Лариса Тимофеева - Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство

И мы пристроились в хвост очереди. Снизу колонна была обшита медью, за сотни лет покрывшейся густым слоем патины, зато вокруг отверстия медь была отполирована руками страждущих до золотого блеска. Я смотрела, как люди толкают в отверстие палец; как стараются, не отрывая ладони от металла, провернуть распластанную кисть на 360 градусов; расстраиваются, когда не получается, и радуются совершенно по-детски, если всё получилось. Я засмеялась.

– В древности колонну тёрли спинами и плечами, надеясь на исцеление от недугов, а в наше время трут ладонями, как Алладин лампу, требуя исполнения желаний.

– Почему она «плачет»?

– Феномен выделения влаги на её поверхности известен с древних времён и не имеет доказательного объяснения до сих пор.

Дождавшись своей очереди, каждый из нас совершил «таинство», правда, мне, чтобы провернуть кисть, пришлось встать на самые носочки ботинок. Удачно справившись с задуманным, я вернула себе то радужное настроение, какое испытывала до разговора с мамой.

– Смотри какая прелесть! Прямёхонько в «центре мироздания»!

Не обращая внимания на людей, на прямоугольнике, с вписанными в него большими и малыми кругами из цветного камня, умывалась кошка.

– Это Омфал – «пуп мира», якобы место коронации императоров Византии.

– А на самом деле?

– А на самом деле назначение этого прямоугольника не известно. Его изготовление датируют не ранее четырнадцатого века, а, следовательно, императоры никогда на нём не короновались.

Остановившись перед алтарём, мы долго рассматривали мозаику Божьей матери с младенцем Христом на коленях. Выступающее из фона изображение Марии было объёмным, не таким, какое можно видеть в наших храмах. И полный женственности лик её отличался от знакомых мне ранее.

– В Софии красота повсюду – в архитектуре и архитектурных элементах, в интерьере и в лицах мозаик. Красота – синоним божественности. Греки это понимали и поклонялись Красоте. Искали красоту в форме, искали красоту в законах мироздания. Серёжа, ты веришь в Бога?

– В такого, который следит за человеком и грехи подсчитывает, нет. А ты веришь?

– Верю. Бог есть любовь. Любовь есть энергия, творящая и со-творяющая.

Я скользнула взглядом на нелепо смотревшийся в алтаре михраб, на роскошные бронзовые подсвечники, привезённые Сулейманом Великолепным из Буды и поставленные на века по обеим сторонам михраба. Ещё одно присутствие ислама – мраморный резной минбар был установлен справа от апсиды – красивый сам по себе, но чуждый общему интерьеру храма.

– Софию много раз грабили, и мусульмане, и сами же христиане – крестоносцы разных мастей. Положил конец грабежам Мехмет Завоеватель. Восхищённый величием и красотой храма, он повелел превратить Софию в мечеть. Так она стала Айей. А ещё он наказал одного из христианских грабителей Софии. То был четвёртый крестовый поход, и возглавлял его дож Венеции, не помню его имя…

– Энрико Дандоло.

– Ты знаешь?

– Он вошёл в историю, как самый престарелый правитель – стал дожем Венеции в восемьдесят пять лет и умер в девяносто восемь в крестовом походе.

– Да. И похоронили его в разграбленной им Софии. Его гробница там, на втором этаже. Султан Мехмет велел вскрыть гробницу и бросить кости цепным псам. Давай вернёмся к колоннам, хочу прикоснуться к ним. Они более древние, чем сам храм, и помнят языческих божеств. Их доставили сюда по особому указу императора, повелевшего свозить в столицу уникальные архитектурные элементы языческих храмов. Вот эти из порфира доставили из Рима из храма Солнца, а те из зелёной яшмы привезли из храма Артемиды Эфесской. Между прочим, храм Артемиды в Эфесе тоже датируется шестым веком, но шестым веком до нашей эры! Так что возраст этих колонн вообще не поддаётся восприятию.

Я выдернула ладошку из ладони Сергея, подошла к одной из порфировых колонн и коснулась её рукой. «Здравствуй! Сколько человеческих рук ты помнишь? Взяв грубый камень, люди обтесали его, отполировали и сделали тебя, желая сотворённой красотой почтить своё божество. Тобою украсили Храм Непобедимого Солнца. Потом, ограбив храм устаревшего культа, тебя привезли сюда – в Храм Божией Премудрости». Я прижалась лбом к колонне и увидела стоявших на коленях людей, а в отдалении от них фигурку священника, вздымающего руки кверху. Я ещё не поняла, что видение возникло из глубин памяти, как вдруг картинка изменилась, и ужас затопил моё сознание – я увидела разгорячённые потные лица одних людей – возбуждённые, сверкающие белками глаз, и плоские от страха лица других – стоящих на коленях. «Кровь!» Я застонала, оседая на пол и цепляясь рукой за постамент колонны.

Руки Сергея подхватили, не дали упасть.

– Маленькая, что? Что с тобой?

Я слышала его голос, хотела увидеть лицо. Где спасительное тепло его глаз? Видела только те – чужие, жестокие, пьяные от крови или пустые, помертвевшие от страха.

– Серёжа, уйдём… выведи меня отсюда. – Судорожно уцепившись за его шею, я крепко зажмурила глаза, стараясь изгнать видение.

Сергей помчался вперёд так, что у меня развевались волосы. В машине он гладил меня по голове, я слышала его ласковый шёпот, слушала тревожный стук его сердца, и смотрела на кровавую картину резни. Как только мы вошли в номер, я сбросила с плеч дублёнку и направилась в ванную. Разделась и встала под горячие струи душа. «Кто я в том времени? Чьими глазами я смотрю на происходящее? Кроме ужаса я ничего не испытываю. Ужаса перед зверской жестокостью воинов, ужаса перед рабской покорностью согбенных тел, беззвучно шевелящихся губ, остановившихся глаз. Во мне нет страха за свою жизнь. Значит, мне ничего не угрожало?» Я потрясла головой, села на пол душевой кабины и представила столб света, плотной стеной окруживший меня, проникающий в меня, вытесняя кошмар. Не знаю, сколько времени прошло, но ужас отступил, и я вспомнила о Серёже. Поднявшись на ноги, я выключила воду и раздвинула дверцы кабины.

– Маленькая… – он обнял меня

– Всё хорошо, Серёжа. Всё хорошо. Я тебе расскажу. Только после, позже.

Он потянулся и, взяв с полки халат, развернул его и помог мне его надеть.

«Что происходит? Два дня назад, я увидела лицо египтянки, сегодня этот безумный кошмар!»

Устроившись на его коленях на диване в гостиной, я начала рассказывать:

– Когда я лбом прижалась к колонне, я увидела много людей. Они стояли на коленях и молились – дети, женщины, мужчины. Одежды на них яркие, я подумала, может, праздник какой? Потом налетели сбоку откуда-то воины с саблями, или это кинжалы у них были?.. кривые такие… рубить молящихся начали. Кровь во все стороны! А те, что молились, так и стоят на коленях, каждый сам по себе, только одна женщина мальчика к себе прижала, стараясь спрятать его, телом своим укрыть. Она подняла руку, защищаясь от удара, воин ей плечо разрубил, начисто руку от тела отделил. Кровь… фонтаном… Мальчик под неё попал, когда она падала. Может, уцелеет? – Я с надеждой взглянула Сергею в лицо.