Екатерина Аполлонова - Кафе. Читай по главе в день

«Я достойна, мне можно, я позволяю, разрешаю себе». Да, это всё очевидное и даже банальное, но требующее бесконечного повторения. Только непрерывность практики является залогом успеха. На одну негативную мысль – пять позитивных. На одно падение – два подъёма и регулярное одобрение себя.

Я хочу побаловать себя подарками: пойти ближе к вечеру на прогулку с чаем в бумажном стаканчике, где каждый глоток через крышечку как поцелуй, пройти километров семь… купить себе красивую ручку… Мечты, которые так легко исполнить.

Разрешить себе жить так же, как парень за соседним столом разрешает себе громко говорить на весь зал. Самозабвенно, от души, как солнечный свет, проникающий во всё, пусть порой и беспардонно. Любое выводящее нас из душевного равновесия обстоятельство – это всегда наше отражение: прямое или кривое. То есть этот парень отражает то, что я не могу себе позволить. Быть полностью собой и нарушать покой и тишину. Вторгаться в групповое «личное» пространство. Он не хочет навредить никому. В первый момент от производимого им шума моя тяжёлая голова и чемодан становятся ещё тяжелее. Но потом я понимаю: дело не в нём – дело во мне. В том, как я воспринимаю пространство и себя в этом пространстве. Разрешить себе…

Разрешить себе любить. Разрешить не любить. И необязательно «заслуживать» это.

Разрешить работать и отдыхать. Разрешить громко разговаривать по телефону, хотя я в принципе тихо говорю, но иногда бываю эмоциональной, вспыльчивой – повышаю голос по телефону и, я знаю, мне абсолютно всё равно, кто что думает вокруг. И что же… я могу себе позволить быть открытой и правдивой для себя и мира, без необходимости выходить из себя и «не возвращаться обратно, а прямо-таки приходить в ярость». И показывать одно из своих настоящих лиц. А не маску сдержанности и формального понимания.

Знаю, будь у меня сейчас другое состояние, я бы и не заметила этого парня с его нескончаемым потенциалом телефонных разговоров. Неплохой сюжетец для очередного тома «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста… Я бы слушала музыку его голоса, и тогда эта глава стала бы романтичной: о различии мужских голосов, бархатных, мелодичных, и мои наблюдения на эту тему. О сильно разных голосах женщин: одни как нежная мелодия, другие – субстанция, заполняющая всё пространство, захватывающие и увлекающие подобно потоку, – густые, вязкие, полные.

Но эта глава – о головной боли и о том, как мало мы себе иногда позволяем, хотя есть все ресурсы. Это всё следование шаблону: заслужил – получишь, а не заслужил – не имеешь права. В то время как мы уже «заслужили» своим фактом появления на свет.

Главы семь и восемь.

Тяжёлая голова. Зачем вообще взялась за письмо.

Возможно, это самые бестолковые и требующие тщательной редакции главы. Пусть так.

Значит, другие будут ещё какими-нибудь. Другими.

Не я пишу – через меня.

В витрине магазина на одной из главных улиц города сидят на полочках куклы. Они посмотрели на меня скучающими глазами, когда я проходила мимо. Успели шепнуть мне, что ждут коллекционера, который придёт за ними вскоре…

Я живо представила себе этого человека. Некто путешествует по городам и собирает для себя, своего магазина или интерьера кафе, для большей антуражности, коллекцию кукол. Из каждого города – по одной. Куклы есть во всех городах. Сотни, но с ним поедет только одна. Как-то он выберет её, остановит взгляд именно на ней. Почувствует её.

Как я выбираю тему для каждой главы. Прихожу в кафе, открываю ноутбук, настраиваюсь на письмо и из копилки памяти достаю воспоминание. Например, сегодня я сижу возле окна, и в целом для меня это очень важно.

