Евгений Кузнецов - И охотничьи злоключения

Охотничьи навыки у Геры появлялись, действительно мог надеяться на успех.

Он установил капканы, какие захватил с собой, установил в тех местах, где прежде ставил пацан. Благодаря пацану Гера стал немного понимать, что капканы надо ставить в воду, где ручей впадал в речку, мешал воде замерзать. Хотя дед не был уверен, что гость добьется успеха, он сам приобрел опыт лишь за много лет, но Гера уже думал – не вернется с промысловой охоты пустым. Он поставил капкан и на пути, где выдры бегали по льду, причем многократно, осталась цепочка следов на заснеженном льду, хотя и сомневался, что будет успех, капкан снегом почти не маскировался, поводок от капкана прикрепил к кусту.

В тот день были и неожиданные встречи. Он возвращался к избушке, когда уже намечались сумерки, шел мимо подступившему к речке моховому болоту, отделенного от речки кустами, когда выскочил заяц. Трезор отстал, плелся где-то сзади. Гера зайца не ждал, ружье висело на плече, выстрелить не успел, видел, как беляк уносился прочь по открытому пространству, его и пулей из карабина не взять. Сам не зная зачем Гера на болото свернул, пошел мимо кустов.

И вдруг из снега с грохотом крыльев, с петушиным ко-ко стали вырываться тетерева. Возле самых кустов ветер намел сугроб снега, в этот сугроб и зарылись птицы на ночь. Хотя Гера слегка опешил, а сорвал с плеча двустволку. Тетеревов десятка два, взлетали в разнобой, от их количества замельтешило в глазах, неслись прочь, не понять, в кого целиться. Гера ни одного не подстрелил, дробью исполосовал воздух. Обругав тетеревов, заодно и себя за ротозейство, закинув ружье на плечо, он зашагал дальше.

И надо же, из сугроба совершенно неожиданно вылетел еще один тетерев, тоже умчался, и летел не как древний старец, значит, продолжал хорониться в снегу после выстрела охотника не потому, что был глухим. Вот и попробуй разобраться в птичьих повадках!

Погода изменилась с ночи, с просторов Атлантики прорвались потоки теплого воздуха, оттесняли холод Ледовитого океана. К у тру стал разбойничать дождь, решил расправиться с зимой, портил снег каплями, портил и подгнившую избушку, с потолка потекло, хорошо, что не на нары. Дров Гера заблаговременно не заготовил, ближе к обеду наметился просвет, дождь решил передохнуть, Гера с топором в руках покинул избушку, срубил и приволок сухую сосенку, слегка намок из-за падавших веток деревьев капель, втащил сосенку в избушку, разрубил на куски, наложил в дыру под каменкой, с трудом поджег с помощью березовой коры. Дрова не горели, нещадно дымили, древесина успела отсыреть. Тогда он стал топориком отрубать древесные куски с бревен стены избушки, с внутренней стороны.

Он маялся и на следующий день, такой же дождливый, как и предыдущий, не рад был, что не распрощался с промысловой охотой. Лед таял, и Гере понятно: установленный на льду капкан на выдру наверняка утонул, могли пропасть и другие капканы, да в такую непогоду не хотелось нос высовывать из избушки и капканы спасать.

В одном месте Гера до того стесал бревно в стене избушки с целью получения дров, что лезвие топорика выскочило наружу, пришлось дырку затыкать мхом. Он губил избушку, могла пригодиться другим людям, но не погибать же от холода и голода, подстреленную дичь нужно варить.

На четвертый день снег согнало повсеместно. Природа поднесла сюрприз. Правда, до зимы даже по календарю оставалось побольше месяца, у зимы имелось впереди время напомнить о себе. Речка очистилась, нельзя догадаться, что совсем недавно ее сковывал лед. Пока Гера безвылазно торчал в избушке, то хотелось одного – дождаться погоды и убраться отсюда, но отступило ненастье, утром улыбалось солнце, и посветлело на душ, вернулось настроение, пускай и не бодрое, но от уныния не осталось следа, решил не спешить в деревеньку, промысел продолжить. Дождавшись, когда подсохнет лес, с ветвей деревьев перестанут падать капли и мочить одежду человека, Гера покинул избушку.

Трезор пошел следом за хозяином лишь вначале, точнее потащился, явно недовольный тем, что из избушки выгнали, вскоре приотстал и пропал. Безделье в ненастные дни развратило пса, снова победили в нем задатки лодыря и вредная потребительская психология: раз имеется хозяин, то накормит, не даст пропасть, на то он и хозяин, – безделье оттеснило пробудившийся было интерес к охоте и понимание того, что на хлеб надо зарабатывать. Раздосадованный Гера хотел вернуться, наказать пса, но не захотелось терять время и, главное, знал по собственному опыту, если настроился халтурить, человек ли, собака, то толку от такого работника не будет. Между прочим, он подмечал сходство между собой и Трезором, пес тоже надрываться не стремился, работал только потому, что работать заставляли, под старость и Гера станет лентяем.

Установленные на бобров капканы оказались нетронутыми. Гера пошел дальше, намереваясь проверить все поставленные капканы, и прошел порядочное расстояние, когда доносившееся за поворотом речку странное попискивание заставило насторожиться. Начиная осторожничать, продвинувшись вперед, он увидел двух плававших по открытой воде выдр, до них далеко, но они плыли против течения, плыли к Гере. Сдерживая волнение Гера затаился за кустом, встав на коленки. Вот одна выдра выбралась на берег, решила передохнуть или расправлялась с крупной пойманной рыбиной, рассмотреть не удавалось. Потом она поплыла снова. Обе выдры по-прежнему приближались к Гере, то и дело ныряли и не показывались продолжительное время.

Заставляя себя не суетиться Гера хоронился за кустом, следил за зверями через просветы между ветками, а хотелось отползти от реки, встать в рост, пробежаться и оказаться вблизи выдр, чтоб поскорее получить добычу.

Он дождался, выдры плыли мимо него. Гера уже отвыкал бездумно стрелять. Выдры плыли на глубине ближе к тому берегу, подстреленную не достать, не лезть же в ледяную воду. И Гера вспомнил, дед говорил: убитый зверь утонет, стрелять бесполезно, ни себе, ни людям. Выдры притаившегося человека не замечали, теперь решили поиграть не то в жмурки, не то в прятки, увлеклись, друг за другом гонялись, ныряли, повлияла на них перемена погоды, может решили – уже весна. Гера надеялся, хоть одна приблизится к этому берегу, из воды выберется, или окажется на мелководье.

Продолжая играть между собой выдры проплыли мимо Геры. Поднявшись в рост, он отступил от речки, пробежал, оставаясь с речки невидимым, выдр опередил и затаился за береговыми кустами снова. Таким старательным и упорным он был, пожалуй, впервые, на заводе работал потому, что жить как-то надо, в армии на тех же учениях приходилось подчиняться приказам ротного или командира отделения.

Он ждал напрасно, видимо, выдры заподозрили опасность, или надоело им играть, добрались до своих нор, в них затаились. Гера стоял какое-то время в рост, желание добыть зверя проходило. Леший с ними, пускай живут и помнят его доброту, так он решил. Гера становился не таким, каким был прежде.