Юрий Линник - Под покровом минувших лет. Пристрастные хроники из XX века

Сутками «академический» эшелон простаивал на станциях и даже разъездах, пропуская бесконечную череду воинских составов, которые на предельной скорости шли на помощь осаждённой столице. При этом грохот колёсных пар, сцепок вагонов и платформ, усиленный в разы на холодном воздухе, не позволял заснуть ни днём, ни ночью. Зима в 1941 году выдалась ранняя.

Уже 6 октября в Москве были замечены «белые мухи». В последние дни октября температура колебалось вокруг нуля градусов с небольшими до пяти градусов ночными морозами. Дальше на восток становилось холоднее. Барачные стены «теплушек» и буржуйки плохо защищали от ночных холодов. В ожидании «окна» до следующей узловой станции, курсанты пробавлялись кипятком, который добывали на вокзалах и специальных пунктах. После Куйбышева (Самара) эшелон ВАХЗ повернул на юг. Встречных составов стало меньше, и эшелон пошёл быстрее.

С каждым днём становилось теплее, а в курсантских теплушках веселее. Несколько дней спустя прибыли в Ташкент. Петру вспомнилась его любимая книга детства «Ташкент-город хлебный» (Александр Неверов 1923 г). «Вот посмотрим, какой ты хлебный», – подумал Пётр. Однако, смотреть не пришлось, постояв на ташкентском вокзале около часа, состав тронулся. Ташкент остался позади. Курсанты приуныли. Ведь Ташкент есть Ташкент, к тому же он хлебный. Следующей ночью состав остановился. Утром курсанты: «Где мы? – Самарканд! Во куда занесло! Дальше не едем, конечная остановка, выгружаемся».

Самарканд – славный город с почти трёхтысячелетней историей. Не перечесть гениев человечества, проживавших в нём, или посещавших его каждый в своё время. Сам Александр Македонский, покоривший мечом Самарканд, искренне восхищался его красотой и доблестью жителей. В 1939 году в городе насчитывалось 136 тысяч жителей. В конце 1941 года население Самарканда значительно возросло.

Древний город гостеприимно дал приют тысячам беженцев с оккупированных территорий. В нём расположились госпитали и множество различных организаций из Москвы, Ленинграда и других городов. Кроме Академии Химзащиты в городе расквартировались Артиллерийская академия им. Дзержинского, Ленинградская Военно-Медицинская академия, Второе Харьковское танковое училище, Воронежское училище связи, Военно-ветеринарная академия Красной армии.

На новом месте всё с нуля – казармы, аудитории, лаборатории и всё своими руками. Здания и помещения, конечно, предоставили. Уже на третий день после приезда начались занятия и боевая подготовка. Полевые занятия по тактике проводились за чертой города в условиях безводной и пустынной местности. Питание было скудное, а первое время основным блюдом курсантов стала квашеная капуста, немалые запасы которой практичный начхоз академии сделал ещё в Москве, в надежде на то, что всё остальное добудет на месте. Не всё удавалось, и выручала капуста. Некоторые не выдерживали и писали заявление об отправке на фронт. По рассказам раненых, коих великое множество проходило лечение в Самарканде, на фронте питание было в разы лучше. Раненых подкармливали местные жители, а курсантам и этого не перепадало.

А Москва выстояла ценой тысяч жизней, ратным подвигом сотен тысяч. Под Тулой тульский рабочий полк, 156-й полк НКВД, 732-й зенитно-артиллерийский полк и батальон милиции обломали стальные клыки хвалёной бронированной сотне «быстрого Хайнца». Не всё прусскому коту масленица!

А в декабре 1941 года немецкая «непобедимая» Kriegsmaschine, надрывно завыв, загрохотала поверженным железом и, теряя обломки, источая смрад и дерьмо, поползла вспять от стен Москвы. Впредь наука – не помогут вам и сегодня ни новые бесбашенные гудерианы, ни фрау-мадам с куриными мозгами, ни безмозглые дроны, ни заумные штучки борзых пиндосов.

К весне 1942 года после разгрома немецких дивизий на подступах к Москве оперативная обстановка на московском направлении стабилизировалась. Немецкие войска были отброшены от Москвы на 150—300 км. В Москву начали возвращаться эвакуированные организации, тем более, что Верховный главнокомандующий и его Ставка Москву не покидали. Быть может, потому столица и выстояла. В период эвакуации Москву покинули 2 200 000 человек, почти половина населения. Возвращение в Москву не было стихийным, только по специальным пропускам. Это касалось также предприятий и организаций.

Получила разрешение на возвращение и ВАХЗ. В июне 1942 года Академия химзащиты отправилась в обратный путь и в июле в полном составе возвратилась в родные пенаты на Бауманской и на летнюю лагерную базу. Пётр надеялся по прибытию в Москву установить связь с родными. В горячке эвакуации и перебоями с почтой в Самарканде пришло только одно письмо из Шахт, в ответ на его письмо из Средней Азии. Пётр по прибытии в Москву сразу же написал письмо домой. Ответа не дождался, в июле 1942 года Шахты были оккупированы немцами.

События на юге страны летом 1942 г. развивались тревожно, если не сказать трагически. Немцы, не добившись успеха под Москвой в конце 1941 года, решили отсечь центр России от южных районов, тем самым лишить его источников нефти и продовольствия. И, поначалу, всё у них получалось. После поспешных и неудачных операций на юге войска Южного фронта понесли тяжёлые потери, и фронт фактически перестал существовать. Двадцать четвёртого июля 1942 г. пал Ростов. Открылись ворота, и на Северный Кавказ лавиной хлынули опьянённые успехом немецкие дивизии.

Пётр потерял связь со всеми родными. Черниговка, в которой жили брат Василий и сестра Галина, уже год находилась в оккупации. Теперь вот и Шахты оказались по сторону фронта. Где Михаил, где Иван, быть может, и родители покинули дом вместе с отступающими частями Красной армии. Но вот через пару недель после возвращения в Москву Пётр получает два письма. Одно из Шахт, которое было написано отцом два месяца назад, другое было из Орджоникидзе от Михаила, более свежее.

Михаил писал, что через месяц оканчивает училище связи и просит не направлять письма по старому адресу, обещает по прибытию на новое место сразу же написать. Судя по всему, он уже на новом месте, и письмо должно прийти со дня на день, если, конечно, обстановка позволит это.

Письмо от старшего брата Михаила пришло на удивление быстро. Из письма стало ясно, что Михаил находится где то рядом, под Москвой. Такая определённость местоположения и близость брата воодушевила Петра, хоть одна родная душа находится где то рядом. Этот обстоятельство грело сердце Петра, тем более, Михаил регулярно писал письма, которые доходили быстро, свидетельствуя о том, что положение полка Михаила стабильно.

События на юге же принимали угрожающий характер. Немцы вышли к Сталинграду, который стал центром этих событий, и где, по существу, решалась судьба государства. Уже в начале августа тяжёлые бои шли на подступах к Сталинграду. Началась знаменитая Сталинградская битва. Немцы шаг за шагом продвигались к Волге. Опять наступили тревожные дни. Прошла эйфория от первых крупных побед под Москвой. Судьба страны опять повисла на волоске.