Ний Хааг - Совершенство

«Да скажи ты уже что-нибудь этому прилипале, – звучит в наушниках голос начальника, – иначе он не отстанет. Он всех новичков (вот – оно! „новичок!“) достаёт со своими ассоциациями! Давай, мне уже и самому интересно… но помни, салага, что я твой начальник и торчать нам на станции до Дня благодарения минимум!» Ломак усмехается в рыжие усы и, отложив документы устремляет на Эйдана взгляд серых глаз. Корхарт придвигается ближе и вытянув руку в направлении начальника доверительно шепчет (это выглядит особенно смешно, учитывая общую бортовую трансляцию): «Подумай, хорошенько подумай и посмотри на него ещё раз – кого он тебе напоминает? Пополни мою коллекцию». Эйдан отлично помнил напряжение, которое испытывал в тот момент под взглядом двух бывалых полярников, помнил тишину трансляции в наушниках и даже помнил, как коротко обернулся пилот, сверкнув солнцезащитными очками. «Рэндалл Пай-Луковая голова, – неуверенно и смущённо выговаривает Эйдан. – Да, Луковую голову напоминает… простите мистер Ломак… сэр». В наушниках он слышит удивлённый тройственный возглас, в котором одновременно слились: «Что за хер? Кто это? Это что?» Эйдан собирается с мыслями и объясняет: «В конце нашей улицы жила соседка – чудная и одинокая миссис Диеверро, – она любила делать разные поделки, а потом дарить их соседям, так как родных у неё не осталось… Милая старушка с небольшим вывихом, – Эйдан закатывает глаза и стучит пальцем по виску. – Она тащила в дом всякий хлам и со временем её задний двор стал напоминать небольшую свалку. Как-то раз она приволокла моей матери довольно большое панно с чертами чьего-то лица и сказала, что это Рэндалл Пай-Луковая голова. Его нужно повесить в столовой и тогда, он будет помогать моей матери готовить вкуснейшие блюда, что продукты перестанут портиться (с чего она вообще взяла, что они у нас портились), и тесто станет подходить даже без дрожжей… Я же говорю – старушка была с причудами». Эйдан умолкает и жмёт плечами. «Погоди, погоди, это что – всё? – разочарованно бросает Рон и даже сквозь трансляцию бортовой сети слышно, как обесцвечивается его голос. – Вот так просто: Луковая башка? И всё?» – «М-да… как-то слабо, – соглашается с другом Ивлин, и в его голосе слышится нота потянутой струны. – С Ульрихом и то повеселей было. Как этот Лукоголовый выглядел-то хоть, из чего сделан был?» Эйдан чертит в воздухе большую рамку и вспоминает: «Чёрная фанера, видимо промазанная клеем; окружность, полностью заполненная рыжими опилками в которой половники – это были глаза, а ржавая тёрка – рот. Нос милая старушка сделала из оконечности старого здоровенного фаллоимитатора, видимо, не особо соображая, что это такое». Эйдан отлично помнил, как бортовая сеть вертолёта взорвалась громким хохотом мужчин, как глаза Ломака утонули в пунцовых щеках, и он несколько раз стукнул рукой по коленке. «Луковая голова!.. – звучит в наушниках весёлый голос пилота, а согнувшийся пополам Корхарт придушено резюмирует: – Куча опилок… а посреди резиновый член!» – «Силиконовый», – смущённо поправляет Эйдан и улыбается под весёлый дружеский хохот мужчин…

Казалось, это было так давно, что надумай Эйдан Ридз записать историю знакомства с полярниками в дневник, то непременно использовал бы старинный шрифт с вензелями, а первую букву абзаца выделил красным. На поля легли бы скорые зарисовки, в штрихах которых с трудом узнавались нынешние обитатели полярной станции: три испуганных осунувшихся лица, замотанных в дряхлую паутину собственных бород; брошенные птичьи гнёзда из черноты которых торчат шеи птенцов, выглядывают глаза полные страха за своё будущее.

– Это первый сигнал за столько дней! – сказал Ломак, сильно волнуясь. Он с надеждой заглянул вошедшим в глаза и облизнул губы. – Никогда ранее в этом диапазоне вещание не велось – я абсолютно случайно забрёл на эти частоты и… Судя по журналу, – начальник уткнулся в экран и лихорадочно прошёлся пальцами по клавиатуре, – последний раз диапазон опрашивался системой почти три месяца назад: никаких всплесков не наблюдалось! Значит, сигнал появился в этом промежутке, и я не знаю, что это… Пока не могу сказать, но это точно не помехи!

Он выдернул провод наушников из разъёма, и в небольшом помещении заставленным радиооборудованием раздался резкий тоскливый звук на фоне треска и помех.

– Тридцатисекундный сигнал, он постоянно повторяется, – Ломак покрутил ручку громкости. – Я записал сигнал в файл и… и я понятия не имею что это!

Троица затаила дыхание и задрала подбородки к потолку вслушиваясь в звук похожий на короткий тоскливый вой. Эйдан покосился на коллег и на мгновение в полутьме радийной увидел те самые чёрные гнёзда, из которых торчали тонкие шеи – жуткий звук из динамиков лишь усилил этот образ. После нескольких повторов, Корхарт морщась замотал головой:

– Хватит, вырубай! Словно кошку машиной размазало, даже слушать тошно! Я не знаю с чего ты взял, что это сигнал – лично я думаю, что нечто генерирует помеху и выбрасывает в эфир!

– Я тоже так сначала решил! – согласился горячо Ломак. – Но посмотри на это! – он постучал пальцем по монитору, на котором был виден длинный столбец с аудио файлами. – Обрати внимание на частоту: она у каждого сигнала разная! Один-два герца, но она ещё ни разу не повторилась…

– Это ни о чём не говорит! – перебил Корхарт раздражённо. – Из-за бури приёмная антенна может давать такое искажение.

– Или такое искажение может давать тот, кто умышленно посылает такой сигнал, – вмешался Эйдан. – Во всяком случае, мы впервые за два месяца слышим хоть какой-то сигнал в эфире!

– Это перегрузка, говорю тебе! – закипел Рон, продолжая смотреть на друга и явно игнорируя мнение «салаги». Было заметно, насколько опытный полярник разочарован, как он злится из-за того, что не оправдались его собственные ожидания. – Или флюктуационные помехи… В любом случае это – ничто!

Эйдан не раз бывал свидетелем того, как ворчливый, зачастую жёсткий и упрямый Корхарт шёл на конфликт с начальником станции, отстаивая свою точку зрения. Пожалуй, если бы не проверенная стужей и временем дружба двух полярников, – которая порой удивляла парня, – находиться в сложившейся ситуации в столь экстремальном месте и вовсе не представлялось возможным. Ломак… Именно он, с его дипломатией, непоколебимым и железобетонным авторитетом, и в то же самое время чёткими и тактичными высказываниями, нивелировал нервозность на станции, не давал впадать в панику и настраивал коллег на рабочий лад.

– Но раньше-то их не было, – возразил спокойно начальник.

– Раньше у нас связь была, а не этот скрип!

– Не переворачивай, Рон…

– А ты не ищи смысла в том, в чём его нет! – бросил зло Корхарт, опалив взглядом и Эйдана заодно. – Ты же отличный связист и сам понимаешь, что этот сигнал ни хрена не стоит! И дай тебе его послушать пару месяцев назад, – когда связь у нас ещё была, – ты бы на него внимания не обратил! Скорее всего отключил бы питание, а потом включил всё по новой, как ты обычно и делаешь!

Читать дальше