Ю. Дорожкин - Цитадель вечности. Том 1

Письмо Дюк прочёл сначала про себя, а затем – вслух, для своей помощницы.

– Что же они – хотели проникнуть в дом, а сторож им помешал? – задумчиво произнесла Инга.

– Вполне возможно, что и так! Получается, что утром ему не удалось пройти к Ангору, и вот, спустя несколько часов, они уже кружат вокруг дома. Видимо, проникнуть внутрь им так и не удалось, и на другой день этот наш незнакомец вынужден предпринять разведку и наводить справки у соседей.

– Они! Но, до сих пор ведь речь шла об одном… – растеряно промолвила дознавательница.

– А вот это, наверное, самое важное в этом сообщении! Здесь был второй, а, быть может, он здесь и остался! Ведь известно доподлинно про отъезд только одного из них!

– Как загадочно!

– Это, уважаемая Инга, еще не очень загадочно! Если будешь и дальше служить в канцелярии – убедишься в этом.

– Только я не понимаю, Дюк, – Инга как-то невзначай упустила из речи общепринятые слова «сударь» или «уважаемый», – зачем доискиваться до истины, если, как говорит комиссар Стах Торн, лучше пребывать в неведении?

– Так нам по роду службы положено доискиваться! – пробурчал Дюк. – Другое дело, что ежели тебе начальство указывает, где твоему знанию будет предел положен, так надо внимать этому! Просто мне в своё время этого не указали. Не успели.

Заинтригованная Инга со всем вниманием ловила каждое слово своего начальника. Тот помолчал, отпил еще вина из бокала и стал диктовать донесение Стаху. Закончили они спустя час. Оставался час до полуночи.

– На площади Искателей всегда стоят в ожидании два или три извозчика, – сказала Инга, вставая из-за стола и вскидывая на Дюка вопросительный взгляд. – Так что не составит труда уехать на свою квартиру, или мне остаться? Если я вас не стесню.

– Не стеснишь, конечно, останься! – произнёс пристав. – А завтра с утра отвезешь донесение Стаху.

Он погасил все свечи, оставив гореть только висящую масляную лампу. В её тусклом свете обстановка кабинета представлялась таинственной, огромные тени, отбрасываемые хозяином и его гостьей, ползли по стенам и потолку, подчиняясь движениям лампы, покачивающейся на чуть заметном сквозняке.

– Дай мне вина, сударь Дюк! – попросила Инга. Пристав наполнил второй бокал, вручил дознавательнице и произнёс:

– Хочу всё же выпить за обретение знаний и познание скрытой истины! Кстати, давно хотел угостить тебя вином. Это – весьма неплохое, с Эрерского побережья…

Было девять часов утра, когда Дюк и Инга вышли из парадного подъезда дома. Утро было солнечным и свежим после прошедшего ночью дождя. Во всём чувствовалась близость лета. Листья каштанов, растущих вдоль всего Тенистого бульвара, громко шелестели над головами, колыхаемые лёгким весенним ветерком. Дюк увидел впереди извозчика и замахал ему рукой. В подъехавший экипаж Дюк посадил Ингу, которая покатила с написанным вчера донесением к казённому гостиному дому, в котором пребывал чрезвычайный комиссар Стах Торн, сам же следственный пристав решил пройтись до службы пешком. Шагая по тротуарам, сворачивая с одной улицы на другую, он размышлял. Вчера, после написания донесения и после двух бокалов вина думать не хотелось совершенно, тем более в присутствии его гостьи. Впрочем, ничего принципиально нового вчерашнее письмо Златана не добавило, за исключением того, что в Яснодолье, вполне вероятно, остался еще компаньон, или же сообщник приезжего незнакомца. А может, и не остался, а просто уехал другим путём, никем не замеченный. Во всяком случае, сейчас надо зайти в здание городской стражи и, выведав поподробнее его приметы, поручить всем уличным стражникам, будочникам и привратникам обращать внимание на мало-мальски похожих людей. Город маленький, если он еще здесь – никуда не денется.

Златан сидел в присутственном месте, в большой и унылой комнате, за столом, на котором стояла чернильница, стакан с гусиными перьями и лежало несколько листов писчей бумаги. За соседним столом сидел северянин Корд, старший инспектор городского Сыска. Когда Дюк зашел, Златан как раз что-то выспрашивал у него.

– Так его вообще кто-то видел? Или к этому времени все уже разбежались?

– Те, кто видел – разбежались. Там был только один напуганный мужик, работник из мастерских, который сам ни его не видел, ни того, что случилось, а только знает тех, кто видел.

– Про что это вы? – осведомился Дюк, усаживаясь на неудобный массивный табурет для посетителей.

– Да вот, ночь Корду работу задала. В кабаке «Семь бочек» купца убили.

– Вот как?

– Ага. Ночные стражники на крики прибежали, он уже мёртвый был. Ну это не прямо в самом кабаке, а на лестнице. Кабак сам на втором этаже, а там, как с улицы заходишь – комнатка небольшая, а из нее лестница наверх… – стал объяснять Корд.

– Да я знаю, бывал там, – кивнул Дюк.

– Гурон, купец… Ну – как сказать купец, мелкий купчишка, у него кожевенная лавка на Мастеровой улице, шел в эти «Семь бочек». И вот там, на первом этаже, повздорил с какими-то ремесленниками, которые уже из кабака выходили. Получил два удара ножом в грудь. Прибежали стражники – а там только вот этот… Столяр из мебельной артели, что находится на той же Мастеровой улице. Говорит, что видел двоих, с которыми он перед тем вместе эль пил, так вот эти двое, дескать, сказали ему, что видели убийцу!

– Знаешь, что? – посоветовал Корду Златан. – Я бы на твоём месте присмотрелся к этому столяру повнимательнее. Еще окажется, что это он и убил!

– Да я и не удивлюсь даже! – ответил Корд. – Тем более, что стражники твои говорят, что этот столяр, когда они ворвались, не столько помочь Гурону пытался, сколько, кажись, по карманам его шарил!

– Вот— вот!

– Ну, это ерунда! Дело несложное. Разберёмся…

Дюк пододвинул табурет поближе к столу Златана и вполголоса сказал:

– Я про письмо твоё. Про этого, второго, поговорить хотел.

– А, знал я – не вытерпишь ты до вечера, когда я обещал с вином к тебе прийти.

– Какое там? Тут же время дорого! – возмутился Дюк. – Я понимаю, что вероятность невелика, но всё же сейчас еще не поздно попробовать справки про него навести!

Златан встал и предложил прогуляться по свежему воздуху. Дюк одобрил его осторожность, поскольку посвящать в подробности их дела еще и Корда в его намерения совершенно не входило. Когда они вышли на улицу, Златан извлёк из глубокого кармана своего камзола лист плотной бумаги, сложенный вчетверо, и протянул товарищу.

– Это описание обоих, записанное со слов Слава – сторожа.

Следственный пристав развернул лист и пробежал его глазами, неторопливо шагая по вымощенному камнем тротуару.

– Я так рассуждаю, что надобно эти описания, вернее, что касается того, второго – размножить и раздать стражникам, что несут караул на въездах в город, да на станции дилижансов.