Ирина Барабанова - Странная девочка, которая не умела как все

Он называл Тонечку красавицей. И она, как и мы, верила в это. А потом ходила в зашитых бабушкой колготках, но с высоко поднятой головой.

Вечером ее забирала мама и везла в бассейн – совершенно невиданное для остальных место. Наши родители уходили на работу пока мы еще не проснулись, а возвращались, когда уже спали. Самых «ленивых» оставляли в «продленке». Остальные бегали, где хотели.

Я после уроков спускалась на улицу Баумана и занимала очередь в Доме печати. Потом выясняла какие книги «дают», сколько в одни руки экземпляров, договаривалась с теми, кто занимал за мной и бежала домой за деньгами. Потом меня «ждала» очередь за молоком, кефиром и сметаной. В нее тоже надо было «вставать» заранее: лучше до того, как привезут продукты. То есть, часа за два. А между делом – почитывать французские романы и сочинять свои собственные.

Уроки делались поздно вечером или на переменах следующего дня. Однако успешнее всего получалось списывать и отпрашиваться с уроков. Свобода действий опьяняла и завораживала: хочешь иди в кружок танца, хочешь учись вязанию или рисованию, а надоело – бегай с мальчишками за мячом или играй в стрелы.

А Тонечка в это время красиво плыла в голубой воде городского бассейна. Бабушка подогревала ей борщ и доставала из духовки пирожки с грибами. Мама с папой помогали делать уроки.

Мы не завидовали Тонечке нисколько, но любили ходить к ней в гости. Это было необыкновенно. С нами обращались и разговаривали как со взрослыми: уважительно, радушно и очень тепло. Непременно сажали за стол и доставали все сладкие запасы к чаю.

Потом провожали до остановки «за ручку» (как Тонечку) и просили перезвонить из дома.

Мы забывали, разумеется.

Потом все резко выросли. Разбежались по разным дорогам, судьбам, городам, странам.

Хотели в космос слетать, мир спасти, открыть новую вакцину, наконец. Но набили шишки и накопили разочарования. Кто-то смирился, кто-то развелся и потом опять женился. Поменял профессию на одну, потом на другую. В целом, криво как-то все получилось. Но уж как есть. И нашлись уже много лет спустя в социальных сетях, разбросанные как осколки звезд по чужим галактикам. Побитые, но не сдавшиеся.

И только Тонечка никогда не меняла своей орбиты. После школы они с мамой отнесли документы в институт. Поступила. Закончила. Вышла замуж. Родила детей. Вырастила. Схоронила бабушку и родителей. Сделала в квартире ремонт. Продала.

Купила путевку в Турцию и улетела с мужем отдыхать на море.

В 15 лет я была абсолютно уверена, что мужчина моей мечты выглядит как этот индийский актер. Причем, не я одна. Девчонки в нашем классе тоже так считали. Однако его фоток у меня было больше, чем у других. Это давало некоторое преимущество.

У нас родился план написать ему письмо и приложить сногсшибательный портрет татарско-русско-еврейской красавицы. То есть меня. Дело было за малым. Прыщавый угловатый подросток должен был как-то очень быстро трансформироваться в роскошную леди.

Вопрос решался во время большой перемены. Мы даже обедом пожертвовали. Выбирали образ. Элизабет Тейлор или Мэрилин Монро? А может, Мадонна? Да нет, фу… А кто? Рабыня Изаура?

Марлен Дитрих, Грейс Келли, Вивиен Ли… Какие ему девушки нравятся? Предположили, что все же блондинки.

Началась работа. Перекись водорода, мамина пудра и ярко красная помада (это кто-то у старшей сестры стырил). Каблуки, чулки и тесное платье с открытыми плечами. Млин! Грудь! С грудью все плохо! Маловато получается. Бюстгальтер нашли французский. Новый совсем. Чей-то папа подарил чьей-то маме (не помню уже кто и кому). Но пришлось идти в аптеку за ватой.

Заодно купили мятные таблетки – 3 пачки – и съели там же в нервическом порыве.

К концу недели «красавица» была упакована: желтые волосы, зверские стрелки, алые губы, огромная грудь и все это мотылялось в туфлях, которые были велики на два размера. Красота!

Все восхитились. Позвали мальчишек, чтобы оценили.

Они, конечно, оказались тупыми и дикими. Ну, кто бы сомневался? Подняли вой от смеха. Кроме одного. Он стоял и восхищенно хлопал ресницами.

Письмо мы так и не написали. Фотку не сделали.

Но через неделю ко мне подошел тот мальчик (с длинными ресницами) и сказал, что я – девушка его мечты.

Стыдно, конечно. Как вспомню – в краску бросает. А по сути – безобидная история. Он был молодой, высокий (нам казался умным и красивым) – учитель истории в старших классах. Мы все хихикали на его уроках. А он терпел. И во СНЕ мне однажды приснилось, что силы его закончились смотреть на наше безобразие. Схватил он меня за воротник и выволок из класса. Прижал к стенке и грозно так сказал:

– Если еще раз… Если еще раз будешь хихикать… Смотри у меня!

Я напугалась и сразу же проснулась. Ох! Ну, бывает же такое? А мы что смеялись то? Да когда он спросил, что, мол, помните, как в 1242 году было? Ну, конечно, мы помним! А как же? Сами в этом году под знаменами Александра Невского так и ходили. Там же 5 апреля на Чудском озере немецких рыцарей рубили и потом на щите их домой приносили.

Смеялись мы причинно, а угрозы в сновидениях моих были совсем уж… несправедливые.

На утро ожидалась контрольная по физике. Волнительно это все. А тут дверь в класс открывается и заходит к физику наш любимый историк. Тихо шепчет что-то. Тот кивает и смотрит на меня понимающе.

А вопрос простой. В наш музей Декабристов юные пионЭры с экскурсией пришли. Хотят они, эти желторотые недоросли, узнать про то, как декабристы Герцена разбудили, Пушкина вдохновили, Кюхельбекера с пути истинного сбили и все такое. Я обычно про жен декабристов рассказывала. Тех, что бросили все чины и богатство, и в Сибирь поехали своим нерадивым мужьям каши варить. Вставала так импозантно под стендом с фотографиями юных (и тех, кто постарше) героинь и вещала наизусть. ПионЭры глазами вращали. Ничего, разумеется, в подвиге не понимали, но кивали. А мы старались. Мои напарники из других классов выступали под стендами с Грибоедовым и компанией. И тоже живота не щадили. Тараторили так, что от зубов скакало.

Через час представление закончилось. ПионЭры нас покинули.

А время контрольной по физике еще не вышло.

Мы с трепетом ждали, что скажет наш драгоценный куратор музея – Учитель истории – молодой и высокий.

– Отдыхайте, ребята! Вы молодцы! На физику можете не ходить.

– О! – искренне и прочувствованно выдала я.

Все заинтересованно на меня посмотрели.

– Какой же вы добрый сегодня, Сергей Андреевич! Ночью (вспоминая свой тревожный сон) Вы не таким были…

– Что?!!! – вскричал перепуганный учитель. И очки его запотели.