мясо, Запахло так вкусно, что Настя побежала накрывать на стол. Красиво разложила огурцы, помидоры, приготовила хлеб, приплясывая: – Ну, быстрее, Сашечка, я тоже есть хочу!