Надежда Коваль - Сон и наваждение

Вдруг валторны выдают жуткого «петуха». Икарус останавливается, опускает скрипку и поднимается со своего места.

– Извините, Адриан, что вмешиваюсь. Я просто хотел сказать два слова музыкантам. Понимаете, то, что мы сейчас играем – это необычная музыка. В ней живет Огненный Ангел, который размышляет о существовании Бога. Его беспокоят проблемы бессмертия и происхождения зла. Эта музыка о природе страха и смерти, о взаимосвязи духовного и физического в человеке.

Все замерли. Струнники вытянулись по струнке, духовики надулись: «Вот это да! Чего это он разошелся?!»

– Я не имею права учить вас. Вы и без меня знаете, что музыку надо играть сердцем.

После репетиции укладываю инструмент в футляр и участливо спрашиваю Икаруса:

– А где ты живешь?

– В гостинице. Я летаю из оркестра в оркестр. Никогда не нахожусь в одном городе больше месяца.

– И все же, кто ты на самом деле?

– У меня нет никакого особого секрета – участвую в проекте «Лучший оркестр Латинской Америки». Я и мои коллеги присутствуем на репетициях и наблюдаем за работой различных музыкальных коллективов.

– Вот как! Значит ты почти что ревизор? А я-то думала, что ты ангел, – разочарованно протянула я.

– Нет, я не ангел. Да это и хорошо, наверное, ведь ангелы – существа бесполые, а я – мужчина. И мне даже кажется, что ты мне нравишься.

Тихим вечером рвется душа

Отыскать, где у неба прореха.

Помогите добраться к нему,

Хочу видеть того человека!

Разукрасит на смелой волне

Меж серебряных звезд каравана.

Полечу на лохматой метле

Над Атлантическим океаном.

Дайте воздуха свежий поток!

Мне не жалко покинутой суши.

Даже вечером, теплым порой,

Замерзают горячие души.

Вечерняя электричка мчит пассажиров с окраины Буэнос-Айреса к центральному терминалу «Ретиро». За окнами проносятся однообразные рабочие кварталы, спортивные площадки, огороженные металлической сеткой, небольшие зеленые скверы. На станции «Сан-Мартин» в вагон заходят две девочки лет двенадцати-тринадцати. Руки и лица давно не мыты, одежда и обувь поношенные и грязные. По всему видно, что в школу они не ходят, время проводят на улице. Следом за ними в проходе появляется проводник в форме и со свистком на шее. Подходит к девочкам, которые уже уселись друг против друга в центре вагона.

– А ну-ка, быстренько встали и вышли из поезда! Я вас знаю, только и умеете, как по карманам шарить!

Одна из девочек недовольно дергает губами и глазами говорит своей подружке не двигаться с места.

– Пока не выйдете, состав не тронется с места, – продолжает проводник.

Проходит пять минут – девочки сидят, поезд стоит. Пассажиры начинают нервничать. Все устали после работы, хотят поскорее домой добраться. В дверях появляются двое полицейских:

– Девочки, выйдите, пожалуйста! – вежливо начинает один из них, молодой и коренастый.

– Но мы ничего плохого не сделали, почему мы должны выходить? – говорит девочка-лидер, смотря не на полицейского, а в лицо своей подруги.

– Я не знаю в чем дело, но проводник сказал, что вас надо высадить.

Начинаю себе представлять, как разовьется произвол: полицейские стащат девчонок с сидений и силой выставят прочь. Но этого, к счастью, не случается. Проходят еще десять минут. Народ в вагоне делится на две группы: одна ненавидит подростков за их упрямство, другая – им сочувствует.

– Девочки, имейте совесть! Пересядьте на другой поезд, чего вам стоит? Нельзя же допускать, чтобы из-за вас взрослые люди не могли вовремя приехать домой! – говорит с раздражением сеньора средних лет.

– Вы не имеете права просить их об этом! Никто не знает, что произошло на самом деле, – вступается за подростков юноша с лицом семинариста.

У одной из девочек по лицу текут слезы, которые она не утирает, а слизывает языком. Тут в спор включаются и другие пассажиры. Пока все с шумом переговариваются между собой, двери вагона закрываются, и электричка начинает медленно набирать скорость.

Смотрю на часы: опаздываю на важную встречу. Но меня это не расстраивает – я рада за девчонок.

А разве взрослые всегда должны быть правы только потому, что они взрослые?

Это страшный рассказ, хотя и не на столько, чтобы на протяжении всего повествования ваше сердце учащенно билось, а тело дрожало бы как осиновый лист. У него только конец плохой.

Случилось это ровно год тому назад, в самом начале аргентинской весны, которая по сути своей мало отличается от аргентинской зимы. Разница лишь в том, что воздух становится теплее, а на деревьях распускаются листочки. Да и то только на тех, которые не вечнозеленые, а обыкновенные. Но есть у этого времени одна особенность, которая заставляет меня ждать его с особым нетерпением. И это не пресловутая влюбленность, что разгорается в сердце после таяния снегов в северных широтах. У меня совсем другое. Именно в сентябре, в первый весенний месяц южного полушария, за окнами моего дома начинает раздаваться пенье одной неизвестной мне птицы. Ее пение нельзя сравнить ни с одним, даже с соловьиным, который слышала в вечерних лесах Подмосковья. Это пение не просто череда трелей или посвистываний типа «фью-фью» или «ти-ти-ти», а мелодическая последовательность из двенадцати звуков различной высоты, которая вполне могла быть использована в каком-нибудь музыкальном произведении.

Каждую ночь, когда Буэнос-Айрес погружается в сон, и каждое утро, когда над городом начинает светлеть небо, я слышу эту песнь и извожусь желанием узнать, что же это за птица? К счастью, «на ловца и зверь бежит», и вот однажды, на рассвете, она прилетела ко мне на балкон. Пока гостья старательно выводила свою милую песенку, я рассматривала темно-серое оперение и оранжевую грудку. После этого смогла без труда найти ее изображение среди пернатых, обитающих в Южной Америке и узнать название. Звалась она – сорсаль.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.