Андрей Ланиус - Слово в судьбе. Исторические очерки

Утром Кальпурния принялась умолять Цезаря не ходить на заседание сената.

Она почти уговорила его, ведь Цезарь с доверием относился к предчувствиям любящей его жены, кстати говоря, не склонной к суевериям и мнительности.

Но днем к ним в дом явился один из заговорщиков и сообщил, что в сенате уже все собрались, и с нетерпением ждут его, Цезаря…

Как писал о Цезаре тот же Моммзен, «нелегко, даже прямо невозможно дать в кратких словах полную характеристику этого удивительного человека…»

Однако Цезарь сам оставил для истории несколько кратких изречений, которые не затерялись под наслоениями времени и дожили во всем своем блеске до наших дней, изречений, накрепко связанных с его судьбой и хорошо знакомых даже тем людям, которые мало интересуются далеким прошлым.

«На жену Цезаря не должна падать даже тень подозрения», «Жребий брошен!», «И ты, Брут!»…

Наш рассказ был об одной из этих судьбоносных фраз.

Однажды стареющий Чингисхан предложил своему могущественному западному соседу, – правителю Хорезмийской державы Мухаммеду разделить сферы влияния.

Прояви хорезмшах чуть больше дипломатической гибкости, то, быть может, вся история монгольских завоеваний пошла бы совершенно другим путем…

Но всего лишь два слова, истолкованные по- разному каждым из государей, привели к войне с неожиданными последствиями.

Впрочем, все началось не вдруг…

По оценке Василия Яна, автора известного романа «Чингисхан», хорезмшах Мухаммед Ала-ад-Дин П, сын грозного Текеша, был трусоватым и невразумительным правителем.

Так ли это?

Еще в начале 1219 года, то есть, за какой-то год до своей позорной гибели, хорезмшах Мухаммед находился на вершине славы и могущества, наслаждаясь всеми прелестями жизни. Вот уже почти двадцать лет правил он необозримой Хорезмской державой, раскинувшейся от северных берегов Каспия до Персидского залива, от Кавказа до Гиндукуша. Он провел немало удачных походов, мечом раздвинув пределы своих владений, включив в них Афганистан, почти всю территорию Ирана, а также Хорасан, Азербайджан, другие земли. На юго-востоке граница его государства проходила по реке Инд.

После одной из побед его имя стало упоминаться в официальных документах с титулом «Искандари дуюм» (буквально «второй Александр», то есть, Македонский – высшая степень признания полководческих успехов на средневековом Востоке).

Все знали, что хорезмшах лично участвовал в сражениях, проявляя доблесть и отвагу, и что он прекрасно владеет всеми видами холодного оружия.

Заботился Мухаммед и о благе своих подданных. При нем Хорезм процветал. Развивались ремесла и орошаемое земледелие, росли многолюдные, шумные города, защищенные прочными крепостными стенами, внутри которых возводились цитадели. Через Хорезм проходили основные маршруты Великого шелкового пути, обеспечивая стабильные поступления налогов в шахскую казну, которая не пустовала даже при огромных расходах, позволявших содержать армию, насчитывавшую до полумиллиона профессиональных воинов. Не было недостатка и в признанных полководцах, среди которых особенно выделялись Джелал ад-Дин – сын властелина и Тимур-Мелик – военный комендант Ходжента.

Хорезмшах отличался крепким здоровьем и бодростью. Он владел гаремом из 270 жен, отобранных среди наиболее красивых девушек державы. Все желания и прихоти повелителя исполнялись незамедлительно.

Что еще нужно для счастья смертного, пусть даже он является «тенью Аллаха» на земле?

Ничто не предвещало неблагоприятного поворота в его судьбе.

Но тучи над головой уже сгущались.

К моменту описываемых событий Чингисхан был уже не молод. Ему перевалило далеко за шестьдесят, а покоя не предвиделось. Вот уже который год на востоке его владений шла война с чжурчжэнями – племенами тунгусского происхождения. Они оказались умелыми воинами и защищались отчаянно и, вместе с тем, грамотно. Нет-нет, да и норовили восстать вроде бы уже покоренные другие территории. Да и на формальных союзников не было особой надежды. Когда он послал тангутам призыв прислать воинов для похода, те ответили в оскорбительной форме: «Если у тебя не хватает войска – не воюй!»

А на западе от монгольских владений простиралось могучее Хорезмийское государство, казавшееся несокрушимой твердыней.

В том, что с Хорезмом лучше не ссориться, Чингисхан смог убедиться ранней весной 1216 года. Тогда он послал в приграничные с Хорезмом «ничьи» степи, куда сбежали от его гнева племена меркитов, карательную экспедицию.

И надо же было тому случиться, чтобы как раз накануне хорезмшах Мухаммед пришел к мысли, что неплохо бы поддержать свой авторитет какой-нибудь новой громкой победой над «неверными».

Весть о том, что у восточных границ его владений появились незваные гости, подоспела как нельзя кстати.

Монголы и хорезмийцы сошлись лицом к лицу на реке Иргиз.

Надо отдать должное, монголы, первыми успевшие захватить добычу и застигнутые сейчас врасплох, готовы были поделиться с Мухаммедом золотом и рабами. Но хорезмшах посчитал ниже своего достоинства договариваться о чем-либо с «презренными язычниками».

Разгорелось сражение, в котором хорезмийцы рассчитывали на легкую победу.

Но «язычники» оказались умелыми воинами и сами перешли в наступление.

Лишь контратака конницы Джелал ад-Дина предотвратила панику в рядах войска хорезмшаха.

Монголы отошли в свои степи. Вернулись домой и хорезмийцы.

Эта бессмысленная битва в степи не принесла выгоды ни одной из сторон, и была расценена великим каганом, как нелепая случайность.

Он даже наказал командиров корпуса за то, что они не сумели уладить дело миром, хотя такие попытки с их стороны предпринимались.

Чингисхан не был заинтересован в эскалации напряженности на своих западных границах. Именно он стал инициатором поиска компромисса. Вскоре после сражения на Иргизе он, вызвав писцов, принялся диктовать им послание к властелину Хорезма.

Перечислив в уважительной форме все титулы хорезмшаха, и пожелав тому царствовать еще сто двадцать лет, Чингисхан предложил разделить сферы влияния. Пусть хорезмшах владеет всем Западом (в представлении Чингисхана Хорезм, естественно, был западной державой), а он, великий каган, будет править Востоком. Поделив вселенную пополам и не вмешиваясь в государственные дела друг друга, они и их потомки будут властвовать долго и счастливо.

Это было не рядовое послание. Такие письма, если и составляются, то, быть может, раз в жизни.

Великий каган понимал, что и слова тут требуются незатертые, искренние, проистекающие из глубины сердца и при этом достойные высоких царственных особ.