Алексей Макаров - Ромас. Морские рассказы

Вскоре подошёл и долгожданный автобуса, в который я влез без труда.

Во всех автобусах, на которых я ехал, было очень тепло. Так что я особо и не промёрз, несмотря на то, что сильно промок.

Уже смеркалось, потому что уже была середина ноября, и день был очень короткий. Было около пяти часов вечера, а мне до сих пор было непонятно – куда же мне надо всё-таки ехать.

Автобус ехал по очищенным улицам и, проехав все жилые дома, выехал в какое-то заснеженное широкое поле. Проехав его и повернув направо, он оказался у высоких стен какой-то крепости с колючей проволокой.

– Так это же, наверное, тюрьма, – пронзила меня мысль.

Скорее всего, так оно и было.

После тюрьмы автобус ещё немного попетлял между домов и вновь выехал в поле.

Я уже не на шутку обеспокоился. Не хватало мне ещё одного путешествия по снегам Сероглазки. Там то, хоть светло было, а тут темень – только редкие фонари на столбах освещали наезженную дорогу.

Не выдержал обуревавших меня сомнений, я подошёл к водителю автобуса:

– Вы мне не подскажете, когда мне надо будет выходить на Первомайской улице?

Водитель был занят преодолением неровностей на дороге, но доброжелательно ответил:

– Да, да, да, да. Вот сейчас немного проедем, и будет тебе твоя Первомайская улица.

Я даже обрадовался, что моё путешествие заканчивается:

– Хорошо, спасибо, – только и вырвалось у меня.

Автобус подошёл к плохо освещенной остановке, на которой выглядывал только засыпанный снегом покошенный навес.

– Вот твоя остановка, – водитель указал мне на него и переспросил: – А какой дом тебе там нужен?

– Да мне дом два нужен, – я пытался вглядеться в темноту.

Водитель усмехнулся:

– А тут их всего два. Вон тот, который большой, по-моему, и есть второй дом.

Он показал назад от остановки на крышу дома, которая едва виднелся из-за сугробов, наваленных вдоль дороги.

Я поблагодарил водителя, вышел из автобуса и, волоча чемоданище побрел по узкой тропинке, проложенной кем-то вдоль сугробов к указанному дому.

Точно, это был дом номер два – двухэтажный, желтый, с мощными стенами. Он утопал со всех сторон в снегу, только к двум подъездам были проложены узенькие тропинки.

По одной из них я вошёл в подъезд, с трудом приоткрыв тяжелую дверь и, найдя номер нужной квартиры, которая оказалась на первом этаже, надавил на кнопку звонка. Звонок, конечно же, не работал и пришлось стучать.

Как только я постучал, то через несколько секунд дверь открылась, и на пороге появилась упитанная женщина пожилого возраста, примерно лет далеко за пятьдесят, как и описывал мне её мой тесть.

Я представился:

– Я Алексей Макаров. А вы Мария Филипповна?

Она, всплеснув руками и чуть ли не заголосила:

– Да, да, я Филипповна. Ждём мы тебя, ждём, а тебя всё нет и нет. Куда ты мог подеваться? Уже сердце всё изболелось. Тут уже три часа всё на столе стоит. Остыло, поди уже всё. Давай, быстро проходи, раздевайся и будем садиться за стол. Все тебя уже заждались. Где же тебя носило? Самолет-то вон, когда уже прилетел…, – суетилась она вокруг меня, помогая перетащить чемодан и раздеться.

Увидев мои занесенные снегом ноги, она достала веник:

– На тебе веник и снег с себя стряхни, – указав на коридор.

Выйдя на улицу, я смёл с себя снег и вернулся в квартиру.

Филипповна оказалась упитанной женщиной, одетой в торжественное платье и кутающейся в душегрейку из чёрно-бурой лисы.

На лице у неё было столько добродушия, а в голосе теплоты, что я сразу же забыл о перенесенных тяготах сегодняшнего дня.

Филипповна, увидев мои промокшие ноги, сразу же засуетилась и куда-то скрылась. Через минуту она вышла в коридор с ворохом одежды.

– Вот тебе брюки, носки, свитер и тапки. Иди в эту комнату, – она указала на дверь рядом, – там ты будешь жить, – добавив при этом, – и переодевайся там. Мокрые вещи развесь по батареям.

Я прошёл в указанную комнату, занёс туда чемодан и начал переодеваться. Моя одежда, и в самом деле, была вся мокрая, так что одежда, выданная мне Филипповной, как раз и пригодились.

Переодевшись, я вышел в коридор.

Квартира оказалась из трех комнат, коммунальная. Справа в коридоре были две комнаты. Из одной из них выглянула женская голова и приветливо поздоровалась:

– Здрасьте, – молодая, полная женщина вышла оттуда и протянула мне для приветствия руку. – Я Лена.

За ней вышел невысокий, начинающий полнеть мужичок примерно её роста.

– А я Пётр, – он крепко пожал мне ладонь.

– А Филипповна где? – я стоял посередине коридора, не зная, что мне делать дальше.

– Так у себя же, – сделала удивленный вид Лена. – Тебя же ждет.

Она указала на комнату, из которой я вышел:

– А там у нас никто не живет, потому что майор, который там жил, куда-то уехал в командировку и сейчас она закрыта. Вот Филипповна тебе там и постелила. Ты теперь там будешь жить.

Пока меня всё устраивало, и я согласился с Леной:

– Хорошо.

Слева в коридоре была кухня и какой-то чуланчик. Я подумал, что там находиться туалет, но как потом оказалось, это я очень сильно ошибался, потому что там был небольшой чуланчик с ведром, куда можно было пописать ночью.

Туалет для всех остальных нужд был на улице. Так что надо было по всякой нужде бежать именно туда. А он был спрятан между сугробов и продувался со всех сторон, чтобы вонь от испражнений не тревожила посетителя и не мешала ему думать о смысле жизни советской действительности.

Последней комнатой справа по коридору была комната Филипповны – большая, с высокими потолками.

На двух стенах висели ковры, на третьей красовался какой-то гобелен. Пол был выстлан большущим толстым ковром, а посередине комнаты стоял накрытый стол.

В левом углу комнаты располагалась огромная широкая кровать, на спинках которой красовались блестящие, никелированные набалдашники, а у противоположной стены стоял большой старинный диван, покрытый гобеленом.

Точно такой же диван был и у нас дома, когда мы были ещё мальчишками, и мама на нём читала нам сказки.

Столько лет прошло, а диван как был, так и остался! Даже казалось, что это был тот же самый диван, перекочевавший из моего детства сюда, в комнату Филипповны.

Посреди комнаты красовался стол, на котором чего только не было.

Невозможно было остановить взгляд на чём-нибудь, что там стояло, потому что там была и рыба, и картошка, икра, красная рыба, какие-то салаты… И всё это было аккуратно накрыто красивыми полотенцами. Наверное, они были ручной работы и на Украине они бы назывались рушниками.

Видно, что хозяева, всё-таки не выдержав, что гостя долго нет, сели за стол и по паре стопочек всё-таки пропустили.

Мне тут же освободили место за столом и поставили передо мной огромную тарелку.