Игорь Петров - Свисс хаус, или В начале месяца августа

Квартира заполнилась запахом табака и железа. Через открытые двери балкона в гостиную комнату влетали белые снежинки. Они падали на пол и не таяли. Рабочие кладут на отполированную поверхность платформы тонкое шерстяное одеяло, а уже сверху размещают коробки, ящики и отдельные предметы, завернутые в антиударную пленку. Одеяло экономит силы и предохраняет вещи от механических повреждений. Анна-Мари очень беспокоится за свой «Эппл». На нем она обрабатывает фотоснимки. Один из рабочих осторожно снимает с платформы закутанный в пленку и перетянутый коричневой клейкой лентой компьютер и спрашивает, в какую из комнат его поставить. Анна-Мари говорит, что сейчас покажет. Некоторое время Андреас помогает разгружать платформу, потом она, опустев, со стуком уезжает вниз.

Диалект рабочих Андреас понимал без затруднений. Наверху в квартире работали немец из Дюссельдорфа и турок в третьем поколении, дед которого приехал сюда из турецкой провинции «временно поработать». Турок говорит на интересном языке, восточные интонации смешиваются в нем с характерной для кантона Вале привычкой просто обрубать окончания слов. Он жужжит электрической отверткой, собирает платяной шкаф и рассказывает о том, как сложно получить паспорт. Недавно он сдавал тест, в котором следовало правильно ответить на вопросы о том, как устроена пенсионная система и чем пассивное избирательное право отличается от активного. И вот спрашивается, зачем все это надо?

Андреас отодвигает в сторону стулья, чтобы не мешались на проходе, немец сочувственно качает головой и молчит. Он вообще говорит меньше всех. Но все вчетвером рабочие действовали в качестве одной слаженной команды. В квартире становится холодно. Фикус, завернутый в рогожу, может не пережить переезд. Рабочих надо кормить, поэтому Анна-Мари заказала обед в кейтеринговой компании. Двое рабочих попросили китайское меню, еще один – просто сэндвичи, а самый старший, водитель машины с выдвижной лестницей, заказал «сервела» на гриле и смешанный салат из овощей.

Андреас возвращается с балкона через гостиную на кухню, тронув по пути толстый лист фикуса. С ним все в порядке. Растение прекрасно тогда пережило холод. Андреас ставит пустую чашку в посудомоечную машину. Прогноз погоды обещает жару. На экране телевизора из угла в угол плавает перечеркнутая двумя линиями пиктограмма, напоминающая мегафон. Анна-Мари говорила, что один удачный снимок уже способен рассказать целую историю. Однажды, посмотрев по телевизору выступление какого-то политика, она сказала, что с удовольствием заткнула бы ему рот. Уж очень он болтлив. Болтливее, чем разрешает полиция! Андреасу приходит в голову мысль о том, что в новостях показывают не события, а результат процесса осмысления этих событий журналистами, а это совершенно разные вещи.

На экране появляется диктор, привлекательный молодой человек похожий на Райана Гослинга в молодости, начинается информационный выпуск. Перечеркнутый мегафон продолжает плавать по экрану, то скрывая, то снова открывая лицо ведущего. На экране видно здание федерального парламента, и Андреас вспоминает, как однажды он с классом ездил на экскурсию в Берн. Они сначала ждали в информационном центре своей очереди, потом их всех заставили пройти через рамку и нацепить на куртки и майки бумажку с надписью «Посетитель» на пяти языках. Он стоял у ног в составе трех великанов, отцов-основателей, которые то ли поклялись что-то совершить, то ли не поклялись, а может быть, это были и не они вовсе, а кто-то другой и совсем в другом месте. Статуи упирались в потолок своими каменными головами и молчали. Зато экскурсовод говорил, как водопад. И это было скучно. Каменные истуканы, по крайней мере, таили в себе загадку.

На экране телевизора начали показывать Латинскую Америку. Ситуация там сложилась ужасной, и вроде бы именно там и находилась сейчас Анна-Мари. Но так ли это на самом деле? Ее социальные сети не обновлялись уже очень давно. Анна-Мари была довольна, ведь Латинская Америка – это куда интереснее обязанности ездить по деревенским праздникам и снимать крестьян в цветастых шляпах, обнимающихся со своими коровами. А история о том, как страна хочет построить справедливое общество, заслуживает доброжелательного отношения. Не следует судить других строго! На экране видна колонна танков, ее сменила площадь, забитая людьми. Они что-то кричали, беззвучно открывая рты, и держали в руках плакаты со словами, написанными знакомыми буквами на незнакомом языке. Потом толпа начала громить продуктовый магазин с пустыми полками.

Социальные сети позволяли проследить весь маршрут Анны-Мари. На ее странице все еще указан их старый общий адрес. Где сейчас она живет в Швейцарии, Андреас узнать не может. Зато она заходила в сеть на территории аэропорта. Время, оставшееся до вылета, Анна-Мари провела за столиком кафе «Джазовый Фестиваль в Монтрё». Андреас хорошо знает это место, он часто бывал здесь, дожидаясь привычного рейса в аэропорт Пальмы. Он представляет себе, как, заказав какой-нибудь фруктовый коктейль, непременно с семенами чиа, Анна-Мари рассеянно, по-домашнему, прикасается пальцами к поверхности своего телефона. На большом экране в кафе идет едва слышный концерт группы «Джамирокуай». Вокруг в разных направлениях по блестящему мрамору перемещаются пассажиры, группами и в одиночку. Женский голос объявляет прилет или отправление, мужской голос призывает ни в коем случае не оставлять где попало свой багаж.

Рейсом авиакомпании «Свисс» она вылетела в 17:20 в Ньюарк, там побывала в книжном магазине «Хадсон Букселлерс», чтобы купить местную газету или просто убить время. Скорее всего, она специально проложила такой маршрут, чтобы успеть поснимать знаменитый квартал домов стиля ар-деко в районе железнодорожного вокзала. Пробыв там двенадцать часов, самолетом «Юнайтед» отправилась в аэропорт имени Королевы Беатрикс на острове Аруба. Там она хотела провести что-то вроде кратких каникул, а потом уже поехать на континент снимать по заданию агентства. Последний апдейт: улицы района «Даун Таун Аруба». Синяя лошадь, пьющая из фонтана, отделанного бирюзовой плиткой, белые и розовые стены типично голландских домов, резкие тени, лохматые пальмы и узкая улица с трамвайными рельсами, современные офисные здания и тут же заколоченные досками окна покинутых домов с обшарпанными стенами, торговый центр «Роял Плаза Молл» и ресторан с деревянными стенами, столами и стульями, выкрашенными в буйные желто-сине-зелено-оранжево-бордовые цвета.

Анна-Мари с подозрением относилась к социальным сетям, хотя и пользовалась ими активно. Они убивают творчество, и никакого волшебства в них нет и быть не может. Ее последние фотографии выглядели обычными туристическими снимками, сделанными на всякий случай. Очень нетипично для Анны-Мари, которая всегда говорила, что образы должны складываться в историю. Синяя лошадь, трамвайные пути и ресторан: какая тут могла бы быть история? Социальные сети показывали только основные точки маршрута. О том, что чувствовала Анна-Мари, о чем она думала, на что надеялась – об этом могла рассказать только она сама. Но Анны-Мари нет вот уже несколько недель.