Нил Овадда - Пляжный батальон, невыдуманные истории и ненаучная фантастика

Лишь в первой роте положение было несколько иным. Командир роты, капитан Круглов, строжайше запретил в своей роте дневные купания. По этому поводу у него с комбатом состоялся один из острых разговоров. Володя слышал часть этого разговора:

– Что происходит, комбат?

Круглов сделал движение рукой в сторону реки. Штаб отделяла от полосы песка лишь группа деревьев, поэтому купающиеся в реке были хорошо видны. А на самом песке были видны несколько загорающих бойцов.

– У нас что, пляжный батальон? Смотрите, распустите людей, комбат.

– — Бросьте, капитан. Почему людям в такую жару не искупаться и не позагорать? С позиции они не уходят – до ячеек два десятка метров. И все ведь спокойно. Чай не война. А случится что – мигом приструним.

– — Не оказалось бы поздно, комбат, если случится.

– — Не каркайте, капитан. Да и разве лучше, если они в лес побредут – в лесу вон ягод полно.

– Володя сказал, что черники и земляники в бору было, действительно, очень много.

– На этом разговор и закончился, но Володя понимал, что он стал свидетелем маленького эпизода конфронтации между этими двумя людьми, которая длилась уже достаточно давно. Круглову было за сорок. Володя знал, что у него была какая-то история в прошлом. Подозревал, что Круглов сидел. Это косвенно подтверждалось и тем, что в таком возрасте он был всего лишь капитаном. Хотя воевал в Красной Армии еще в Гражданскую. По характеру он был молчалив, пожалуй, даже угрюм. И держался обособленно.

– Комбат был больше, чем на десять лет, моложе капитана. Он получил майора лишь пару месяцев назад, закончив высшие курсы для офицеров, и впервые командовал достаточно большим подразделением. Вероятно, замечания Круглова задевали его самолюбие. Этим и объясняется его, часто болезненная, реакция на эти замечания, даже если они были по делу.

– Описанный разговор состоялся где-то в середине июня. В последующие дни ничего принципиально не изменилось. Хотя, конечно, купающихся и принимающих солнечные ванны постепенно становилось все больше. По словам Володи, почти весь день на песке были видны фигуры полуголых людей. Так продолжалось до страшного дня 22 июня.

– Рано утром в ту роковую субботу со стороны правой асфальтовой дороги раздались выстрелы. По словам Володи, все они вскочили, но спросонья не могли понять, что происходит. А выстрели прекратились довольно быстро.

– Все стояли около штабного блиндажа и прислушивались. Но было тихо. Слышался лишь утренний крик птиц. Сквозь деревья виднелись небольшие группы красноармейцев, стоящих у берега. Было очевидно, что они тоже прислушиваются и пытаются понять, что случилось.

– Здесь Володя заметил, что, конечно, комбат должен был бы находиться в блиндаже. Вызывать людей и там разговаривать с ними наедине. Но чисто по-человечески понятно, что заставить себя спуститься и сидеть в пахнувшем сырой землей блиндаже, когда наверху сосновый лес с запахом хвои и легкий ветерок, было очень трудно. Поэтому все дальнейшие разговоры происходили там же, под тентом, и их слышали все присутствующие. Вот почему Володя мог их мне описать .

–

– Неужели война? – спросил кто-то.

– Нет, наверное, учения. – ответил замполит. И добавил – Надо позвонить в штаб полка.

Комбат немедленно вызвал одного из телефонистов, которые располагались недалеко здесь же у кромки леса. Телефонист спустился в блиндаж и начал крутить ручку полевого телефона. Стоявшие снаружи ждали. Большинство нервно курили. Телефонист появился минут через десять.

– Нет связи.

– Как нет? Пробуйте еще.

– Я много пробовал, товарищ майор, но все глухо.

– Пробуйте еще.

Было видно, что комбат растерян. Всем было ясно, что, если телефонист десять минут безрезультатно крутил ручку телефона, то дальше ее крутить бесполезно. Просто, комбат не знал, что делать.

Еще через десять—пятнадцать минут телефонист появился вновь. Конечно, с тем же результатом. За эти минуты комбат, видимо, уже слегка пришел в себя.

– Возьмите напарника и пройдите по линии. Проверьте провод.

Через несколько минут два телефониста вышли на лесную дорогу и двинулись на север.

Здесь надо отвлечься от описания драматических событий (впрочем, в первый момент их драматичности по словам Володи еще никто полностью не понимал) и продолжить экскурс в область топографии.

Как я уже упоминал, батальон занимал участок границы вдоль реки длиной около пяти километров между двумя радиальными асфальтовыми дорогами. В лесу примерно параллельно берегу, то удаляясь вглубь леса на тридцать—сорок метров, то приближаясь к его кромке, шла очень плохая дорога. Пока стояла сухая погода по ней еще можно было проехать. Именно по ней крупные кони протащили четыре приданных батальону орудия. Но их удалось транспортировать от правой радиальной дороги только до позиции третьей роты (ближайшей к этой дороге) – дальше это было не под силу даже крепким битюгам, поскольку по мере продвижения вверх по реке лесная дорога становилась все хуже и хуже. Орудия стояли в лесу у его кромки. От них хорошо просматривался большой участок реки и болота за ней. Вот только стрелять там было не в кого. Лошади паслись на небольшой поляне чуть глубже в лесу. Артиллеристы также расположились в лесу рядом с орудиями.

Штаб полка находился в деревне примерно в километре восточнее моста на правой асфальтовой дороге. Деревня была вытянута поперек этой дороги с юга на север и начиналась метрах ста от нее по другую сторону от батальона. На левой асфальтовой дороге в пределах десятка километров никаких деревень не было.

Прошло около двух часов. Телефонисты еще не вернулись. Но неожиданно появился капитан Круглов. Он доложил комбату (но Володя и остальные члены штаба были рядом и все слышали), что по его дороге вглубь нашей территории сплошным потоком идут войска. Немецкие. Танки, самоходки, грузовики с пехотой. Только техника. Едут не быстро, но поток кажется бесконечным. Капитан сказал, что с группой своих бойцов наблюдал из леса за дорогой в течение получаса. Ни начала, ни конца колонны он не видел.

– Неужели все-таки война? – вновь спросил кто-то.

И вновь замполит решительно сказал

– Нет, это, конечно, учения.

Круглов хотел что-то возразить, однако в последний момент удержался. Но Володя видел, что он с трудом себя сдерживает. Володя и раньше замечал, что капитан с трудом переносит замполита. Если догадка Володи о прошлом Круглова была правильной, то понять последнего был можно.

Прошло еще два часа. Наступило позднее утро. По-прежнему было безоблачно, и день обещал быть очень жарким. Телефонисты еще не вернулись. В девять комбат вызвал командира взвода из второй роты и приказал ему: