Игорь Петров - Свисс хаус, или В начале месяца августа

Квартира эта велика для одного, значит, где-то должен быть второй… Как это сейчас называется? Партнер? Собственно, поэтому я и написал в управляющую компанию, чтобы она выставила этот объект на сайте в списке освобождающихся. Что-то произошло? Фабиен сделала еще один глоток из стакана и вытерла рукой тут же проступивший на лбу пот. Вы простите, что я вмешиваюсь в личную жизнь! Никаких проблем, просто «раздельное проживание»! Ах вот оно что! В современном мире отношения рушатся довольно быстро, хотя… Что значит рушатся! Мы живем вместе, мы спим вместе и даже в перерывах между сном и приемами пищи занимаемся сексом и умудряемся рождать детей, и все равно мы говорим: нет, мы просто друзья, мы просто живем под одной крышей, не говоря уже о том, что конкубинат с налоговой точки зрения более выгоден по сравнению с нормальным браком.

Да, Андреас кивает. Об этом я читал недавно где-то в социальных сетях. Парламент начал обсуждение «брачного наказания». Парламент! Фабиен презрительно хмыкает! Парламент эту тему обсуждает уже целую геологическую эпоху! Я же хочу просто сказать, что сегодня у каждого есть столько возможностей, что попытка избрать какое-то одно направление в жизни или же одного человека превращается в бессмысленную трату ресурсов или заводит в бесконечный экзистенциальный тупик. Фабиен задумывается на мгновение, потом встает с дивана, следом встает Андреас. Что очень хорошо в этой квартире – два санузла и большая, четвертая по счету, комната, в которой есть только одно, относительно небольшое, окно. Его можно плотно закрыть железной шторой и сделать из комнаты лабораторию, хотя с наступлением эпохи цифровой фотографии затемнения для производства фотоснимков уже не требуется. Андреас аккуратно открыл дверь в бывшую комнату Анны-Мари и посторонился, пропуская Фабиен.

Когда он заходил сюда в последний раз? Штора была опущена, но не до конца: через параллельные щели на пол падал порезанный на полоски бледный свет. Воздух был насыщен запахом разогретой пыли. Компьютер на столе выключен, рядом с клавиатурой лежали листки бумаги, несколько карандашей раскатились в разные стороны, на календаре украшенные венками цветов коровы шли куда-то тесной толпой под управлением пастуха, одетого в типичный пиджак-кюэрмутц, расшитый цветами белого эдельвейса, и в черные штаны. Из этой комнаты можно сделать… Андреас запнулся… Шкаф для одежды. Фабиен подошла к столу и спросила: а это что? Что именно? Фабиен обернулась к Андреасу, в руках у нее блестел острыми гранями небольшой пирит. Это откуда? Вот, со стола, говорит Фабиен и показывает левой рукой на стол. Впервые вижу, говорит Андреас. Открой окно, говорит Фабиен! Андреас отодвигает тюлевую занавеску и видит давно засохший бонсай. Вообще-то он обещал себе, что будет поливать это несчастное деревце, но на такой жаре стоит только пропустить пару дней – и все, растение обречено. О фикусе он помнил, а бонсай? Он нем он забыл случайно, или нарочно, в качестве мести?

Нащупав рукоятку шторы, Андреас приводит ее во вращение, штора начинает медленно, рывками и с металлическим грохотом, ползти вверх. Бледные полоски света на паркете расширяются, потом начинают сливаться в одно большое пятно. Подняв штору, Андреас открывает створку окна, впустив в комнату уже не такой горячий воздух. Фабиен с интересом покрутила камень в руках. Может быть, вам его подарили на свадьбу? Пирит блестел и разбрасывал вокруг себя гаснущие блики. Может быть, с ним связано что-то особенное? Андреас смотрит на засохший бонсай. Это была помолвка. Все очень скромно. Небольшая гостиница и зал приемов. Современная архитектура: стекло, сталь, натуральный камень и деревянные балки, поддерживающие крышу. С площадки обозрения можно было видеть горы, и холмы ближе к нам, и дорогу внизу, у наших ног, она вилась серпантином, поднимаясь все выше и выше. Солнце заходило за дальнюю гряду, воздух становился сначала оранжевым, а затем фиолетовым, издалека доносился колокольный перезвон. Но камень… Андреас протянул руку и положил его на ладонь. Может быть, Анна-Мари хранила его в качестве талисмана… Я не знаю… Нечто похожее я видела в Узбекистане, сказала Фабиен. Вы знаете, где находится Узбекистан? Андреас пожал плечами. Я всегда думал, что эта выдуманная страна из того фильма, помните?

Нет, в том фильме речь шла о Казахстане, но обе страны совершенно реальны. Я однажды читала там лекцию о федерализме. В Казахстане? В Узбекистане! Для студентов, изучающих французский язык. Фабиен берет камень с ладони Андреаса и кладет его обратно на стол. Родители хотели, чтобы я пошла в гимназию, но я предпочла стать ученицей аптекаря. Это было очень интересно, потому что наша аптека находилась на главной улице и в ней всегда толпились люди. После этого я закончила бухгалтерские курсы, два года провела в Румынии, осуществляя надзор за реализацией инфраструктурных проектов по линии «Фонда Сплочения» Европейского союза, потом закончила массажные курсы и пошла работать в книжный магазин в Поррентрюи. Там у меня оказалось достаточно времени для самообразования. И когда наш МИД стал искать людей «с опытом работы за рубежом», то я сразу же послала им мое резюме. И уже через три месяца я читала узбекским студентам курс лекций по швейцарскому федерализму.

Зачем узбекским студентам швейцарский федерализм на французском языке? Фабиен пожимает плечами. Мне, собственно говоря, все равно. Если им интересно, и если наша дипломатия посчитала необходимым ознакомить с нашим федерализмом молодежь этой быстро развивающейся перспективной азиатской страны… Помню, какое потрясение я пережила на площади Регистан в Самарканде. Вы ведь не были в Самарканде? Андреас медленно покачал головой, нет, не был! Это потрясающий архитектурный ансамбль и этот камень… Фабиен показала него правой рукой. Этот камень с его блестящими гранями напомнил мне величественные стены на этой площади, которые по ночам светились изнутри огнем, заимствованным, казалось, с самих небес! Фабиен помолчала немного. Сейчас, по прошествии времени, звучит пошло. Может быть, так оно и есть! Но знаете, что я поняла там, на этой площади?

Все на свете имеет свое объяснение. Ничто не происходит просто так. У всего есть своя причина. Своя логика. Может быть, мы ее просто не понимаем и не видим, как не видны нам корни деревьев. Поэтому-то какие-то явления или события и кажутся нам странными и даже безумными. Мы начинаем сердиться. На себя! На других! Как правило на других. А теперь я бы хотела посмотреть подвал. Андреас и Фабиен выходят в прихожую. Андреас берет ключи и открывает дверь на лестничную клетку. На улице продолжает темнеть, поэтому Андреасу пришлось включить свет: кнопку освещения найти нетрудно, она подмигивает желтым светлячком, дрожащим в сумерках. Лампы зажигаются, производя характерный звон, словно кто-то, один за другим, отламывает прозрачные ледяные сталактиты.