Андрей Матвеенко - Следы на морском берегу. Автобиографическая повесть

– Ничего не бойся, Андрюша, – раздался удивительно мягкий, по-матерински нежный голос учительницы, в нужный момент разрядив накалившуюся обстановку. – Вот начнём учиться – и ты им покажешь, какой ты «глобус»! – и, поглядев на меня с усмешкой, сама вдруг рассмеялась звонким задорным молодым смехом…

После торжественной линейки, как обычно в школах – скучной и надоедливой, отец по дороге домой купил пирожных.

Мы сидели с ним на новой кухне за нашим старым столом, пили чай с редким для меня лакомством и вели беседу: точнее. он спрашивал, а я отвечал.

– Ну что, – проговорил он, отхлёбывая из кружки очередной глоток чая, – как собираешься учиться?

– Не знаю, – тихо ответил я.– Наверное, хорошо.

– Не хорошо, а отлично, – в строго-приказном порядке поправил отец и, закурив, добавил: – Понял?

– Понял, – обреченно пробубнил я.

И учёба началась…

В первый же день я получил по истории пятерку, и тем самым ещё больше утвердился среди одноклассников в звании отличника. Да, наверное, я и похож был на него: новый выглаженный костюм, белая рубашка, отлично повязанный пионерский галстук, чёрные ботинки начищены до блеска, а на носу – маленькие кругленькие очки. (Отец почему-то всегда покупал мне очки в круглой оправе.)

После уроков я не торопясь пошёл домой. Дойдя до угла школы, увидел стайку мальчишек, в том числе и из своего класса. Они увлечённо о чем-то спорили. Приблизившись к ним, я услышал:

– Мы будем вчетвером. Нам пятый не нужен, – орал во всю глотку тот самый вездесущий Жуков.

Другой – плотный, высокий, светловолосый незнакомый мне паренёк терпеливо объяснял:

– Жук, слушай! Это не по правилам. Нужно пять человек. У нас пять есть, а у вас – только четыре. Вот найдёшь пятого, тогда и сыграем.

Жуков заметался взглядом по школьной площадке. И тут… он увидел меня.

– Эй, Глобус! Давай к нам, сыграем в «знамя». – Я не знал, что такое «знамя», но всё же послушно подошел.

– Слушай, – затараторил обрадованный Жуков, – сыграй за нас пятым, мы же в одном классе!

– Ну, хорошо, – протянул я, ещё не зная, во что ввязываюсь. И после минутного замешательства пробубнил растерянно: – Только я не знаю, как играть.

– Ерунда, – рассмеялся мой одноклассник и торопливо стал объяснять правила игры: – Нужно заскочить на сторону неприятеля и, пробежав по их линии, захватить «знамя», что находится в конце. Побеждает тот, кто первым его принесёт. Понял?

– Чего не понять, – поспешно ответил я. – Дураку ясно. Попробую. – В тот момент мне хотелось показать своим одноклассникам, что я не какой-нибудь недотёпа очкарик, отличник, а нормальный дворовый мальчишка. И мне тотчас захотелось доказать это собравшимся здесь ребятам.

Я вызвался бежать первым. Лучше бы мне было не соглашаться играть в это проклятое «знамя»! Мощными ловкими ударами меня тут же сбили с ног. Сильно рванули рукав нового пиджака, отчего он сразу треснул и оторвался наполовину. При падении форменные брюки порвались на коленке, а пионерский галстук лишился своих концов. Меня грубо, за шиворот, как нашкодившего щенка, вытолкнули с площадки. При этом до обидного жёстко наорали: «Ты, сосунок, сначала потренируйся, а потом только приходи играть».

Бросив испуганный взгляд на свой костюм, я окончательно упал духом. Ужасно! Идти в таком плачевном виде домой – значит самому себе вынести смертный приговор. Я стал бродить вокруг нашего дома в надежде, что отец за чем-нибудь выйдет из подъезда и я смогу незаметно прошмыгнуть, словно мышь, в квартиру и переодеться.

Прогуливаться во дворе пришлось довольно долго, но моё ожидание всё же оказалось не напрасным. Спустя некоторое время из подъезда вышел отец с сумкой в руке и направился в сторону магазина. Нельзя было упускать такой шанс. Я стремглав кинулся по лестнице, в один миг оказавшись на пятом этаже. Быстро переоделся и, как ни в чём не бывало, стал разогревать на плите суп.

Вскоре вернулся отец. Увидев меня, он обрадованно спросил:

– Ну что, проголодался? Как учёба?

Я гордо открыл дневник, в котором красовалась моя первая оценка – пятерка.

– Молодец, – похвалил отец. – История – это хорошо. Но запомни, сынок: царица всех наук – математика. Старайся, и из тебя получится великий человек. – Я покорно кивнул, совершенно не согласный с его мнением.

Вечер прошёл превосходно: играли в шахматы, потом отец попросил почитать ему Чехова и долго смеялся над рассказами своего любимого писателя.

Лишь когда мы уже легли в постель, перед тем, как заснуть, я вдруг отчётливо представил, что же ждет меня завтра… И вот тут-то мне по-настоящему стало страшно.

Утром я быстро позавтракал и, пока отец мылся в ванной, наспех натянул на себя лохмотья – жалкое подобие костюма и стремглав выбежал из квартиры.

В подъезде я основательно доработал свой наряд: полностью оторвал рукав, пиджак для большей убедительности потоптал ногами и, напялив на себя «остатки былой красоты», потащился обратно домой.

Зайдя в прихожую, я стал громко, во весь голос кричать и даже смог выдавить из себя несколько слезинок. Выбежавший из кухни испуганный отец с удивлением уставился на меня.

Увидев его, я заорал ещё громче:

– А-ааа, а-аааа, а-ааааа… собаки, – выл я, не умолкая ни на секунду. – Только вышел, а они набросились. А-ааа… Я ничего им не делал. А-а-а-а-а-а-а…

Я так правдоподобно, как казалось мне, расписал всё отцу, что и сам поверил в свою ложь. Но папашу моего не так-то просто было провести. Приблизившись ко мне, он молча взял из моих трясущихся рук оторванный измазанный рукав. Внимательно осмотрев его, вдруг со всего размаху ударил меня им по голове. Остолбенев от такого поворота событий – мой фокус не удался, я застыл в немом крике. Через минуту, как затравленный зверек, заметался по прихожей, пытаясь открыть дверь.

В глазах отца, грозно сверкающих на меня из-под нависших бровей, я прочитал себе «смертный» приговор. Выпорол он меня тогда основательно, так что я два дня не мог без боли сидеть. Конечно, я сразу же признался ему во всём и объяснил, почему ввязался в эту незнакомую мне игру.

Отец пришил рукав, зашил брюки и постирал костюм. О покупке новой школьной формы мне даже и мечтать было нечего. К тому же после стирки костюм снова выглядел почти как новый. Лишь заштопанная коленка теперь постоянно напоминала о печальном происшествии.

Оглядев меня с ног до головы, отец сказал серьезным тоном:

– Вот тебе и урок: никогда никого не обманывай – только самому же хуже будет. И запомни на всю жизнь: тайное всегда становится явным, а обман ни к чему хорошему не приводит. Надеюсь, этот случай пойдёт тебе на пользу.