Сергей Щавинский - Подруга – жизнь. Соседка – смерть. Подлинные истории из далекого и недавнего прошлого

Когда я учился на первом курсе, отец получил от своего Стройбанка двухкомнатную квартиру, причем там же, в Ульянке – мы переехали прямо под Новый год. На это новогоднее новоселье к нам пришли Бульины, поскольку теперь мы опять стали почти соседями. Запомнилось, что они подарили нам на новоселье набор бокалов, очень красивых, с разными оттенками, которые сохранились до сих пор, только один из них разбился за все эти годы. Вот говорят, что вещи дарят на память, – и получается, что действительно так. Дарителей давно нет в живых, а эти хрупкие стеклянные предметы остались – и всякий раз, когда я их вижу или мы их достаем, я вспоминаю тот Новый год, семью Бульиных и Витю. А тогда, немного посидев за общим столом, мы пошли к нему на квартиру и провели там остаток ночи – с родителями нам было неинтересно.

Когда Виктора забрали в армию, он изредка писал мне, письма его были нейтральные, спокойные, он ничего не писал о дедовщине, о трудностях и унижениях на службе – так, армейские будни, бесхитростный солдатский быт… Но через полгода, вдруг, как-то субботним утром у нас раздается звонок в дверь. Открываю – на пороге стоит Виктор. Вот те на!.. Спрашиваю, что случилось? А он отвечает: «У меня мама умерла». Мои родители были дома, начинаем расспросы, и выясняется, что она повесилась. Видимо, не выдержала такой жизни с мужем-пьяницей и продержалась без сына только полгода… Я вспоминал эту красивую здоровую женщину, которая наложила на себя руки из-за алкоголика, потому что жить с ним вместе было невозможно, сына рядом не было, и ждать помощи, видимо, ей было не от кого… Выясняется, что повесилась она на пустыре с редкими деревьями, что вел к заливу, – там, где мы с Виктором гуляли, когда я бывал у него.

Проходит год, и Виктор снова приезжает из армии. Ему дали увольнение, потому что умер его отец – он-то, конечно, допился… Поневоле возникло сожаление, что он не умер раньше, – тогда, возможно, не ушла бы из жизни Витина мама.

Весной Виктор вернулся из армии и стал жить в той квартире вместе с бабушкой. Когда мы с ним встретились в конце мая, разговор получился какой-то невеселый, и Виктор не очень охотно говорил. Он и вообще-то был не особо разговорчивый, а теперь и подавно, больше молчал… Да и я не знал, как деликатнее с ним разговаривать, чтоб не наступать на больную тему, ведь за полтора года он потерял и маму, и отца. А у меня на уме – любовь, сессия, экзамены вперемежку со свиданиями… В общем, другое состояние и совсем другие интересы. Честно говоря, мне было не до Вити, у меня давно уже была другая жизнь. К тому же каждое лето я еще подрабатывал один месяц. Да и помочь ему в этой ситуации я вряд ли мог. У него были какие-то родственники, видимо, они как-то и помогали ему с деньгами.

В общем, прошел еще примерно месяц после нашей встречи, нам звонят те самые родственники и сообщают страшную новость – Виктор повесился. Ужас и какое-то необъяснимое чувство охватило меня… Как же это могло произойти?!.. Ведь он молодой, вся жизнь была впереди. Отслужить два года в армии, чтобы, наконец, вернуться на гражданку и наложить на себя руки? Это непостижимо!.. Как он мог решиться на это?.. Выяснилось, что повесился он на том же огромном пустыре, который вел к заливу, в общем, там же, где свела счеты с жизнью его мама. Теперь вся эта громадная территория на юго-западе Питера, по правую сторону проспекта Стачек, застроена, а тогда она была бескрайним пустырем.

Что повлияло на это чудовищное решение? И не стала ли наша не очень радостная встреча каким-то толчком к этому шагу? Почему он мог так скоропалительно расстаться с жизнью, даже не начав самостоятельно жить?

Родственники Виктора, которые звонили, почему-то думали, что я взял у него какие-то деньги. Собственно, поэтому они и позвонили, чтобы выяснить этот вопрос. Люди ни о чем кроме денег не думают, даже в такой момент.

Вот так сразу не стало Вити Бульина, моего школьного дружка, скромного и безобидного товарища… Когда за многие прошедшие с той поры годы я вспоминал его, то все время думал, что вот я живу, а его давно уже нет на свете… Что он столько в жизни не увидел, не узнал, не получил отпущенной в жизни радости, впечатлений… Ведь это случилось в самом начале 1970-х годов. Сколько потом всего произошло в мире, стране, в нашей жизни, а он ничего этого не узнал – умер совсем молодым, так и не увидев даже части того, что я прожил, чему я стал свидетелем за сорок лет после его смерти. Так смерть подобралась к моему товарищу и впервые стала обитать где-то рядом с моей жизнью. А теперь я уже и не помню этой даты, и с трудом вспоминаю, в каком году это произошло.

Была ли это ошибка, слабость, или его положение действительно было настолько отчаянным? – я так и не смог это понять.

В минуты горя жизнь кажется несправедливой. Или становится такой.

Оглядываясь назад, я всегда думаю, как мне удивительно повезло, что у меня в школе были эти три учительницы литературы. И каждая из них сыграла в мои школьные годы свою роль. Именно тогда я полюбил литературу, книги, которые стали потребностью на протяжении всей жизни, а книжные магазины стали для меня сакральным местом, где бы я ни был. Это сейчас для большинства людей книги стали необязательным, а то и совсем ненужным атрибутом в жизни. А тогда, хоть по минимуму, они были принадлежностью каждого дома, по ним можно было судить о хозяевах, их духовных потребностях, возможностях, и даже достатке.

В то время мы учились в школе десять лет. До девятого класса нашим классным руководителем была Тамара Валериановна, она вела у нас литературу и русский язык. Невысокая, с низким чуть хрипловатым голосом и вечно недовольная нами – такая совершенно неинтересная консервативная учительница старой формации, которой как-то на день рождения мы подарили немаленького фарфорового бульдога – сейчас, наверное, он был бы в цене. А тогда я даже удивился нашей наглости, потому что такой бульдог показался мне намеком на ее сварливость и неприветливость, и когда девчонки выбрали этот подарок, мы ехидно посмеивались.

С девятого класса у нас был уже новый классный руководитель, учительница физики Регина Вениаминовна – всегда спокойная, мудрая, доброжелательная. И все учителя тоже стали новые. Так появилась в нашем классе учительница литературы Ирина Ивановна – яркая, неординарная, преподающая совсем не так, как нас учили раньше. Конечно, это не могло не произвести на меня, юного и впечатлительного, самое сильное действие.

Что она только ни устраивала на уроках, чего ни придумывала!.. Уроки превратились в праздники, спектакли, события! Литература стала для меня самым интересным и желанным предметом. Ирина Ивановна приходила на уроки с горящими глазами, и к каждому готовила для нас какое-то открытие. А ведь в девятом классе мы проходили русскую литературу XIX века, «наше всё» после Пушкина – Тургенева, Некрасова, Чернышевского, Островского, Достоевского, Толстого, Чехова. В общем, было о чем поговорить, и прочитать надо было немало. Именно на таких уроках она устраивала среди нас диспуты на темы литературных произведений. И мы все без всяких отметок могли высказывать все, что думаем по поводу Базарова и Кирсанова, Веры Павловны и Рахметова, Раскольникова и Свидригайлова…