Анастасия Колесинская - Светлоглазая и Математик

Обычно в таких случаях говорят о ящике с шарами: допустим, большая часть из них – черные, а какой-то незначительный процент – фиолетовые. Вытащив в первый раз черный шар, ты можешь подумать, что шаров другого цвета в ящике нет. И если следующий шар окажется черным тоже, твоя уверенность усилится. Однако, продолжив вытаскивать шары, ты доберешься до фиолетового.

У кого-то фиолетовый шар окажется в руках с первой попытки. У кого-то с четвертой или одиннадцатой. И тут бы сказать мудрую фразу о потерянном времени или приобретенном опыте. Стоило бы, пожалуй. Ведь тогда ты, возможно, улыбнешься мне, почувствуешь воодушевление и встанешь, наконец, с постели. Перестанешь плакать.

Но я думаю вот как: если событие уже произошло, нет никакой разницы, какова была его вероятность. Неважно, с какого раза ты получишь то, что тебя порадует. Просто продолжай.

В прошлом у Светлоглазой случилось что-то очень плохое. Математик никогда об этом не спрашивал, потому что знал, что вопросы чаще всего встречаются в задачах, а не все задачи получается правильно решить с первого раза. Иногда ответ выходит неверным.

А разве есть смысл в неправильном ответе на важный вопрос?

Квартира №0 играла с Математиком и Светлоглазой в неподвижные игры: прятала их носки, карандаши, вилки и другие очень важные вещи в неожиданных местах и замирала, ожидая, когда же они обнаружат пропажу.

– Как думаешь, – спросил однажды Математик, вылезая из-под кровати с пыльным ботинком в руках, – зачем она это делает?

– Пытается привлечь к себе внимание, – не терпящим споров голосом отрезала Светлоглазая.

Так люди всегда объясняют поведение других, если не понимают их мотивов, не замечали?

Однажды в коробке с карандашами Светлоглазой завелся Дивный Новый Мир. Он был окрашен лучами новорожденного солнца, невинен и прекрасен.

«Наверное, подхватила на работе», – подумала Светлоглазая и уже собиралась было вытряхнуть Дивный Новый Мир в тарелку, где лежали косточки от персиков, когда в комнату вошел Математик.

– Какое чудо! – тут же умилился он. – Я так давно не видел ничего более жизнеутверждающего. Смотри-ка, вода и земля уже отделились друг от друга, и в Мировом океане вот-вот зародится жизнь! Можно я посмотрю?

– Вообще-то я собиралась порисовать, – заметила Светлоглазая, – а из-за озонового слоя карандаши уже не достанешь.

– Я куплю тебе завтра новые, – отмахнулся Математик.

Светлоглазая не стала спорить. Она просто выковырнула Дивный Новый Мир вилкой на салфетку и скомкала ее. Лицо Математика перекосило.

– Что ты наделала! Это же было так хорошо! – возмутился он и собирался, видимо, продолжить, но Светлоглазая зыркнула на него неодобрительно.

– Это «хорошо» не спросило моего позволения. Оно воспользовалось моей коробкой с карандашами. И если кто-то, например, ты или оно думаете, что можете строить свое «хорошо» на основе того, что принадлежит другому, то я счастлива преподать вам урок.

И Светлоглазая выложила карандаши на стол и принялась за рисование. Если бы Математик пригляделся, он заметил бы на дне коробки подпись: «С любовью, папа», но он был слишком обижен, чтобы смотреть на ситуацию внимательно.

Гамма – это ряд очень похожих предметов или явлений, одинаковых по своей сути, но изменяющихся последовательно, поступательно. Шаг за шагом, нота за нотой, цвет за цветом. От высокого к низкому. От светлого – к темному. От холодного – к теплому. От веселого – к грустному. И наоборот тоже, конечно же.

Знаешь, каждый из людей – это тоже гамма. Гамма самого себя. Берет старушка десяток своих фотографий: на этой она клубочек в одеялах, на той – девчонка со смешными бантиками, на следующей – студентка, а после – невеста, жена, мать, бабушка. И в каждый новый день ты – гамма. Сколько раз постепенно менялись твои чувства? Сколько раз за день менялся ты?

Новый элемент гаммы не тот, что прежний. Вчера ты был нотой до. Сегодня – ми. И к прошлой высоте уже не вернешься, быть может, только выйдешь на новую октаву. Даже если хочется. Даже если очень. Назад дороги нет. Каждый день я другая, не такая, как вчера. Каждый день вчерашняя я остается на одну белую клавишу позади. Нужно помнить об этом, когда хочешь обвинить себя во вчерашних ошибках или когда думаешь, что слишком устала, чтобы сделать еще один рывок, или полагаешь, что не способна победить в этой битве. Вчерашняя я не могла. Сегодняшняя способна на еще один шаг. Более чистый звук. Более теплый цвет.

А ты, наверное, думаешь, что Гамма – это единица измерения магнитного поля.

В геометрии этой буквой обычно отмечают третий угол треугольника. Угол, у которого нет свободной воли. Его значение строго зависит от значения других. Как только первые два угла в треугольнике известны, значение третьего тут же становится однозначным.

А теперь просто представь, что этот самый, третий угол – это вершина твоей цели. Разбиваешь свою цель на маленькие задачки и вот она – задача Гамма – самое сложное, самое тяжелое и самое непонятно-как-достижимое из всего, что ты только хотела. На нее даже смотреть страшно. Эй, погоди, не отворачивайся. Дослушай.

Помимо нее есть еще задачки попроще. Другие углы. Они ведь понятнее, так? Расправься сначала с ними, и тогда, к моменту, когда дело подойдет к Гамме, ты уже будешь знать, как совладать с ней. Обещаю, будешь. И эти стены падут перед тобой. У них просто не будет выбора.

А… и еще Гамма – это какая-то внесистемная единица измерения у геофизиков. Без понятия, что именно ею измеряют.

Иногда Светлоглазая болела. Ее тело оставалось здоровым, но она не могла встать. Или поесть. Или улыбаться. В такие дни она не ходила на работу и просто лежала в постели, а Математик просто был рядом.

Он никогда не осуждал ее и редко что-то советовал, но всегда говорил только о хорошем. Не специально, а просто потому, что такие разговоры были у него в привычке.

«Наверное, ее разум сейчас упал так глубоко во тьму, что даже если он поднимается, то самая высокая его, разума, точка все равно находится ниже уровня одеяла», – думал в такие дни Математик.

Однако, стоило только графику функции разума перейти в положительную плоскость по Y, Математик решительно хватал Светлоглазую за руку и выводил гулять. Подальше от критической одеяльной отметки.

Однажды ночью Математик проснулся, чтобы выпить горячего молока с медом. Он вышел из своей спальни наощупь, не зажигая свет. Однако добравшись до цели и щелкнув выключателем, он обнаружил на кухне Светлоглазую: она сидела, опираясь на свой Меч Оккама, и равнодушно смотрела в круглое чердачное окошко.