Нил Овадда - Пляжный батальон, невыдуманные истории и ненаучная фантастика

Из-за прошедших дождей ложбина превратилась в полноценное болото. Ноги проваливались то по щиколотку, то по колено. Попытка перейти это болото с носилками закончилась неудачей с первого же раза. Двое из бойцов, державших носилки спереди, одновременно поскользнулись, видимо, споткнувшись о какое-то препятствие на дне, которого через мутную жижу, конечно, видно не было. Один из них упал, а другой замахал руками, стараясь сохранить равновесие. При этом они оба выронили концы жердей, и носилки вместе с раненым упали в воду.

Володя сказал, что даже видеть эту картину было очень тяжело. Как и то, что произошло дальше. Раненых стали переносить на руках. Двое держали раненого, и еще двое старались страховать их сбоку. Но все равно, идти было очень трудно, и без падений не обошлось. Еще несколько раненых (Володя точно не знает сколько, т.к. происходило сразу много «переносов» в разных частях болота, но думает, что не меньше десятка) побывали в воде.

У края «сорного» леса на той стороне болота устроили небольшой привал. Лес оказался, действительно, не для прогулок. Густой кустарник и небольшие деревья. Ольха, осина, ива. Стена из веток и сучьев. Комбат приказал немедленно начать прорубать тропу.

По началу показалось, что дела идут на лад – сменяя друг друга бойцы с топорами (пилы оказались практически не при деле) довольно быстро продвинулись на добрую сотню метров. Но радость оказалась преждевременной. После вырубки на земле оставались пеньки. Небольшие по высоте и не слишком толстые. Но они торчали очень часто и идти мешали страшно. Даже налегке. Вырвать же все эти пеньки было почти невозможно – корни держали крепко.

Володя услышал часть разговора комбата с замполитом.

– Что думаешь делать, комбат?

– Выхода нет – будем прорубаться сквозь эту чащобу. Может, она скоро кончится, и начнется снова проходимый лес. Как тот бор. Или найдем хоть какую-нибудь дорогу, или просеку. Должно же быть что-нибудь в этом проклятом лесу. Без орудий нам много не надо – был бы проход в этих зарослях. Как только выйдем к деревне, оставим раненых у жителей. Уже понятно, что с ранеными мы далеко не уйдем.

Через чащобу прорубались целый день. От носилок быстро отказались, т.к. идти с ними по этим пенькам было невозможно – несущие сзади, не видя земли у себя под ногами, непрерывно спотыкались, роняя свой конец носилок. С соответствующими последствиями для раненых.

Стали по двое переносить раненых на руках. Тех, кому позволяло их состояние, сажали на закорки. Несущие менялись каждые две-три минуты. Продвигались очень медленно, но и вырубка шла медленно.

В это время батальон начал терять форму единого подразделения. Ни о каком строе, естественно, не могло быть и речи. Шесть сотен человек растянулись вдоль искусственной просеки на пару километров. Они напоминали медленно ползущую среди кустов змею. Вторая и третья рота отстали еще и потому, что им пришлось остановиться, чтобы похоронить пять своих раненых, умерших на марше. Комбат, замполит и еще несколько офицеров находились в передней части этой «змеи». Среди них были Володя и Круглов. Рота последнего и несла основную нагрузку по прорубанию дороги, поскольку в роте не было раненых. Никаких контактов с командирами других рот у комбата не было. Те шли где-то далеко позади.

Так проходил час за часом. День клонился к вечеру. Все предельно устали. Нужно было думать о лагере и ночлеге. Но ночевка в этом сыром чащобном лесу представлялась ужасной. Поэтому батальон продолжал свое мучительное движение. Начинало смеркаться, когда из головы колонны (хотя колонной назвать построение батальона было трудно, скорее, это была длинная цепочка с трудом бредущих спотыкающихся людей) раздался радостный крик. Лес кончился и за ним была большая вырубка.

Муки сорного леса кончились. Более того, на вырубке быстро заметили следы колес. Они вели в правый дальний угол вырубки, где сходились, превращаясь в дорогу. Дорога была неважной и уходила в лес, который не слишком отличался от только что пройденного сорного леса. Но дорога, пусть с лужами и колдобинами, означала, что дальше не будет мучений с вырубкой прохода в чаще и ковылянием по бесконечным пенькам. Что можно идти с разумной скоростью и хоть каким ни на есть (дорога-то все-таки была извилистой и узкой) строем. Но главное – дорога должна была вывести к деревне.

По приказу комбата головной дозор из бойцов роты Круглова выслали по дороге. Они вернулись часа через полтора. Было уже совсем темно.

– Товарищ майор, лес кончается километра через три. Дальше – поле. Примерно в километре видна деревня. Большая – домов пятьдесят-шестьдесят. Есть ли там немцы – непонятно. От леса не видать, совсем стемнело, а подходить ближе мы не стали. Вы приказали себя не обнаруживать.

На вырубке батальон стал лагерем. Конечно, это было лучше, чем ночевать в сырых зарослях кустарника, но назвать вырубку хорошим местом для лагеря тоже было нельзя. Крупные пеньки, корни и стволы упавших деревьев, густые заросли малины и ежевики – кустов весьма колючих. После «курортной» обстановки у реки с песком, травой и сухим чистым сосняком, такое место радовать не могла. Но…

Утром без особых проблем батальон вышел к опушке леса. Комбат приказал ротам оставаться в лесу. Он, замполит и Круглов подошли к кромке леса и стали рассматривать деревню в бинокли. Она располагалась справа посреди поля. Поле с трех сторон окружал лес. Что было с четвертой стороны, за деревней, видно не было. Володя сказал, что деревня достаточно хорошо просматривалась и так. Было видно, что по двум ее улицам ходят люди. Кто-то ехал на телеге. Пара подростков гнала несколько коз. Никаких признаков военных, ни красноармейцев, ни немцев, видно не было. Не было видно и никакой военной техники. Только в ближнем конце деревни на краю дороги стояла трехтонка.

Здесь Володя сказал, что все были удивлены тем, что в деревне не видно немцев. Когда он рассказывал, мне тоже это показалось странным. Лишь много позже я узнал из описаний первых месяцев войны о тактике немцев в этот период. Они рвались по радиальным дорогам, подавляя сопротивление на этих дорогах и проникая все дальше вглубь нашей территории. При этом они игнорировали то, что было между этими дорогами – населенные пункты и разрозненные части Красной Армии. Как известно, такая тактика принесла им большой успех. И огромные потери частям Красной Армии. До первого июля миллион человек было убито или попало в плен.

Командир обратился к Круглову:

– Пошлите одно отделение. Пусть несут всех раненых в деревню. Нужно разместить их по домам. Пошлите несколько бойцов вон в том направлении вдоль кромки леса – он указал рукой влево – Пусть выяснят, есть ли дальше дорога на том краю поля.