Игорь Петров - Свисс хаус, или В начале месяца августа

Дождь усилился. Так что произошло потом? Потом зачинщиков войны казнили: кого повесили, кому голову отрубили, кого четвертовали. Казнили в Берне, Люцерне и Базеле. И во дворе этого замка, прямо там, где потом соорудили фонтан со львом, тоже прошла небольшая, но казнь. Организаторы подошли к делу добросовестно и тщательно просушили дрова, чтобы предводители крестьянского бунта не задохнулись прежде времени. Пламя получилось ярким и почти бездымным, а поскольку приговоренным не стали вешать на шею мешочки с черным порохом, который обычно взрывался и убивал казнимых, то народ, который сошелся из окрестных деревень, получил возможность во всех подробностях рассмотреть омерзительную агонию приговоренных. И ты хочешь, чтобы мы поселились там, где произошло подобное варварство? Дождь продолжал стучать холодными пальцами по стеклам, по радио сказали, что атмосферный фронт стал спасением для сельского хозяйства, изнывавшего без столь необходимой ему влаги.

Тридцатое июля, пятница

Андреас стоит на балконе с кружкой американо. Кружка красная, с белым крестом на боку. Квадратный балкон находится на углу дома. Одной стороной он выходит в лес, другой – на улицу. Дом на другой стороне улицы поставлен на реконструкцию. В газете Андреас прочитал, что правительство приняло программу энергетической модернизации жилого фонда. Проще говоря – Андреас любит, когда сложные вещи разъясняются простым и понятным языком, – правительство не хочет, чтобы дома «отапливали атмосферу». Поэтому теперь по строительным лесам, которыми со всех сторон оброс дом, а также вокруг дома на аккуратных поддонах, разложены серые утеплительные панели. Их привозят по утрам на небольших грузовичках.

Панели должны не только сократить теплоотдачу, но еще и придать зданию более современный архитектурный облик. Первый, самый дальний от Андреаса, конец дома почти полностью отремонтирован, и уже можно представить, как будет выглядеть все здание после того, как через три недели работы завершатся и в квартале опять станет тихо. Андреас делает глоток. Кофе начинает остывать. Рабочие в белых комбинезонах, забрызганных разноцветными каплями краски, приезжают кто на своей машине, кто в минивэне с логотипом какой-нибудь строительной компании. Андреас даже и не предполагал, сколь велико, оказывается, число специальностей, нужных на стройке.

Еще полчаса – и на улице появится Энди. Как его зовут на самом деле, Андреас не знает. Судя по его странноватому языку и акценту, родом он с Балкан. По поручению управляющей компании он контролирует техническое состояние сразу пяти окрестных домов, включая здание напротив, которое сейчас как раз проходит реконструкцию. Энди знает много языков. Один из них используется им постоянно в разговорах по телефону, язык звучит странно, хотя нельзя сказать, чтобы неприятно. Наверное, это родной язык Энди, но Андреас до сих пор не решился уточнить, как он называется. Энди ходит по квартирам, чинит то, что сломалось, герметизирует то, что прохудилось, красит то, что выглядит некрасиво.

Он помогает, и никогда ни на что не жалуется. Он стрижет специальной электропилой кусты и деревья, следит за тем, чтобы мусор вывозили вовремя и чтобы внешнее освещение всегда было исправным, особенно там, где под добротным навесом стоят два контейнера для домашних отходов и два – для картона и бумаги. Контейнеры должны быть без повреждений, колеса – смазаны, а логотипы риелторской компании и фирмы, вывозящей мусор, включая контактные телефоны, адреса электронной почты, аккаунты в соцсетях и ссылки на программы-приложения, – отчетливо различимы.

Каждый раз, когда Энди и Андреас встречаются на улице, Энди первый говорит ему: «Добрый вечер, господин Хоффманн» или «Доброе утро, господин Хоффманн». И каждый раз Андреас испытывает ощущение неловкости. Энди старше Андреаса по меньшей мере лет на десять. У него почти полностью поседевшие, коротко подстриженные волосы, старомодные очки, круглое лицо и рабочий комбинезон с большим количеством карманов. Однажды надо будет сказать ему, чтобы он начал называть его просто Андреас. С другой стороны, в том, как Энди произносит свое обращение, нет презрения или самоуничижения – скорее, вежливость и убеждение в том, что его собеседник тоже человек порядочный.

Предыдущая, еще холостяцкая, квартира Андреаса располагалась на первом этаже прямо над копировальным салоном, куда приходили студенты со своими рукописями и чертежами. Это был дом, построенный в конце позапрошлого века в районе с поэтичным названием Лоррена. Вещей у него было немного, но, снявшись с насиженных мест, они почти без остатка заполнили окружающее пространство. Книги по менеджменту вместе с учебником по экономике Грегори Мэнкью и Марка Тейлора поместились в одной коробке, зато по количеству брюк, маек и рубашек он неожиданно легко перегнал Анну-Мари. Зимний день, когда они наконец съехались, выдался холодным. Они нашли наконец свое место, ровно в центре между Берном и Цюрихом. На работу они ездили в разные стороны. Процедура переезда оказалась очень дорогой и, кроме того, скучной. Пришлось решать большое количество бюрократических вопросов, включая поиск клининговой компании, которая согласилась бы за скромный гонорар привести их старые квартиры в более или менее приличное состояние.

Потом следовало отыскать логистическую компанию, которая перевезла бы вещи из одного города в другой. Им обоим, конечно, не хотелось покидать Берн. Но ездить из Ольтена в Цюрих или Берн казалось не так уж далеко, кроме того, они находились теперь в одинаковой ситуации в плане транспорта: каждый терял час в день, и это выглядело вполне справедливым распределением неудобств. Когда Андреас и Анна-Мари впервые оказались на улице, где стоял этот дом, ветер раскачивал старые сосны и липы. Анна-Мари склонила голову и сказала, что впервые «она слышит нечто». Еще тогда Андреас подумал, что все эти недели мы в разных городах искали нашу первую общую квартиру, осматривая изнутри помещения разной степени удобства и привлекательности, и вот теперь, еще даже не увидев выбранного для осмотра жилища, она вдруг прислушивается, а не, как обычно, присматривается.

Она даже не достала свою камеру и не сделала несколько полагающихся снимков, а просто спросила Андреаса, слышит ли он «нечто», и он честно также склонил голову набок, но услышал только далекий шум движения на автотрассе, уханье сыча в кронах сосен и ветер, из-за которого ветки деревьев стучали друг о друга как старые кости. Андреас помнит, как снаружи послышался гудок, – это приехали Анна-Мари и ее вещи. Андреас распахнул двери и вышел на балкон, на тот самый балкон, на котором он стоит сейчас. Фирма, организовавшая переезд, прибыла в составе двух машин: в одной были вещи Анны-Мари, упакованные в коробки с затейливым логотипом, на второй оказалась смонтирована выдвигающаяся лестница, похожая на пожарную. Лестница доставала до пятого этажа. По ней вниз и вверх с металлическим стуком перемещалась грузовая платформа.