Александр Олексюк - Камыши

Мужик в формовке расплатился и побрел к небольшому частному дому с жестяной крышей. Листы жести блестели на закатном солнце, и я подумал, что, будь жив тот парень, убившийся на мотоцикле, то его дети могли бы скатываться с этой покатой крыши в огромный сугроб у забора.

Когда я петлял промеж облезлых хрущевок, серых брежневок-кенотафов и разноцветных панелек, похожих на детские кубики, то думал, что никогда не найду офис горводоканала. Нужный дом прятался, как гриб-боровик, постоянно ускользал из вида, проваливался сквозь землю, а на «Яндекс-картах.» его почему-то не было вовсе. В эту контору мне нужно было заехать за справкой, но не хотелось. Горводоканал казался архетипическим ведомством из страшных снов, где в стеклянных аквариумах увядают нервные, измученные девы в люрексных кофтах, а по углам резвятся чертята. Я был наслышан о таких местах: зайдешь, а там – бабуля сотрясает клюкой, хаос и очередь, злые лица, и обязательно – гирлянды липкой ленты с мушиными трупикам раскачиваются на сквозняке.

Дом я все-таки нашел – обычная хрущевка, рядом «Пятерочка» и памятник сестричкам, спасавшим раненых во время войны. Тысячу раз я проезжал мимо этого места, дом знал хорошо и очень странно, что не нашел его на картах, может быть, хрущевка спряталась под осиной, когда оцифровывали квартал.

Первый кого я увидел – охранник. Грузный, лет 55 с лихо зачесанными назад волосами, чем-то напоминающий финского режиссера Аки Каурисмяки. «Моднейший мужик», – подумал, таких мало. А он вдруг расплылся в улыбке и начал говорить, обращаясь ко мне:

– Молодой человек, я вам сейчас все расскажу. Значит, по холодной воде, там надо взять талон, смотрите, вот здесь нажимаете на терминале. Все просто. Потом напишите заявление, вон бланки, с ними в 14 окно. Возьмите мою ручку, там, кажется, не пишет. – Достал из нагрудного кармана ручку и протянул мне.

– Спасибо, – отвечаю, а про себя думаю, что дядька мог бы этого и не делать. Сидел бы за столиком день деньской, читал бы романы Юлии Шиловой, или в телефоне бы тупил, поступал бы как тысячи других охранников в водоканалах. Попытка упорядочить хаос, который творится в любых муниципальных ведомствах, где есть прием граждан, выдавала в нем человека весьма идейного и непростого. Я вспомнил известную картину немецкого живописца Каспара Давида Фридриха «Странник над морем тумана» – некто стоит перед обрывом в горах и бесстрашно смотрит в глаза неизвестности, перед ним раскинулось море тумана и он готов его объять или выпить.

Так и охранник в водоканале. Вокруг – анархическая толпа раздраженных, потерянных людей, сиреневый туман, в котором легко заблудиться. Посетители, как слепые котята ходят вокруг терминала с талонами электронной очереди, понятия не имеют куда конкретно идти, что брать, в какое окно стучать. Но над ними возвышается исполин – добрый дядя Степа из мультфильма 1964-го года, он машет полосатым жезлом и превращает броуновское движение в порядок. А мог бы сериальчик смотреть на планшете или играть в «змейку».

Пока я размышлял над этим, охранник приметил, как некая очень пожилая барышня на другом конце зала не может дотянутся до бланков. «Бабушка, вы чего встали?! – кричит. – Сидите, не переживайте, я вам сейчас сам принесу бланки», – выпалил мужчина и бросился за бланками.

Потом он долго что-то объяснял безумного вида старичку и, даже, кажется, рисовал схему (у него оказалась еще одна ручка).

Я решал свои водопроводные вопросы и поглядывал между делом на этого странного дядьку, он всегда кому-то помогал, что-то объяснял, улыбался, показывал, смахивал назад волосы и чуть ли не вальсировал по залу. Это, определенно, не входило в его должностную инструкцию, и бескорыстная помощь осуществлялась по зову сердца. Когда-то давно я слышал от одного священника способ, как правильно жить и работать, не потеряв при этом нить главного предназначения своего бытия – непрерывно двигаться с Логосу, к воплотившемуся Богу Слову. «Вот вы кладете плитку. Кладите так, как будто вы ее Христу кладете. Везете вы человека в такси, везите так, как будто на заднем сидении – Христос, Бог живой. Умейте в каждом человеке Христа увидеть и ему служите». Возможно, грузный Аки Каурисмяки в офисе водоканала действовал из похожих соображений.

На всякий случай я решил задать ему вопрос в лоб. Спрятал искомую справку в сумку, подошел и спросил:

– Скажите, это ведь ваша собственная инициатива?

– Какая инициатива?

– Ну, помогать всем здесь.

– Это мое хобби, – сказал мужчина и зачесал волосы назад. Было видно, что он очень хороший человек.

У швейцарского художника Эрнеста Билера есть картина "Сборщица листьев”. Крестьянка собирает огненно-красные, желтые и оранжевые листья, сворачивая их в белую простыню, как в наволочку. Листья мягкие и ароматные, если на этой подушке заснуть, можно увидеть пряные, осенние сны: про хруст сухих палок, перелетных птиц или мох. Однажды я видел такие сны, задремав на подушке, туго набитой палыми кленовыми листьями. Собрал их, как та крестьянка с картины Билера, в огромный клетчатый баул. Потом тащил его из кленовой рощи через весь город. Прохожие, вероятно, думали будто в бауле тряпки, краденные автомагнитолы или плюшевые медведи, а там были листья.

В тот год мы обитали в странной двухкомнатной квартире в одной из первых хрущевок, построенных на районе. Наша обитель располагалась на последнем – пятом – этаже, и потолок жилища имел очень существенный наклон. Градусов тридцать, не меньше. Возможно, строители изначально положили плиту криво. Это было самое простое объяснение, а в те годы я не любил простых объяснений и предпочитал думать, что дом либо уходит под землю, либо в процессе либерально-демократических реформ загрустил и поник – все ж плод советской архитектурной мысли, тем более, первый на районе.

Как бы там не было, наклон немало раздражал, будоражил фантазию и спровоцировал появление щелей в стенах. Мне не нравились эти щели. Периодически я пытался их чем-то замазать, но особого усердия не прилагал. Однажды сквозь щели, а может быть, из соседней квартиры, где обитал полубезумный дедушка по прозвищу Черномор, в дом проникли клопы.

Несмотря на все усилия избавиться от мерзких тварей, они раз за разом появлялись снова, стоило только выключить свет. Я засыпал, чтобы через 20 минут проснуться от сумасшедшего зуда: клопы как бы расстреливали кожу очередями, оставляя на ней рваные дорожки укусов. Несколько таких ночей, и возникало желание сжечь квартиру вместе с клопами, Черномором и дивным потолком под наклоном.

В какой-то момент, осознав тщетными все попытки борьбы, мы подняли белые флаги и торжественно капитулировали: начали искать жилье без "соседей". Насекомые победили человека.