Катерина Авдюгин - Под Ним

Как ни странно, маме моя идея не понравилась:

– Катерина, даже не думай! – мама буквально бунтовала. – Только через мой труп. Никаких академических отпусков. Мы рядом. Я помогу, папа поможет. Тебе нужно довести дело до конца. Экзамены, курсовые. Делай. Мы рядом.

И так далее. Словом, мама меня буквально втолкнула в сессию. Она редко разговаривала со мной таким тоном. Я знала его с детства. Когда он включался, его нельзя было просто так переключить, а маму переубедить. Это означало: «Вопрос закрыт. Я всё решила. Иначе быть не может».

– Хорошо, мам. Раз вы поможете. И я смогу продолжить учёбу легко, значит, вопрос закрыт, – только и сказала я.

Это был второй курс университета. Впереди было ещё три года. И здесь я впервые подумала о карте своей жизни, где мы с дочкой неразлучны, и рассуждала не с точки зрения, «какой буду я», а с позиции, «какими будем мы с ней вместе». Любопытные переживания. И я была от них счастлива. Они дали мне силы продолжить учёбу. Только подумать: «Моей Юляше 4 года, а я уже дипломированный специалист».

С учёбой бывало по-всякому. Не так легко она мне давалась, как мне хотелось. В конце концов, не одна я в группе вышла замуж и родила. Мы с одногруппниками поддерживали друг друга, понимали сложности друг друга. Шли рядом по большому пути. И многие дошли до конца.

Что же до наших отношений с Серёжей – им можно было позавидовать. Кажется, я порой сама себе завидовала, насколько у нас всё было безупречно. Нам было легко и просто вместе. Это настоящее женское счастье. Я его нашла. Понимание друг друга, принятие без малейших попыток друг друга изменить, улучшить. Благодать царила в доме. Сейчас будет «но».

Всё-таки женщине важно проявлять себя, как женщине. Всё-таки живёт в нас искра, которая хочет разгораться и сиять. Всё-таки одна из наших ипостасей – драконья или около того. Дикая. Мне просто не обо что было её раскрывать и реализовывать.

Мы же не в тихом мире живём: фильмы, книги, истории дают фантазии простор для идей, которые интересно было бы реализовать. И даже мои детские воспоминания полны страстей и бурь. А моя жизнь: порядочный и честный муж, здоровенькая, подрастающая дочка. Родители добрые и готовые прийти на помощь. Ни намёка на жар души и бунт сердца.

Что мне ещё было нужно в созданной вокруг меня идиллии?

Быть женщиной. Настоящей. Проявленной. Я же превратилась из девушки-женщины, в полуженщину-полумужчину. Это было ожидаемо. И родители мужа, и мои родители распределяли в своих семьях роли так: жена ведёт, муж идёт. Мы так научились. Мы это переняли. Был ли у нас шанс вести себя иначе? Он есть всегда.

Но чтобы выйти за пределы формы, сначала нужно прожить саму форму. Прожить то, что предлагает программа рода, сценарий жизни. Мы не знали, что можно иначе. Поэтому я вела, Серёжа безропотно шёл. Добрый, тёплый, податливый. Я говорила – он делал. А не говорила… Понимаете? Нужна же искра. Нужно желание жить, что-то совершать. И женщина вроде как может зажечь мужчину. А если не зажигается сама? Если не танец жизни выходит, а шахматная партия с заранее известными ходами. Ведь кому-то это даже подходит. Кто-то на это согласен. Кто-то живёт всю жизнь, как по намеченному плану.

Вспоминаю, как мне было спокойно и тихо с Сергеем. Как он заботился о нас с дочкой. Сколько доброты и милой робости у него было к нам. Про таких говорят «тёплый мужчина». Рядом с тёплыми хорошо, но… нет любви, страсти. Эмоций!

Видимо, Сергей мечтал о семейном уюте. Идиллии. И забыл, что семья – это ещё и чувства, и жизнь, и секс (которого стало сильно меньше), заблокировал себя как человека, как мужчину. Оставил только роль хорошего мужа. Я могу лишь догадываться, что происходило с ним. И вспоминать, что же было со мной.

Я хотела любви. Парадокс. Я жила в любви, однако мне была нужна она же, но не остановленное в моменте переживание, а текущая горная бурная река чувств и страстей. Жизни хотелось и любви в ней.

Я отговаривала себя. Просила одуматься и посмотреть на других женщин, которые страдали от яростных отношений, от отсутствия секса вообще. Я заставляла себя думать, что всё хорошо. А в грёзах позволяла себе то, чего не позволяла в жизни. Просто не знала, как это воплотить, реализовать: ни в постели, ни в быту. Я, наверное, ждала чего-то от Серёжи. А нужно было самой действовать – говорить, предлагать, раскрываться. Но как мне, юной и неопытной, было дойти до этого своим умом? И спросить не у кого. С мамой мы об этом не говорили. Она и так мне помогала. И так много на себя взяла.

Напрасно в школах, вместо – или вместе – с основными «типа нужными» дисциплинами не дают сексуального воспитания. Точнее, дают, но не то. Нам говорят, всё, что с ним связано – запрещено, плохо, опасно. Теми или иными словами. Взращивают в нас идею запрещённости этого вопроса. Занимательно: о том, что женщина должна родить, нам рассказывали. А как раскрепоститься для отношений и красивой сексуальной жизни с любимым человеком? Как позволять себе быть, а не существовать? Как позволять себе… позволять?

В чём ещё была ошибка наших с Серёжей отношений: у нас всё получилось быстро. Хорошо, но быстро. Романтическая стадия промчалась шальным галопом. Сразу вошла в сексуальную, успешно миновав эротическую. А они все так нужны.

Романтика. Мы гуляем по ночному городу, держась за руки. Мы прыгаем на мотоцикл, мчимся вдвоём, обгоняя ветер. Нам хочется приключений, и мы любим друг друга без ума. Мы способны на большие поступки, на маленькие радости, на великие глупости.

Эротика. Я выхожу из пенной ванны прекрасная и обнажённая. Я не вытираюсь и не надеваю ничего, кроме туфель на высоченных шпильках. Я сногсшибательна. Челюсть моего супруга, когда он видит меня, мчится в гости к соседям этажами ниже. Он покорён. Он снова страстно меня любит и желает безоговорочно. На мне тонкая нитка жемчуга. Он обвивает мою шею. Теперь на ней пальцы моего возлюбленного. Он поглаживает меня, мою грудь…

Всего этого не было. Об этом я могла грезить. Пока через несколько лет не сообразила бы, что это лишь мечты, а в моей реальной жизни такого не будет никогда. Потому что у меня уже всё ясно, всё понятно, всё по расписанию. Я упакована в семью.

А как же ужин в ресторане? А как же пена в ванной и клубника в сливках? А чулочки, и чтобы зубами снял? Не нужно? Ещё как нужно!

Но мы уже женаты. У нас есть страхи, сомнения, комплексы. И мы за них держимся крепче, чем за наши фантазии. Наверняка они и у Сергея были. Но он мне о них не говорил. Мужчины умеют подавлять чувства. При помощи алкоголя, в основном. Он верный помощник на этом пути.

И мой муж не стал исключением. То, что он не мог проживать со мной, он доверял стакану. Военные. У них есть особенность: пить до последней рюмки. Он пил в кругу коллег. Последняя рюмка – понятие растяжимое. Один раз посидели вместе, затем приглашения становятся регулярными.