Владимир Де Ланге - Вера и рыцарь ее сердца. Книга четвертая. Жизнь без десерта

– Здравствуйте, уважаемая соседка. Каждый день обещают дать тепло в дома специалистов. Совхоз летом проложил новые трубы для центрального отопления, теперь траншеи осталось только засыпать землёй и пустить по трубам горячую воду, но я пришёл к вам не за этим.

– Спасибо вам за Пирата, – перебила его Вера. – Теперь я могу спокойно проходить после работы в дом.

– Уважаемая Вера Владимировна, мы за вашим Пиратом целых три дня охотились…

От такого несправедливого обвинения Вера взвилась.

– Подождите-подождите. Это вовсе не мой пёс!

– Так вот, – продолжал говорить сосед как ни в чём не бывало, – вашего Пирата мы так и не смогли подстрелить. Хитрым оказался ваш пёс, каждый раз, когда уже был на прицеле, он убегал в тень. Ну, я вас предупредил. Если вам что другое будет нужно, то непременно обращайтесь, поможем, чем сможем. Ведь соседи, чай.

Хочешь – не хочешь, а Пират стал Вериным собственным псом.

Готовить для себя одной было скучно, поэтому Вера стала готовить для двоих, для себя и для Пирата, находящегося в бегах. Варила она обычно борщи из банок, которые для Пирата заправляла хлебом и содержимым рыбных консервов, а миску с похлёбкой оставляла на крыльце, когда шла на работу, и вечером она была пустой, тщательно вылизанной. Это радовало женщину, ведь сытый пёс не будет кидаться на людей, и в ней появилась симпатия к её неуловимой овчарке.

Однажды воскресным днём, рано поутру решила Вера посмотреть, сколько снега намело во дворе за ночь, но только приоткрыла дверь на крыльцо, так тут же и захлопнула, а дом содрогнулся от удара собачьих лап.

– Пират! Такой огромной лохматой собаки я ещё не видывала! Он вполне мог меня если не покусать, то проглотить, как волк бабушку Красной Шапочки… А может быть, он просто голодный?

Собачий борщ был уже сварен с вечера. Взяв тяжёлую кастрюлю с варевом в руки, Вера плечом приоткрыла дверь во двор, где стояла собачья миска, и чуть не выронила еду на землю. Собака высоким прыжком бросилась на женщину и …стала с аппетитом чавкать еду прямо из хозяйской кастрюли.

С тех пор началась дружба между Верой и кавказкой овчаркой Пиратом, если эти отношения можно было назвать дружбой. Собака добровольно взяла шефство над поварихой вкусного борща. Это шефство проявлялось в конвоировании Веры до места работы, независимо от того, нужен ей был этот конвой или нет. Пират явно не любил прохожих. Он считал своим долгом защитить хозяйку от человека, а та защищала прохожих от Пирата тем, что поскорее убегала от них, помахав им приветственно рукой.

Мороз в 30 градусов в конце ноября разорвал трубы отопления в траншеях, которые совхоз так и не успел засыпать землёй. Надежда на скорое тепло в доме и воду в кранах у поселковых специалистов пропала. Теперь Вера спала, не снимая зимнее пальто и валенки, укрываясь двумя матрацами. На работе тоже было холодно, и женщина принимала пациентов, сидя над маленькой электрической плитой. Жаловаться было некому.

Катя, Таня и Витя стонали под гнётом бабушкиных старорежимных методов воспитания и слали маме жалобные письма, а их мама на ногах перенесла пневмонию, потому что замёрзнуть в собственной кровати в её планы не входило.

Автобусы из-за отсутствия бензина не ходили. Чтобы проведать детей, женщина на перекладных добиралась сначала до станции, а потом попутным поездом – в Караганду.

В один из таких приездов, когда от непривычной жары городского дома у неё кружилась голова, на порог родительской квартиры вступил Женя, вернее сказать, его бесславная тень.

