Евгений Кузнецов - И охотничьи злоключения

Низкое солнышко побаловало лишь с утра, день выдался сереньким.

Шагая с прежним намерением проверить все установленные капканы, он вдруг уловил звук мотора. Он остановился, прислушался. Звук мотора усиливался, тревожил спокойствие тайги, лодка намеревалась доплыть до Геры. Но вот звук смолк, лодка пристала к берегу. Потом она поплыла вновь, в обратную сторону, о чем можно было судить по слабевшему звуку мотора.

У Геры была причина забеспокоиться. Дед говорил, что рыбаки до этих мест обычно не добирались, но вот, похоже, добрались. Нужно вернуться к избушке и разобраться в ситуации.

Когда он дошел до места, где поставил капканы на бобров, то обнаружил – оба капкана сняты, сворованы, что возмутило, хотя сам поступил точно таким же образом, забрав добычу пацана, и совесть лишь вначале немного мучила.

Он зашагал с самыми решительными намерениями, хотя предположил, что рыбак не один, силы могут быть не равны. Драться Гере не привыкать, часто при этом горячило выпитое вино, сейчас был трезв. Из-за трезвости у него вскоре уменьшились агрессивные намерения, и начал здраво рассуждать – с какой стать рыбаки станут выбираться из лодки на берег, увидев подточенные бобрами осины. Похоже, предстояла встреча с какими-то другими личностями. Он теперь шел, держа двустволку в руке, внимательно смотрел вперед, не исключал, что пришельцы высадились из лодки и направились к ему навстречу.

Увидев избушку, он увидел и причаленную к берегу лодку с мотором на корме. Дверь избушки открыта. Гера мог оставаться незамеченным, прячась в лесочке из ольхи и берез. На пространстве перед избушкой росли лишь кусты.

Показался человек, стоял, крутил головой, и вел себя не как обычный охотник, осматривался, будто явился сюда наводить порядок и старался кого-то заметить. И на человеке городская тужурка на молнии, причем контрастного коричневого цвета, не маскировочная, такая наоборот привлекала к себе внимание, на голове фуражка, и стало ясно – не рыбак, и не лесник, леснику здесь делать нечего, лес давно не рубили.

Следом вышел парень, которого Гера узнал сразу, с ним довелось познакомиться, когда ходил в центральную усадьбу и покупал продукты, намереваясь отправиться на промысел, навестил вначале Лену.

В то утро, отправляясь в центральную усадьбу в магазин и намереваясь встретиться с Леной, он побрился, до пояса мочил себя холодной водой, выйдя из избы на волю, освежал надорванный водкой организм, все равно на физиономии удали было маловато, пожалел, что и накануне пьянствовал.

Запирать дома в северных деревнях до сих пор не принято, чем Гера и воспользовался. В знакомый дом он не вломился, зашел в сени, зажег свет, помня, где выключатель, разулся, снятую куртку повесил на стенной крючок.

И он не решался зайти в комнату, топтался перед дверью и поражался на себя, оценивая, как свое нерешительное поведение, так и свои чувства. Он, относившийся к женщинам немногим лучше, чем мужчины мусульмане в той же Саудовской Аравии, считал их вещью, о чем говорил деду, стремясь тогда проснувшиеся чувства к Лене от деда скрыть, он, бывшая шпана, временами имевший знакомство с полицией и после службы в армии, был сейчас похож на молоденького влюбленного, ни разу целовавшего девушку. Лена его колдовала? Хотя взгляд ее казался суровым, а, похоже, был и завораживающим, притягивающим к себе, гипнотизирующий взгляд, наверняка она имела староверческие корни, по наследству передалось умение воздействовать на человека. Помимо этих предположений возникали мысли: может, на самом деле любовь существует, причем и с первого взгляда, Гера на эту любовь попался, появились чувства не такие, какие знал прежде? К человеку со сложной, нестандартной жизнью и любовь приходит необычная.

Он несмело зашел в комнату.

И застал Лену за уборкой помещения, тряпочкой протирала подоконник, поднимая горшочки с цветами, затем ставя их на место. Пришедшего она, казалось, не замечала.

– Я готов помочь, – не очень решительно вызвался Гера, топчась теперь возле порога.

Она будто не услышала его слова, подошла к раковине на тумбочке слева от окна, над раковиной прикреплен умывальник, сняла с другой стены висевший под сушилкой для посуды черпак, наполнила водой из стоявшего на лавке ведра, вернулась к окну, стала поливать цветы.

– Я в прошлый свой приход к тебе говорил пошлости, говорил черте что, извини… Принести воды? Только покажи, где колодец… У Виктора воду из колодца подает движок, по трубе отработанная воды сливается, а ты, гляжу, живешь по старинке, воду таскаешь из колодца, под раковиной ведро, то и дело его надо выносить, воду на улице выливать, сказывается, что мужика нет, некому нормально наладить хозяйство.

Она продолжала молчать и заниматься своими делами.

– У меня действительно возникли к тебе какие-то странные чувства. Я холостой, говорил об этом, напоминаю, двухкомнатную квартиру имею со всеми удобствами. Углич не Москва, конечно, но в нем несколько ветеринарных клиник, и деньги ветеринары зарабатывают приличные, наверняка больше, чем зарабатываешь ты здесь, и работа у них более культурная, с кошечками, с собачками. Ты откроешь собственную ветлечебницу. Да такие, как ты, должны хотеть большего, попав в город, организовать крупный бизнес, или захочется оказаться во власти. Я в прошлый приход сравнил тебя с древними амазонками. Слышала о таких? Правили народами, мужчины им подчинялись. Но я под твоим каблуком не буду. Мне иной раз хочется перестать быть обычным обывателем, да хотения на этом и заканчиваются, а когда рядом будет такая, как ты, то и я постараюсь многого добиться.

– Вы что, сватаетесь? И предлагаете мне переселиться в Углич.

Я же на самом деле сватаюсь, сообразил Гера, снова удивляясь, будто кто-то им руководил, знавший, какие чувства пробудились у него к этой девушке.

– Сватаетесь с каждой, кого увидите? – добавила она язвительно, глядя на него своими большими глазами.

Кобель крутился возле ног хозяйки, слушался, когда она приказала сидеть, на хозяйку глядел преданно, на гостя косился с подозрением.

Ответить Гера не успел, только преступил с ноги на ногу, как в дверь постучали, приоткрыли, не смело проговорили:

– Можно? Лена, я за вами.

– Заходи.

Получив разрешение в комнату бочком зашел парень. Он плечистее Геры, шея приплюснутая и уже толстая, хотя над губой лишь пушок, выдававший юный возраст, лет восемнадцать ему, повзрослеет, то станет бугаем. Судя по его скованному поведению, по просительному голосу, он не был желанным гостем в этом доме, но планы на будущее у него существовали, раз взглянул на Геру враждебно, а когда направился к Лене, то двинул Геру локтем в бок, явно намекал – убирайся отсюда, изображал при этом скромную овечку и глядел в сторону, чтоб у хозяйка не догадалась, что видит сцену ревности. Будь на месте Лены другая девушка, не переполняй Геру робость и не свойственные ему мысли, то, конечно, дал бы сдачи, не привык отступать, на этот раз от агрессивных действий воздержался. Подойдя к Лене юный бугай стал что-то ей сообщать, при чем тихим голосом, чтоб чужак не слышал. Лена оживилась, о чем-то спросила, и Гера почувствовал – начал ревновать, впервые с ним случалось такое.