Александр Левинтов - 2 | Драмы. 1989–2020 гг.

ДАН (с легким недоумением, но весьма корректно) : Все это несколько странно, надеюсь, вы говорите не из психиатрической больницы. Дайте, пожалуйста, ваш телефон.

СЬЮЗЕН (в отчаянии) : Вы, правда, позвоните?

ДАН (успокаивающе) : Разумеется.

СЬЮЗЕН (наливая себе немного виски в широкий стакан) : 335—1569. Меня зовут Сьюзен. Я буду ждать (залпом хлебает, даже не замечая, что забыла разбавить, и не чувствуя крепости выпитого) .

Выполненное ообещание

Дан у себя дома. Он переодевается и выворачивает карманы пиджака. В руке оказывается смятая короткая бумажка.

ДАН (читает) : «Сьюзен. Наверно, сумасшедшая. 335—1569».

Он морщится, пытается увильнуть, потом, безнадежно махнув на предстоящие последствия, подходит к телефону и набирает номер. После долгих гудков слышен голос Сьюзен.

СЬЮЗЕН (голос, записанный на автоответчик) : «Дан! Спасибо за звонок. Скажи, где ты. Я после каждой лекции прослушиваю телефонные письма. Всех остальных прошу не беспокоиться.»

ДАН: Это Дан. Здравствуй, Сьюзен. Сегодня я вылетаю в Гаагу на турнир. Увидимся после турнира? Как-нибудь… Во всяком случае, я свое слово сдержал… Пока.

Погоня

Сьюзен едет в автомобиле. Она берет мобильный телефон и прослушивает свой автоответчик. Она слышит короткое послание Дана, резко сворачивает и мчит, сломя голову, одновременно набирая номер телефона.

СЬЮЗЕН: Алло, это департамент классической и античной философии? Это Рон? Это Сьюзен. Мне надо исчезнуть на два-три дня. Это очень важно. Умоляю, найдите на это время мне замену. Нет, я здорова. Да хоть корову вместо меня выводите, пусть что-нибудь промычит про Анаксагора! Я все объясню, но не сейчас. Спасибо, Рон, я всегда говорила, что у меня лучший шеф в мире.

Сьюзен паркуется в аэропорту. Она движется галереями и просторами аэропорта, подходит к стойке KLM.

СЬЮЗЕН: Билет на Гаагу, на ближайший рейс.

СЛУЖАЩИЙ KLM: Ближайший рейс до Амстердама через семь часов. А там доберетесь до Гааги на такси, автобусе или возьмете в аренду автомобиль.

СЬЮЗЕН: Раньше ничего?

СЛУЖАЩИЙ KLM (смотрит на часы) : Через пятнадцать минут взлетает ближайший. Но калитка уже закрыта.

СЬЮЗЕН: Опоздала. OK! Один до Гааги.

СЛУЖАЩИЙ KLM: До Амстердама.

Сенсация Гаагского турнира

Небольшой уютный зал в дорогой гостинице. На хорошо освещенной сцене – три дюжины шахматных столиков, за которыми идет турнирная игра. На заднике – крупные электронные табло с позициями. Обычная турнирная атмосфера. В зале сидят зрители-знатоки и шахматные журналисты – самая грамотная в мире публика. Здесь все знают друг друга досконально в прямом смысле этого слова («до шахматной доски»). Внимание многих привлечено к партии Дана, играющего под первым номером, с малоизвестным шахматистом (турнир проводится по олимпийской системе).

Из дебюта Дан вышел с заметным позиционным преимуществом, лишним качеством и к тому же огромным запасом времени. Зрители предвкушают быструю и изящную развязку этой партии. Об этом говорит телекомментатор репортажа в живом эфире.

В зал буквально врывается Сьюзен. Часть зрителей шикают на этот взбудораженный тайфун. Она, наконец, усаживается и впивается глазами в ничего незамечающего Дана.