Вчера мне намекнули, что, возможно, книге нужен сюжет. У всего есть сюжет: у жизни, у одного дня, даже у каждой минуты. Сначала было сопротивление: ну, какой сюжет, у меня же просто воспоминания. Просто опыт. Потом пришёл другой ответ: у меня есть сюжет! Сюжет этой книги – настоящая жизнь. Мир мой внутренний и вокруг меня. И кафе, в которых я пишу, структурирует мир вокруг меня, а воспоминания, моральные установки структурируют мой внутренний мир. Без выдумок и подстроенных поворотов. Все краски реальны, вымышлены только имена.

***

Что сейчас. Я у окна. Здесь был свободный большой стол. Мне нужен именно он, потому что я хочу поставить ноутбук и не отвоёвывать у тарелки пространство для работы.

Считается, что в кафе самое выгодное место – именно у окна. Будто бы компании или одиночки будут сидеть и смотреть в окно. Видела десятки фото с подобным сюжетом.

Однажды я приняла такое приглашение: давай попьём кофе, посмотрим в окно. Мы были близки с этим человеком, сейчас его можно смело назвать «мой бывший», тогда я стеснялась признаваться себе в том, что меня с ним что-то связывает, чувствовала, что мы не будем вместе. Новый опыт – нам друг от друга совершенно ничего не нужно было, кроме удовлетворения плотских желаний. Но ему, как показало время и практика, ещё было интересно моё мировоззрение, мой опыт и взгляд на жизнь. Он наблюдал и восхищался: здоровая пища, «чистые мысли», набор разноплановых увлечений, и при этом без баров, клубов, дискотек, а конкретно – без сопутствующих им алкоголя, табака и сомнительных контактов.

Дело было вскоре после моего дня рождения. Я отмечала его с подругой в другой стране, а вернувшись, решила отпраздновать в кафе с мужчиной. Огромный букет не помню каких цветов. Но это был не «веник». Торговый центр. Самый верхний этаж. Кафе и сиденья в виде гамаков-коконов. Он не забронировал заранее, но места оказались свободны. «Жаль, что мы с тобой не вон там сели», – сказал он мне, показывая на место в углу между двух окон. Панорама открывается с двух сторон. Мы тоже сидели у окна, но это было только одно окно.

Я была довольна. Но его «жаль» меня настроило на много «жаль»: жаль, что не забронировал столик; жаль, что такой тяжёлый букет; жаль, что он без подарка и так уверен в себе, что, мол, близость – это самый крутой его подарок для меня. Жаль…

Подошла официантка, и он спросил, не буду ли я против, чтобы он выпил при мне что-нибудь алкогольное, исключительно за моё здоровье. (Ах, вот почему у меня сейчас такое крепкое здоровье: всё дело в том, что он тогда выпил за него.)

Как в тот день, когда я приехала к отцу: мы давно не виделись, но по телефону я сказала, что стала вегетарианцем (даже мощнее – тогда я была сыроедом) и что уже несколько лет не пью алкоголь… Ну а курить я так до сих пор и не попробовала. Даже кальян. Даже всё что угодно другое. Не пробовала. В тот день отец попросил купить для него бутылку дешёвого шампанского. Я сделала. Мы сели за обеденный стол, и он начал его пить при мне, пьянея и теряя адекватность с каждым глотком. Неадекватность заразительна, и я спросила: «Папа, почему ты пьёшь? У тебя стресс? Ты не рад, что я приехала?» «Наоборот, – поразился он. – Я пью за твой приезд». За мой приезд было бы лучше, наоборот, не пить, а поставить на стол свежие овощи. Тогда бы я была тронута. А сейчас мне захотелось убежать. Вместо того чтобы перейти на мой язык, хотя бы на время, пока я с ним, принять моё новое мировоззрение, он низвёл его до абсурда. В какой-то момент включается паттерн страны советской, что радостное событие обязательно нужно обмывать алкоголем, и рассуждения, логика отмечающего становятся ретроградными.