Николай Сычёв - Дети Ленина

– Ладно, садись, чемпион, – указал вонючей трубкой Мефистофель на перевёрнутый вверх дном чёрный котёл. – Троцкий, значит? А, опять не успеваем? Ну, давайте на следующую ночь.

В сумерках того же дня, с самой первой смены страж – вигилий первым зашёл нагловатый, полный спеси Троцкий, который любил себя в революции не меньше, чем саму революцию. К рулю страны он рвался всеми силами, как когда – то Ленин. Поправив пенсне, Лев Давыдович пристально осмотрел почётный президиум, хмыкнул и отвернулся.

– У нас тут не сердятся, не психуют, не ссорятся, – успокоил его Люцифер. – С хозяевами надо быть вежливыми, – назидательно напомнил. И для всех стал разъяснять: – Ленин называл нашего претендента на премию интриганом, подлейшим карьеристом, Иудушкой, узурпатором, диктатором и ещё как – то, всё по – разному…

– О – о – о! – загудели весело дьяволы, а вороны коротко прокаркали.

– Долго по заграницам скитался, почти двадцать лет, – стал давать пояснения Люцифер. – Много золотишка из Англии привёз для революции, планировал быть вождём после Ленина. Непревзойдённый оратор, часами мог говорить, беря мужиков измором. В революцию их вовлекал, златые горы обещал. Врал много, одурманивая всех. А как свершилась революция – пошёл против народа. У царя экспроприировал редчайшую коллекцию почтовых марок, цены которой ни тогда, ни сейчас просто нет. По жестокости превосходил даже Сталина! Почти вся Россия поднялась восстаниями, когда большевики зло начали творить. Ненависть народная к коммунякам, захватившим власть, была всеобщей. Восстания начались в Крондштадте, на Тамбовщине, в Ярославской, Пензенской, Ижевской губерниях. Поднялась Хакассия, Якутск, путиловские рабочие, донские казаки, сибирские крестьяне. Но все были кровью залиты, повешены безо всякой жалости и снисхождения. У руля партии, а значит и страны стояли евреи, как вот этот Лев Давыдович, Ленин, Свердлов, Зиновьев, Каменев и прочая. Никто из них не думал ни о жизнях людских, ни о благе народа. Власть любой ценой – вот их кредо. И наш Лев Давыдович показал свой большевистский характер. Он занимал посты председателя Военного революционного совета и народного комиссара по военным морским делам. Он каждый день писал приказы, чтобы расстреливали непослушных. Приказал уничтожать не только всё донское казачество, но даже членов их семей – детей, женщин, стариков, всех поголовно жителей хуторов и станиц. И подчеркивал в приказах: «Каины должны быть истреблены». По предложению Троцкого ЦК РКПб принял резолюцию о полном уничтожении донского казачества, которую подписал Яков Моншович Свердлов. Был среди них тоже с патологией жестокости евреишка. Потом послушаем и его. Во всей мировой истории не бывало таких варварских решений, чтобы уничтожать по численности целое европейское государство – столько на Дону казаков было. Троцкий со Свердловым собирались уничтожить также всех кубанких, терских, уральских казаков. А ведь тогда это были лучшие земледельцы, лучшие воины, они были последними в СССР, кто оказывал сопротивление советской власти. 12 миллионов загубленных душ на счету этого очкарика. Всех превзошёл по жестокости.

Никто иной, как Лев Давыдович, приказал полностью уничтожить русский флот. Капитан один – Алексей Шастный – ослушался и спас флот. Троцкий назвал его врагом народа и приказал расстрелять прилюдно, на глазах матросов. На его совести и жизнь талантливого командира Михаила Фрунзе. Именно Троцкий приказывал в христианских храмах изымать все иконы, оклады, словом, всё золото и переправил его в Америку и Англию. На эти деньги и вели гражданскую войну, и революцию вершили с любимым Лениным. «Я хочу сделать гражданскую войну долгой и беспощадной» – твой лозунг, дорогой?

– Конечно, мой. Так ведь не дали…

Жесток был Давыдович и с солдатами. Если в воинской части находился хоть один, высказывающийся против братоубийственной войны, Троцкий приказывал выстроить всех и тут же расстрелять каждого пятого бойца. Ни в чём не повинных! А как он поступил с восставшими против красного террора кронштадтцами, помните? Самих участников приказал расстрелять, а всех членов их семей и даже очень дальних родственников сгноить по тюрьмам и лагерям. И хватали людей, рубили, кололи, прикладами мозжили черепа.

– Ну и ему самому размозжили потом по указке Сталина, – напомнил Уриан.

– Ты, Лёва, сам расскажи, как коммунизм для крестьян хотел построить, – попросил Араска.

– Военный коммунизм? Не успел, – заулыбался в чёрную бородку Троцкий. – Предлагал, чтобы рабочий люд жил в казармах, работал в лагерях по 10–12 часов в сутки под надзором надсмотрщиков. Трудовые округа мечтал по всей стране сделать. Рабочее быдло должно быть перебрасываемое, назначаемо, жить как солдаты – по приказу подъём и отбой. Производительность труда была бы высоченная! При военной дисциплине был бы настоящий военный социализм!

– А что удалось сделать, что претворить? Ведь о человеке в народе остаётся память, – что он сделать доброго иль худого успел…

– Да воевать мне приходилось с быдлом, я же не строитель. В Крыму пять тысяч бойцов Красной армии расстреляны по моему приказу. Это те, кто в живых остался от войска батьки Махно после взятия Турецкого вала под Перекопом. Они в 1920 году не собрали продналог на Украине. Махно их пожалел, а от меня жалости не дождётесь, – сверкнул Лев пенсне и снова отвернулся.

– Ещё заслуги есть? – спросил Вишап.

– Мелочь всякая, – хмыкнул Троцкий. – Это уж и не интересно. Чего мы тут сейчас будем заблудшие души считать? Это был простой материал революции, безликая масса, которая обязана была обеспечить построение социализма любой ценой.

– Получается, что главной целью большевиков было истребление народов, населяющих такую огромную страну, – стал выводить умозаключение Мефистофель. – Что тут скажешь… Хороший ты кандидат на нашу награду. Хочешь премию, дружок? – весело косился дьявол. – Рано тебя Сталин из России вытуркал, многого успел бы наворотить.

Обиделся Троцкий за напоминание. Стоял, каменея лицом, всем телом. Гнев застилал и без того злые глазки, ничего теперь он не видел перед собой, кроме ухмыляющейся рожицы Мефистофеля, самозабвенно курившего трубку с отвратительным табаком.

– Смотри – ка, какой гордый вождь, – хохотнул дьявол и взмахом руки показал, чтобы чертенята кого – нибудь другого из котлов приволокли.

В грот не зашёл, а почти вбежал суетливый, чернявенький немец, приветствуя резким выбросом правой руки всех восседавших на котлах.

– Прибыл в ваше распоряжение. Мне равных не было на шаре земном. Я – Адольф Гитлер, непримиримый борец с большевизмом.

– Ну и чего же ты хочешь, ефрейтор? – весело спросил Уриан.