КОММЕНТАТОР: Итак, на доске – очевидное. Через пятнадцать-двадцать минут здесь все встанет на свои места. Посмотрим пока другие позиции. На третьей доске партия, как вы видите, катится к безликой ничьей – старинные друзья не хотят портить отношения и начало турнира друг другу. Эти хитрецы, по-моему, больше присматриваются к своим предстоящим соперникам. Вообще все как обычно. Первый тур всегда проходит уныло: все заранее известно, все строго по рейтингу. Кто-то сегодня обречен на победу, есть столь же обреченные на ничью, например, как эти двое. Драма шахматных турниров, особенно по олимпийской формуле, накаляется от тура к туру, пока не выльется в апофеоз одинокого столика на нашей сцене. Вот где мы увидим розыгрыш в одной партии двухсот тысяч долларов! Кстати, что у нас на первой доске?

На экране – позиция на первой доске, затем телекамера переходит на столик, за которым сидит Дан, его противник ушел, чтобы не видеть очевидного и разгромного для себя хода).

КОММЕНТАТОР: Странно. Тут даже школьнику понятно: нужен ход слоном на А6. Других ходов просто нет. Может, Дан спит: все-таки пятичасовая разница во времени…?

Наконец Дан делает ход. На демонстрационном табло пешка с4 перемещается на с5. По залу прокатывается шоковая волна недоумения. Возвращается противник Дана. Он замирает перед табло, не веря глазам своим, затем быстро проходит на свое место. После паузы размышления он делает ход, вызывающий вторую волну шока в зале: потеря ладьи Даном неизбежна. Это становится очевидным и для Дана. Он сдает партию и быстро уходит со сцены.

В задней комнате его окружают коллеги и журналисты.

ЖУРНАЛИСТ: Что, что случилось?

КОЛЛЕГА: Ты, что – заснул, заболел?

Дан пытается вырваться из окружения. Наконец перед ним расступаются, он направляется к выходу. В дверях – Сьюзен.

СЬЮЗЕН: Здравствуй, Дан, я – Сьюзен.

КОММЕНТАТОР: Драма началась, не дожидаясь финала.

Часть 3. Страсти накаляются

Как тонут надежды

Сьюзен и Дан в постели в шикарном гостиничном номере.

СЬЮЗЕН (прижимаясь к плечу лежащего навзничь Дана) : Тебе хорошо?

ДАН: Слушай, что мы делаем в этой чертовой Гааге уже целую неделю?

СЬЮЗЕН: Как, уже неделю? Надо позвонить Рону – это мой шеф. Может, мне вообще не стоит туда возвращаться? Я не хочу расставаться с тобой, а античная философия – она ведь лишена гражданства, я могу читать свои лекции хоть в Китае. Поехали туда?

ДАН: Поставь я слона на А6 – и через два хода только женихи не сдают партию. А там что – турнир? Каков средний рейтинг? Где мое приглашение?

СЬЮЗЕН: Поехали просто так. Никогда не была там.

ДАН (он встал, одевается) : Китай ничем не отличается от остального мира: все те же шестьдесят четыре клетки и по шестнадцать фигур каждого цвета.

СЬЮЗЕН: Хочешь, я тоже буду для тебя клетчатой? И ты будешь двигать по мне своих пешек и слонов.

ДАН: Сью, ты, к сожалению, живая.

СЬЮЗЕН: Я умру.

ДАН: Ты не понимаешь. Все живое несовершенно. Оно все время живет и меняется, к худшему или к лучшему – это не важно. А вот логика, мышление, правила, теории – они безжизненны, а потому – совершенны. Каждый пришел сюда за чем-то своим. Ты, оказывается, пришла за любовью, кто-то – заработать немного денег, я пришел в поисках совершенства.

СЬЮЗЕН (в отчаянии) : Пусть ты прав, но почему твой поход за совершенством важнее моей любви. Язон тоже шел в Колхиду за золотым руном, но выиграла любовь Медеи.