Игорь Петров - Свисс хаус, или В начале месяца августа

Сегодня, в последний день недели накануне праздничного воскресенья, в преддверии долгожданного отпуска, ему придется опоздать на работу. Андреас встает в очередь и пытается настроить себя на спокойный лад. Сделать это не так уж и сложно. Следует просто вынести за скобки толчею и беспорядок, звон стекла и взвинченных пассажиров, рискующих не успеть на стыковочные рейсы. Сегодня ресторан наверняка сделает двойной оборот. Наверное, не так уж это и плохо. Что? Андреас смотрит на баристу. Вокруг напирает толпа, а он в мыслях находится где-то совсем в другом месте. Особый перуанский кофе с кардамоном. Бариста заученными движениями заряжает кофейный автомат.

Прошу вас! Перед ним возникает закрытый крышкой картонный стакан, раскрашенный в перуанские цвета: алый и белый. Андреас собирается с духом и спрашивает, что произошло. На главном вокзале Цюриха перегорел один из главных силовых кабелей. Сейчас движение серьезно ограничено, но через час-полтора все должно опять прийти в норму. Бариста быстрыми движениями сметает со стойки капли влаги, в его глазах читается готовность ответить на дальнейшие вопросы, но Андреас с благодарностью кивает, кладет перед собой несколько монет, сдачи не надо. Позади него кто-то протискивается к выходу, почти сбивает с его плеча рюкзак и, быстро извинившись на французском языке, исчезает. У окна на мгновение освобождается барный стул с претенциозно перекрещенными ножками.

Андреас втискивается в случайно раскрывшуюся нишу, ставит перед собой на узкий столик стакан с раскаленными боками, опускает на пол рюкзак. За окном, на перроне, пространство плотно забито людскими шеренгами. Андреас аккуратно берет стакан, делает глоток, прислушивается к внутренним ощущениям и осторожно ставит стакан обратно. Достав смартфон, Андреас выбирает номер Торстена, тот сразу отвечает. Отчетливо слышен сухой стук клавиатуры. Это означает, что Торстен, продолжая работать, переключил телефон в режим громкоговорителя. Да, уже прошло по всем социальным сетям. В Цюрихе сгорел силовой кабель. Техническую неполадку обещают исправить в ближайшие два часа.

Есть очень хорошая фотография, ее опубликовал «Взгляд»: люди толпой стоят на перроне, и каждый смотрит на экран своего мобильного телефона. Как говорят философы, в нашем мире только то имеет право на существование, что было где-то и когда-то опубликовано. Во сколько у тебя контрольный чек-ин? Ровно в одиннадцать. Сколько проектов? Три! Да, время отпусков, проектов немного, но обещают, что осенью будет больше. Кстати, между нами, на уровне руководства речь сейчас идет о «биг дата» и компании «Штеттлер», производителе инновационного подвижного состава для предприятий железнодорожного транспорта. Это серьезно?

Андреас перекладывает телефон от правого уха, успевшего уже вспотеть, к левому. Торстен откашливается, замолкает на несколько секунд, отвлекшись на что-то, что происходит у него в тот момент на экране монитора. Скоро всю нашу жизнь будет определять цифровая революция. «Большие объемы данных» открывают перед промышленными предприятиями невиданные горизонты. Будучи лидерами на рынке дата-менеджмента, мы связываем с компанией «Штеттлер» очень большие надежды. Торстен опять откашливается. По сетям передают, что ситуация нормализуется. Приезжай как получится, главное – это не пропустить магические одиннадцать часов. А что самое главное? Не забыть загрузить апдейты! Именно, не забыть загрузить апдейты!

Андреас выходит на перрон и недалеко от себя, метрах в пяти, видит молодых африканцев. Кажется, это эритрейцы. В последние годы Эритрея и Эфиопия то вели между собой войны, то снова подписывали мир, как всем усердно сообщали средства массовой информации. Власти поэтому находились в нерешительности: высылать ли беженцев на родину? После очередного мира основания для их пребывания здесь вроде бы исчезали, но пока бюрократическая машина заводилась, опять начиналась война, и все основания возвращались обратно. Эритрейцы выглядели почти еще подростками. Худые и с вытянутыми лицами, они стояли на перроне тесной группой, одетые во все новое: джинсы, свитера с принтами и капюшонами, кроссовки без единого пятнышка, на плечах модные рюкзаки.

У каждого из них в руках был смартфон. Толпа на перроне окружала их со всех сторон, стискивала каменными плечами, поэтому эритрейцы стояли спокойно, почти не шевелясь, сдержанно переговариваясь между собой на незнакомом наречии. Иногда один из них, поводив пальцами по экрану телефона, показывал что-то своему соседу, тот начинал смеяться, но потом вдруг спохватывался и умолкал, прикрыв рот рукой. По громкой связи объявили прибытие бернского экспресса: вагоны первого класса – секторы «А» и «Б», вагоны второго класса – секторы «В» и «Г». Люди вытягивали головы, пытаясь разглядеть в паутине стальных рельсов приближающийся поезд. Андреас вспомнил своего отца, который рассказывал ему о своем отце и о том, как в 1939 году тот формировал здесь, на этой станции, военные составы.

Накануне парламент избрал Анри Гизана главнокомандующим вооруженными силами. Народ на улицах толпился перед витринами, в которых были вывешены объявления о том, что в стране происходит мобилизация силы, воли и духа и что первым днем мобилизации объявлен второй день сентября. Затем в конце июля следующего года главнокомандующий собрал высших офицеров у живописного озера и произнес речь о том, что при нападении народ и армия будут сопротивляться. Но, во-первых, часть армии мы демобилизуем. Ведь солдата нужно чем-то занимать. А нам пока не надо столько военнослужащих. А если солдату делать нечего, то лучше послать его обратно на завод или в поле – ковать оборонную мощь и доить коров. Во-вторых, некоторых оставшихся под ружьем выдвинут к границе, и в-третьих, большая часть армии уйдет в горы и зароется там, что и понятно: обороняющаяся сторона никогда подставляет все свои силы под возможный удар агрессора.

Плавно качнувшись, ушли назад тонкие чугунные столбы, подпиравшие ажурную крышу вокзала. Эритрейцы все также единой группой разместились недалеко, сжатые со всех сторон набившимися в поезд людьми. Все знали, что случилось нечто непредсказуемое, технический дефект, «высшая сила», как указано в словаре юридических терминов. Андреас в свое время подумывал о том, чтобы стать юристом. Да и матери хотелось увидеть однажды на массивной двери из красного дерева медную табличку «Адвокат». Но потом подвернулось место ученика в типографии, и он решил для начала изучить нечто практическое, что поможет ему зарабатывать собственные деньги. Отец еще тогда не уехал в Берлин и поддержал его решение. Ведь типографии будут существовать всегда.