Из воротника добротной синей дублёнки, сшитой на заказ в карагандинском ателье, торчала исхудалая шея бывшего мужа, испитое лицо под соболиной шапкой имело синюшный оттенок, а его измученный вид мог разжалобить кого угодно, только не Веру.

– Женя, ты зачем пожаловал? Кто тебя звал! Убирайся подобру-поздорову!

Тут в разговор вступила Римма, она выбежала из кухни со скалкой в руках.

– Разгильдяй! Душегуб! Жену и детей бросил на произвол судьбы и явился, чтобы нас дискриминировать в собственном доме?

Римма имела диплом по научному коммунизму и любила такие объёмные слова, как «дискриминация».

– Пожалуйста, не сердитесь! – защищался Женя. – Я дачу продал, но меня ограбили те, кому я дачу продал, в моей же квартире избивали, хорошо, что не убили. Завтра я собираюсь уехать на золотые прииски. Я извиняюсь, можно мне переночевать…

В коридор вбежали дети. Таня стремглав бросилась к отцу, крепко обняла его за ноги и от счастья закрыла глаза. Катюша подошла к отцу, заботливо сняла с его головы шапку и стряхнула с неё снег. Подросшую девочку не испугал его побитый вид, и ей казался родным тот терпкий запах табака с перегаром, по которому она скучала. Только Витя стоял у косяка двери в коридор и смотрел на отца настороженно, исподлобья.

– Сынок, Витенька, ну, подойди-ка сюда. Папка приехал!

Тут и Витя подбежал к отцу. Женя радостно поднял мальчика на руки и бережно прижал к своей груди. От этой картины «Не ждали» у любой сердобольной женщины непременно побежали бы слёзы из глаз, но у Веры слёз не было.

– Завтра уедешь на свои прииски… Пропил дачу?! Мне не на что жить, а ты пропил дачу?!

– Вера, те, кому я продал дачу, меня же и избили, а деньги отобрали.

– Это меня не волнует. Ты оставишь меня и детей в покое. Я же не прошу у тебя алиментов! Так… дети, быстро в туалет и спать. Вам перед школой надо выспаться.

На следующий день, рано утром Вера первым поездом отправилась в Мирный. Всё, что случилось с мужем, её не касалось, а вечером в коридоре гулко прозвучал телефонный звонок. Быстро выбравшись из-под матраса, она спустилась по лестнице, звук её шагов жутким эхом прошёлся по пустым комнатам. Вера, дрожа от холода, подошла к дребезжащему телефону и взяла трубку в руки.

– Алло.

– Дочка, ты просила Женю остаться?

Голос папы прозвучал озабоченно.

– Я? Папа, конечно, нет. Это Саша просил тебя, чтобы ты задержал Женю и потребовал от него переписать машину на моё имя.

– Вера, как я могу сказать Евгению об этом, когда он в таком плачевном состоянии. Мне стыдно удерживать его только ради машины.

– Папа, так делай, что хочешь, но я не хочу о нём даже слышать!

– Ты сама ему об этом скажешь, потому что я отправил его к тебе, как-никак он остаётся твоим законным супругом.

– Папа, отправь его лучше к брату.

Ещё не нашлось на земле силы, способной переубедить Володю в своём решении, если оно казалось ему правильным.

На следующее утро Женя уже добросовестно помогал Вере перевозить мебель из больницы в новый дом, который к вечеру приобрёл жилой вид. Ночью, уставшие от трудов с переездом, бывшие супруги лежали на одной кровати, чтобы быстрее согреться и уснуть в тепле. Засыпая, женщина вспомнила разговор больничных рабочих, помогавших им переносить тяжёлые вещи, о том, что выглядел супруг докторши наркоманом с приличным стажем, и что признать ей совершенно не хотелось. «Нет, никакой он не наркоман, просто исхудал от голода, одиночества и водки, и у него слабый характер», – подумала она про себя, но уснуть ей помешал Женя.