Ний Хааг - Совершенство

– Мы и с тобой были лучшими друзьями, пап… – произнёс тихо Эйдан с болью в голосе.

Добрался до назначенной точки полярник за полночь, когда яркие созвездия россыпью бриллиантов украсили глубокий бархат ночного неба, а Арктур сияла подобно «Куллинану» в Британской короне. Невообразимым сказочным маяком в ночном небе пылал Млечный путь, восстав из-за тёмного скалистого горизонта. Полярная звезда, занявшая зенит много столетий назад, властно улыбалась своей соседке Кохаб, у которой не так давно отобрала звание главной путеводной звезды человечества. Пока Эйдан ставил мачту-антенну и разглядывал ночное небо, ему вспомнился миф о Киносуре и медведях, о их несуществующих хвостах…

Долго провозившись с установкой громоздкой антенны на крыше вездехода, замёрзший и злой полярник несколько раз прерывал работу и вручную включал прожектора. С тревогой освещая периметр вокруг машины, Эйдан всматривался сквозь тьму и расхаживал по обледеневшей крыше с прожектором в руках. Одолевал и холод, и страх. Оказавшись вне стен собственного жилища, ночью за много миль от станции, Эйдан на собственной шкуре ощутил всю ничтожность и слабость своего нынешнего положения.

Уже сидя в кабине, настраивая передатчик на искомую частоту, Эйдан заметил, как горизонт на северо-востоке зарделся узкой полоской зелёного пламени – там, вдали, полыхало северное сияние.

– Это плохо, – констатировал он угрюмо и, бросив взгляд на тряпичный манекен, пояснил: – Это только выглядит красиво, а вот сигнал блокирует и искажает будь здоров!

Внезапно налетел ветер и ударил в кабину с такой силой, что машина зашаталась.

– Всё-таки догнала нас! – воскликнул он, заглядывая в боковые стёкла. – Нас накроет бурей, Куп, теперь уже точно!

Эйдан витиевато выругался и снова включил наружное освещение. В свете прожекторов, хаос бешено летящего в стекло снега принимал вид упорядоченного движения вперёд. Сюрреалистичность ночного безжизненного ландшафта давала пищу воображению – и вот Эйдан уже летел над поверхностью неведомой планеты, сквозь бурю и чужеродную атмосферу. Ощущение полёта было столь сильным, а покачивания машины столь реальными, что полярнику пришлось опустить глаза и затрясти головой.

– У меня есть теория насчёт дежавю, – сказал он, прислушиваясь к шороху пустой трансляции. Его замёрзшие пальцы неумело перебирали кнопки и многочисленные гетеродины радиостанции. – Хочешь послушать? Я не претендую на первенство и всё такое, но мне хотелось бы думать, что я припёр, сам знаешь кого, к стенке, разгадав замысел сотворения всего сущего, – полярник выключил наружный свет и нервно подмигнул «агенту Куперу». – Все мы, живущие на этом пыльном шарике, несёмся хрен знает куда вместе с этим самым шариком, – а он, летит вместе с нашей солнечной системой, которая сквозь пространство вместе с миллионами других систем, так же куда-то летит! Целые рукава галактик, Млечный путь и так далее, – всё это несётся, закручивается, сжимается, расширяется, взрывается и прочее, прочее… Что-то постоянно происходит, что-то рождается и что-то становится пылью, из которой, вновь что-то рождается. Ничего просто так никуда не девается, ничего не исчезает. Перерождается – вот точное определение. И ещё есть время. Нет-нет, Куп, это не тот убогий циферблат со стрелками, который выдумали люди – это нечто непостижимое, что сотворил сам Бог, если он, конечно, есть. Если его нет – то это непостижимое само сотворило Бога. Видишь, я всё продумал!

Эйдан хмыкнул и подкурил сигарету. Он ткнул огоньком в лобовое стекло и склонился к «пассажиру».

– И вот на всей этой махине, под названием Вселенная, мы несёмся через это «непостижимое», закручиваемся в бездну небытия, чтобы рано или поздно сжаться до молекулы, а потом рвануть так, что вновь станем разлетаться и рассеиваться по этому «непостижимому», как разлетается краска на праздник Холи. Патетично? Соглашусь, пожалуй… И вот несясь через пространство, которое все мы ошибочно отслеживаем по циферблатам и называем временем, мы каждое мгновением оставляем в нём свой отпечаток: эдакий снимок вселенского масштаба. Мгновение – снимок! Снова миг – ещё один снимок и ещё… Секвенция! Секвенция – и есть наше движение! Высчитав скорость движения нашей планеты и отняв величину от текущего положения, можно узнать, где в пространстве Земля была на тот момент. И, если вернуться в те самые координаты, мы попадём в прошлое! Вуаля – я попутно изобрёл теорию путешествий во времени!

Эйдан усмехнулся довольный собой, но тут же закашлялся, отвыкший от крепкого табака. Борясь с ветром, он с трудом приоткрыл дверь и метнул окурок в ночь. Налив из термоса кофе, больше напоминавший грязную воду, Эйдан сделал глоток и с тоской в глазах пополоскал рот. За крепкий и сладкий кофе да хороший гамбургер он был готов на многое… Перед взглядом материализовалась картина из заставленных полок с припасами еды, боксами с крупами, консервами, а также картонные ряды полуфабрикатов; целая ниша, плотно набитая пакетами с чаем, а внизу – в тёмном углу сразу у входа – пузатый обрюзгший мешок с зёрнами кофе… «Как в трюмах у пиратов, – усмехался Ломак, показывая продовольственный склад Эйдану первый раз. – У тебя на корабле также было?» Спустя пару месяцев после той экскурсии, в примыкавшем к жилому блоку складе случился пожар и практически весь провиант сгорел, а через неделю пропала связь.

Слишком фрагментарно, чтобы картина казалась полной, перед взором явился погружённый во тьму продовольственный склад… Ещё Эйдан помнил чувство стыда, – оно то, как раз, фрагментарным не было, – оно было всецелым! В то злополучное тёмное утро оно даже притупило чувство голода, как только Эйдан украдкой зашёл на склад. Красть у своих товарищей Эйдану оказалось нестерпимо совестно, но и терпеть постоянное чувство недоедания становилось всё сложней! А ещё эти взгляды за обеденным столом!.. Эйдан не привык съедать так мало, – как вообще можно так мало есть в такой холод?! Даже Ломак, обладая своей комплекцией съедал в половину меньше Эйдана, не говоря о худощавом Корхарте, который только и делал, что провожал взглядом каждую отправленную в рот молодого полярника ложку… Сука! Корхарт – сука! И, да, он был прав – свечка всё-таки там была, но зажечь её Эйдан не успел, хотя и пытался! От зажжённой спички вспыхнула перчатка на руке (накануне молодой неопытный полярник неосторожно переливал топливо из канистр), которую парень поспешил струсить с ладони… Огонь поглотил стеллаж неожиданно и мгновенно, словно картонные коробки оказались в плену газового облака. Хотя… Хотя Эйдан видел это уже фрагментарно – быть может состояние ступора дало такой эффект и память сотворила дырявую нарезку из акта самого пожара, оставив в сознании чёткую картинку с нетронутыми полками продовольствия. Крупы, консервы, полуфабрикаты и плитки шоколада – так начиналось пребывание Эйдана на Коргпоинт, таким запомнился ему последний визит на склад.