Елена Хороших - Тайна Лисьей норы

– Мистер Гаап…, – начала Кара.

– Секундочку! – Безапелляционно твердый голос прервал ее, но спустя мгновение мягко и вкрадчиво продолжил. – Мы должны все делать по правилам. Правило первое: выбрать такой аперитив, чтобы он дал нам возможность безупречно начать беседу.

Гаап чуть приподнял указательный палец, и тут же рядом материализовалась та самая красавица, которая встречала Кару. Отстраненно посмотрев на неё, он сделал заказ: Dios Baco Oloroso Jerez. Девушка кивнула и исчезла.

– Мы начнем с изумительного напитка – хереса цвета старого золота. Я уверен, что Вы сумеете оценить богатый аромат этого напитка, почувствовать тонкие нотки осенней листвы, сухофруктов и благородного дерева. Чтобы сегодня мы с Вами смогли насладиться этим вином, в Андалусии восемнадцать лет назад вырастили виноград сорта Паломино, чистейший сок из которого выдерживали в дубовых бочках специально для нашей встречи. Впечатляет?

Гаап явно наслаждался. Кармен пожала плечами.

– Честно говоря, я не большой поклонник хереса.

– О, дорогая моя Кармен, никогда никому не говорите это, так как Вас сочтут невеждой с дурным вкусом. Херес – король вин. Только, конечно, херес настоящий, а не то, что продается на розлив.

Официантка бесшумно налила в высокие бокалы напиток.

Гаап поднял свой бокал, торжественно произнес «За знакомство!» и с удовольствием сделал глоток, покатал его во рту, пробуя, и только потом проглотил. Кара едва пригубила.

– Вам не нравится? – Гаап, казалось, ужасно расстроился.

– Вкусно, не беспокойтесь, пожалуйста. Мы же собрались для того, чтобы…

– Нет! Так не пойдет! – горячечно перебил Гаап. Лицо его налилось кровью, он выглядел сильно раздосадованным. – Что значит «вкуснонебеспокойтесь»? Вам не понравилось? Тогда, – он обернулся к девушке, которая ждала дальнейших указаний, – принесите нам Gonzalez Byass, Del Duque Amontillado.

Гаап в упор посмотрел на свою гостью.

– Пока Вы не испытаете блаженство от напитка, предлагаемого мной, никакого разговора не будет, – отрезал он и замолк.

Молчание длилось до того момента, пока бокалы вновь не были наполнены вином. Казалось, в них плескалось золото самого солнца!

Кара взяла свой фужер и пригубила нектар. О, такого вкуса она еще не знала. Смешались, дополняя друг друга, нотки цитрусовых и миндаля, специй и сухофруктов, кленового сиропа и дерева. Кара закрыла глаза в наслаждении и не заметила, как выпила весь бокал. Очнулась она от аплодисментов Гаапа.

– Браво, Кармен! Вот теперь я доволен! Вы действительно очень тонкий ценитель вина.

– Благодарю за столь щедрые комплименты, но они не по адресу. Я не знаю толк в вине. Я понимаю только вкусно оно или нет.

Гаап внимательно посмотрел на свою собеседницу и кивнул. В этот миг лиловое сияние погасло, зал погрузился во тьму и наполнился резкой какофонией звуков. Было такое ощущение, что музыканты огромного оркестра настраивают свои инструменты. Пространство ожило, задрожало. Кара кожей ощущала, как вокруг неё что-то движется, улавливала чуть ощутимое тепло чужих тел.

Миг спустя в зале все замерло, как перед бурей, а затем полилась завораживающая музыка. На секунду вспыхнул яркий свет, тут же сменившийся кромешном темнотой. Еще миг, – и по периметру зала зажглись факелы, даря пространству тревожное сияние.

Официанты, выстроившись в безукоризненный клин, бесшумными тенями двигались по направлению к столу, неся над головами огромное серебряное блюдо. Каждое прикосновение их ступней к полу вызывало короткие всполохи пламени. Как только блюдо было установлено перед гостями, на долю секунды языки оранжево-алого пламени лизнули тяжелые серебряные бока и исчезли.

Кара никогда не видела такого столового прибора. Многоуровневое блюдо было похоже на ладью и занимало почти весь стол. В толстом дне медленно таял колотый лед, придающий изысканным деликатесам нужную температуру. Лед упирался в серебряную пластину, наполненную осетровой икрой. На следующем уровне установлены восемь дисков, на каждом из них в огромных разноцветных листьях брассики шевелилась… закуска.

Кара не могла отвести взгляд от невозможно красивой и одновременно отталкивающей картины. Глазами, полными ужаса, она посмотрела на Гаапа. Тот довольно потирал руки, готовый приступить к трапезе.

– Ну, что же Вы, Кармен? Что с Вашим лицом? Любой на Вашем месте был бы в восторге от этой закусочной тарелки. – Гаап широко улыбался. – Позвольте, я введу в курс дела, что перед Вами находится.

Кармен молчала, борясь с приступами подступающей дурноты.

– Итак. – Гаап лезвием длинного серебряного прибора ткнул в первый диск, на котором из лиловой головки брассики выглядывали, шевелясь, чьи-то усики. – Одори Эби, что в переводе означает «танцующие креветки». Это разновидность сашими. Готовится из мальков креветки. Хитрость данного блюда – в молниеносном приготовлении. При подаче у креветок должны шевелиться усики и лапки. Креветки нужно есть живыми, в этом весь смысл. Нужно ли говорить, что это блюдо может приготовить только в высшей степени профессиональный повар?

Кармен пригубила из фужера холодную воду с лимоном.

Гаап продолжал.

– Посмотрите, Кармен, рядом с Вами – нежный, воздушный салат Нома с легким вкусом лемонграсса. Знаете, кого надо благодарить за этот удивительный смак? Муравьев! Идея поваров из Копенгагена гениальна, не правда ли? Они охлаждают несколько десятков этих милых насекомых, чтобы те не разбегались по тарелке, высаживают примороженный десант на ложку натурального йогурта и – вуаля! Салат готов. Попробуете?

Кара яростно замотала головой и сделала еще один большой глоток воды.

– Ну и правильно, здесь много всего, поэтому можно полакомиться чем-то более сытным.

Гаап плотоядно рассматривал диски с закусками.

– Ммм… Так, что же Вам предложить? Устрицы? Нет, это вкусно, но банально. Омары? Саннакчи? Честно говоря, не советую. Если извивающиеся щупальца осьминога жевать недостаточно активно, то он не применит присосаться к горлу. Оно нам надо?

Гаап подмигнул еле живой Каре и продолжил.

– Как Вы относитесь к сырам? Советую попробовать Касу Марцу. Этот сыр настолько сентиментальный, что плачет, пока его едят, – Гаап коротко хохотнул собственной шутке. – Приготовленный из овечьего сыра, он выдерживается до определенной стадии гниения, чему способствуют личинки сырной мухи. Эти червячки – большие труженики, они смягчают сыр, одновременно выделяя жидкость, – lagrima, да-да, те самые слёзы. Гурманы предпочитают наслаждаться сыром с личинками. Но в этом случае надо быть очень внимательными и беречь глаза: личинки способны выпрыгнуть из сыра и повредить зрение. Хоть кусочек попробуйте, Кармен! – Голос Гаапа был просящий, жалостливый, но глаза сияли огнем победителя. И он продолжил свою изощренную пытку.