Миша Сланцев - Рожь во спасение

– Как хорошо с приятелем вдвоём сидеть и пить простой шотландский виски, – неожиданно процитировал Вертинского Николай.

– И, улыбаясь, вспоминать о том, что с этой дамой вы когда-то были близки, – продолжил Семён и отправил в рот вслед за вискарным глотком апельсиновую дольку.

– Да блин!!! – рванулся к телевизору Сомов, когда мяч попал в штангу андоррских ворот. – Как так?! С такого расстояния? С такой позиции?!

Приятели выпили ещё по одной уже без тоста, не чокаясь, словно ставя крест на всём российском футболе. Тайм окончился, игроки понуро поплелись в раздевалку под раздражительное бухтение тысяч сомовых и короедовых на необъятной одной седьмой части суши.

В перерыве решили покурить. Это было тоже традиционным приятельским ритуалом. Семён вышел на балкон, на свежий воздух, набил трубку, запалил и начал обстоятельно попыхивать. Трубка представлялась более достойным предметом, чем сигарета, табак в отдельных пакетиках казался ароматнее, настоящим, неподдельным, потому что большинство того, что делалось в России и для России, считалось друзьями второсортным, для невзыскательных трудяг и прочих представителей низшего общества. Впрочем, на этот раз Николай не составил Короедову компанию, и «трубка мира» друг другу не передавалась. Сомов остался в комнате тыкать в пульт, дабы узнать последние новости. Ему была нужна новая доза для ворчливого недовольства. Телевизор с задачей постоянных поставок для Сомова негатива справлялся на пять с плюсом. Однажды Семён его спросил: ты чего, мол, новости смотришь, потом бандитов, «ментов», ток-шоу всякие горлопанские, потом – «поющие трусы», юмористов этих тупых, не смешных нисколько. Внятного ответа от Сомова получено не было.

Семён выдохнул табачный дым с каким-то вишнёвым ароматизатором. Он смотрел с высоты четвёртого этажа на проявления серединной осени. Листья то и дело отрывались от веток и пускались в полёт. Иные, везунчики, улетали прочь, другие – опускались на землю, обременённые собственным весом, попадая под колёса машин и не успев толком насладиться хотя бы свободным падением. Видимо, им и на берёзах в лучшее зелёное время было не очень хорошо. Это ведь только на первый взгляд листья все одинаковы. А как приходит пора вянуть да сохнуть, то все по-разному и цвет меняют, и рвут связь с веткой с разной степенью сожаления.

Вон пара прошла, рука в руке – она, конечно, счастливая, прохладно, а волосы развеваются, улыбка кокетливая, юбочка… Он – уже полусчастливый, думает, наверно: уже надоедать всё стало, а что будет, когда она о свадьбе заговорит? Лето прошло, страсть отсалютовала, а что теперь? И вроде ещё хорошо всё, но уже тревожно…

Собака-дворняжка, нелепая, шерсть рыжими клоками, на одну лапу прихрамывает. Чего-то ведь тоже думает своими собачьими мозгами, бегает, пожрать ищет. И работать ей не надо.

К подъезду подкатила белая «семёрка», из неё вышли мужик и его жена средних лет. Из багажника они достали вёдра с яблоками. «Вот уж чего никогда не понимал, так это копание на даче, – подумал, вдыхая вишнёвый табак, Семён. – Всё же можно в магазине купить. Бесит просто это пенсионерское: ой, а у вас огуречки свои? а много банок закатали? ой, помидорчиков в этом году неурожай!…

То ли табак был действительно в этот раз какой-то особенный, на вечерние философские размышления настраивающий, то ли виски приоткрыл занавес реальности, то ли прохладная осенняя атмосфера поспособствовала, только почему-то вспомнилось на сомовском балконе Семёну одно событие, которое произошло этим летом.

Надо было по служебным надобностям в райцентр попасть. И вот поди ж ты – где-то в глуши, между сёлами, уже немолодая машина сломалась. Кстати, именно после этой ситуации в областной администрации было принято решение обновить парк автомобилей и купить несколько иномарок для нужд мелких чиновников. Не беда, решил тогда Семён, проголосую на дороге, доеду на попутке, время терпит, погода хорошая, успею ещё «согласовать ряд вопросов».

И пошёл…

Дорога вилась до самого горизонта, тёплый ветерок одобрительно похлопывал по щекам, было ясно, если не считать нескольких облачков причудливой формы, июньская зелень радовала уставшие от монитора глаза. Над полем по-хозяйски, неторопливо кружила крупная птица – то ли орёл, то ли беркут, то ли ястреб, Семён в них не разбирался. В общем, что-то выпорхнувшее из герба. Пахло какими-то травами, и чувствовалось, как что-то внутри соскучилось по этому запаху. Идти было легко, и чем дальше, тем охотнее шагалось. Попуток почти не было, а те редкие, что проносились на бешеной скорости, были дорогими иномарками, а значит, их водителям было плевать на голосующего Короедова. Был бы кто на грузовой, на стареньком «жигулёнке» – тогда другое дело…

Но непосредственному начальству текущую обстановку обрисовать всё же было надо. Семён достал мобильный и с ужасом обнаружил, что заряд в телефоне иссяк. По закону подлости такие вещи происходят совсем не вовремя. Да, у него был с собой зарядник, Семён его всегда на всякий случай носил в небольшой сумке. Говорят, где ты хранишь зарядное устройство от мобильного, там и твой дом. «Забавненько, – подумал Короедов, – если у меня зарядник постоянно в сумке, значит, и дом мой – сумка. И ношу своё жилище на себе, как улитка». Эта грустно-весёлая мысль на секунду отвлекла от проблемы, но зарядить мобильник было не от чего. Ни от деревьев, ни от солнца, хотя энергии вокруг было предостаточно.

«О, как, – подумалось Короедову, – Если сегодня ты вдруг «изнотавелеблинземомент», то бишь вне мобильного доступа, то попадаешь в другой, параллельный мир, пугающий своей свободой, неизвестностью для социума, тебя не отслеживают, не «ведут». И если раньше на самый распространённый «мобильный» вопрос «Ты где?» можно было соврать, то теперь, с развитием видеосвязи, обмануть тотальную, да чего там – тоталитарную, сеть уже не выйдет. А покажи-ка себя? Это на фоне чего ты там? Ты повязан по всем параметрам, ты – человек-точка в системе координат, ты – человек-функция, а так если посмотреть – то и не человек уже, а муха, которая добровольно вляпалась в эту всемирную паутину, и чем сильнее ты дёргаешься, пытаешься вырваться, тем быстрее приползет паук и сожрёт тебя. Это – обратная сторона паутины: да, тебе удобно искать информацию, но и ты – как на ладони. Только вот на чьей ладони?..

Семёну стало тоскливо от того, что без мобилы так дискомфортно, непривычно и даже страшно. С автостопом тоже не везло. Он дошёл до некоего села. «Малые Погребы», – рассмотрел он придорожную табличку. – Ага, значит, где-то есть ещё «Большие Погребы», а может и «Средние», «Верхние», «Нижние», «Русские», «Мордовские». Да, бывают названьица…». И чтобы сгладить гнетущее ощущение безмобилья, Семён начал развлекать себя придумыванием неприличных, нецензурных названий сёл и деревень: Большие Охренищи, Глубокая Задница, Средние Бодуны, Фигасебеево и всё в таком роде.