Владимир Де Ланге - Вера и рыцарь ее сердца. Книга четвертая. Жизнь без десерта

– Женя, какие тебе нужны объяснения? Я не терплю, когда меня называют тварью и сукой.

– И почему ты об этом молчала?

– Потому что ты и сам должен был знать, что я не выношу грубость, и унижать себя больше не позволю!

– Хорошо, будет исполнено!

– Перестань паясничать, я не подзаборная женщина и не твоя половая тряпка. Я была твоей женой и долгие годы пыталась стать тебе опорой, но я устала, сломалась изнутри, и теперь я не твоя жена. Я ухожу, оставляю тебе квартиру, дачу и гараж, а детей беру с собой.

Он слышал эти слова и как будто не слышал.

– Вера, это что за новости такие? Это по какому такому праву? У меня и так голова раскалывается, а тут ещё ты со своими причудами.

– Выпей аспирина. Напомню, что днями за мной приедет машина, а если не приедет, то я всё равно уйду от тебя, уйду куда глаза глядят. Лучше помоги мне складывать вещи и запаковывать чемоданы. Я уже уволилась с работы.

– Слушай, не дури! С чего ты так расхорохорилась! Забыла, что молчание золото? Я муж тебе, мы находимся в браке! Разве я не приношу тебе деньги, разве не кручусь юлой вокруг твоей юбки?

– Извини, но теперь крутиться будешь под другой юбкой, а мой поезд уже отошёл. Зачем жить нам вместе, как надоевшие друг другу знакомые?

– Что, это мы-то знакомые? Это ты сама забыла дорогу на мой диван! Верка, ты же знаешь, как я тебя люблю! Иди ко мне.

– Сегодня приголубишь, а завтра выставишь за дверь. Это мы уже проходили, учёные.

Женя стоял у окна, приглаживая усы пшеничного цвета, и смотрел, как Вера укладывает в картонные ящики зимние вещи детей. За окном осень радовала пригожим деньком, ещё не веря приходу зимы, а мужчина никак не мог прийти в себя, он взял тайм-аут, как это делает проигравшая матч команда перед самым финишем.

Квартира быстро преобразилась в перевалочную базу, отваренные пельмени дымились на столе, когда пришли дети. В тот вечер семья ужинала вместе, дети радовались, что их мама больше не плакала, только папа угрюмо молчал. Уже перед сном Вера сама обратилась к Жене, сидящему на балконе.

– Единственное, о чём я жалею, что мой отъезд станет для тебя поводом напиться в очередной раз. Может быть, другая женщина и сможет отвадить тебя от водки, а я сдаюсь.

– Другой женщины не было и не будет. Ты подумала о детях?

– Конечно, я подумала о них, но я не могу больше быть для них ширмой, за которой ты ведёшь себя как отъявленный грубиян, пропивающий свой рассудок. Я всегда гордилась своим отцом и не хочу, чтобы кто-нибудь из детей тебя возненавидел. Пусть они запомнят тебя такого, какой ты был в этот вечер, и пусть во всём винят меня – так им будет легче перенести наш развод.

На следующий день Женя взял недельный отпуск. Он окружал Веру заботой и вниманием, помогал запаковывать чемоданы и каждый вечер объяснялся ей в любви, но через три дня… настал час прощания, когда к их дому подкатил грузовик с карагандинскими номерами.

Самым трудным моментом для обоих был вынос из дома первого чемодана, а потом работа пошла как по маслу, и Вера и оглянуться не успела, как грузовик с её пожитками уже мчался по казахской степи в неизвестное будущее, а Женя остался в её прошлом, один в квартире, где в зале стоял старый диван, в углу – телевизор, а на кухне имелась необходимая кухонная утварь на одну персону. Вера хотела уехать налегке, а мебель оставить мужу, но такого безрассудства не позволила ей мама. Машиной в гараже, квартирой на пятом этаже и дачей покупала Вера свою свободу, освобождая себя от супружеских клятв.

***

В доме было так тихо, что стук часов казался ударами по наковальне. Вера открыла глаза, словно хотела убедиться, что это время давно прошло. В своём решении стать одинокой матерью она никого не винила, поэтому прощать было ей тоже некого.

Лежать на спине мешала нудная боль в тазобедренном суставе. Немного покрутившись под одеялом, она прислушалась к треску дров в печи и вновь продолжила работу над кармой.

Что было потом?

***

В совхоз «Мирный» Вера приехала под осень.

Руководство совхоза предоставило ей жильё – двухэтажный дом с приусадебным участком, из которого никак не могла выехать в Германию семья уволившегося участкового педиатра. Поэтому Вере пришлось временно расквартироваться в детском отделении поселковой больницы, а детей она отправила под присмотр родителей в Караганду.

Нагрузку на педиатра в совхозе по сравнению с городскими нормами можно назвать смехотворной. Несмотря на все усилия занять себя делом, у Веры появилось много свободного времени.

Участковая больница находилась в двухэтажном кирпичном здании, которое было построено силами процветающего совхоза, но в последние годы «Мирный» стал убыточным, и больница нищала на глазах, вернее, её разворовывали среди белого дня.

Дети и взрослые лежали в терапевтическом отделении, а в детском отделении временно расквартировалась Вера. Между детскими койками стояла мебель, привезённая из Шантюбе, узлы с детской одеждой, картонные коробки и ящики с банками дачного варенья. По вечерам она напоминала сама себе больничное привидение, когда одиноко бродила из палаты в палату, ужасаясь своему новому положению как в обществе, так и в семье.

Иногда Вера выходила на улицу посмотреть на свой будущий дом. Этот большой и благоустроенный дом с приусадебным участком был единственным утешением или, лучше сказать, оправданием её побега от мужа.

По выходным дням из палат, где лежали больные, звучали странные песни. Могло показаться, что на втором этаже больницы проходили репетиции художественной самодеятельности, но мелодии песен были странными и непривычными для слуха. Вере верилось с трудом, что взрослые люди могли так серьёзно распевать явно церковные песни, хотя из всех слов она разбирала только одно – «Аллилуйя».

В это время Веру увлекали больше песни Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы. Поэзия Окуджавы в песнях-балладах под гитару заменяла ей общение с другом, и жизнь без привычной заботы о детях, о муже медленно теряла смысл.

– Хорошо было бы на перепутье знать, куда надо повернуть: пойдёшь вправо – будешь жить, налево – голову свернёшь.

Эта случайная мысль подтолкнула Веру не ждать у моря погоды, а взять бразды правления судьбой в собственные руки.

В один из воскресных дней Вера отправилась в Степногорск.

Год назад она получила от Саши, любившего её всего одну ночь, заказное письмо. Из письма Вера узнала, что он приезжал в Шантюбе летом и гулял по улицам, но её не встретил. Конечно, она не ответила на то письмо, потому что оно пришло из той жизни, которую она напрочь вычеркнула из своей памяти, но теперь всё поменялось.

Как свободная женщина, Вера решила проверить, а не являлся ли Саша её настоящей судьбой?!