Елена Хороших - Тайна Лисьей норы

В студии кроме него находилась телеведущая – возрастная дама с мясистым длинным носом, нависающим над верхней губой, и явной косизной глаз, которую она пыталась скрыть под длинной рыжей челкой. Безвкусно одетая, с чёрным чокером на шее и дешёвой бижутерией на руках, она была образцом того, как нельзя появляться не только в кадре, но и за ним.

Теледива подобострастно пожирала глазами Бешеного, поддакивала, кивала, задавала присланные PR-менеджером вопросы. В общем, честно отрабатывая сто евро, заблаговременно ей врученные. Нельзя сказать, что телеведущая совсем не разбиралась в политических нюансах, однако за благодарность в конверте готова была закрыть глаза на любую ахинею, которую нёс её студийный гость.

Смотреть на это было нестерпимо, слушать стыдно. Обхватив голову руками и уставясь в пространство перед собой, Клим застонал:

– Выключи это дерьмо. Тошнит…

Картинка погасла. Гаап молча наблюдал, как на скулах парня перекатываются желваки. Вдруг Клим, широко размахнувшись, со всей силы грохнул кулаком по столу.

– Да какого чёрта я должен молчать?!

Гаап приподнял бровь. Клим все больше закипал.

– Может, я тупой, не вижу логики, тогда объясни мне одну вещь.

На лице Гаапа появилось выражение крайней заинтересованности.

– Вот ты отказал нам с Бдюнько в помощи. По-твоему, мы личиком не вышли. Ладно. А остальные? В Сборище же лиц человеческих не осталось! На кого ни глянь, то рыло кабана увидишь, то лисью морду, а то и вовсе рептилию. И повадки те же! У вас там что, фэйсконтроль? Запрет на человеческие лица?

Клима трясло.

– Можно подумать, твой Бдюнько похож на человека! – громко рассмеялся Гаап. – Тоже мне, идеал политика и руководителя! Одна фамилия чего стоит! И чего ты в него так вцепился?..

Клим молчал. Гаап продолжил.

– Эх, Климушка, я тебе больше скажу. Тот, кому я оказываю в данный момент покровительство, не только не похож на человека, он даже и на животных с рептилиями не похож. Он – почти точная копия моего босса. И даже рога растут так же. Только почему-то многие думают, что это у него прическа такая. Слепые, я ж говорю.

– Зачем он тебе нужен? Что будет делать со своей властью?

– Как это что? Мне служить! А заодно очистит эту территорию. Хорошая у вас земля, плодородная. Воздух чистый. Виноградники красивые. Вино вкусное. Вот только люди глупы, трусливы и невежественны… Не заслуживают они такой прекрасной страны.

Разумеется, Гаап не открыл истинную причину заинтересованности в своем протеже. Никто не должен был знать, что Влад Бешеный, так же как и Кармен Ярош, является всего лишь отмычкой в новый мир, который всецело будет принадлежать Могущественному Принцу, Великому Губернатору Гаапу. Не важно, кто из них быстрее найдет печать царя Соломона. Главное, что при помощи этой святыни Гаап сможет начать борьбу за главный приз – престол преисподней.

Гаап встал, расправил чёрный плащ с рисунком, похожим на перепонки летучей мыши, взял трость в руки и скомандовал:

– Довольно разговоров, Клим. Собирайся. Нам пора.

– Куда? – обреченно спросил молодой человек, чувствуя, как воля скукоживается, сворачивается в клубочек и закатывается куда-то очень далеко.

– В гроб, Клим, в обычный гроб. Тебе в нем придется провести ровно столько времени, сколько понадобится Каре тебя найти и спасти. Иначе никак.

Клим встал и сделал шаг на негнущихся ногах. Пошатнулся, чуть не упал. Гаап выставил трость и будто пришпилил парня, чтобы тот держался прямо. Со стороны могло показаться, что старый друг помогает молодому товарищу, слегка перебравшему в выпивке, пройти на свежий воздух, проветриться.

Клим дёрнулся, катапультируясь из сна. Жажда мучила нещадно. Голова трещала. Как же можно было отключиться? Хотя это как раз и неудивительно. Углекислый газ расслаблял, усыплял, медленно вводил в кому. Хорошо ещё, что очнулся. Клим рефлекторно попытался подняться и со всего размаху влепился головой в шёлковое нутро крышки гроба.

Чертыхнулся. Вернулся в исходное. Пытался медитировать, чтобы успокоиться и восстановить дыхание. Получилось: уже через минуту дышал как мышь. Мысль заработала. Он что, так и будет лежать в этой яме? Какой-то урод его опоил, одел в деревянный костюм и закопал, а он, сложив ручонки, смиренно лежит и ждёт смерти? Нет, надо что-то предпринимать! Трудно понять, сколько он уже пролежал в гробу. Но если клонит в сон, то кислорода осталось очень мало.

Интересно, а что именно его вырвало из забытья? Ему что-то снилось, кажется, он просил маму о помощи. Да, точно. Клим вспомнил картину, которая мощным потоком энергии вырвала его из беспамятства. Кара стояла на краю глубокой пропасти и тянула к нему руки. Он же, как сухой пожухлый лист, медленно парил, цепляясь взглядом за мать, и молил о спасении. «Боже, – взмолился Клим, – прошу тебя, помоги мне отсюда выбраться. Я хочу увидеть маму». Это желание было настолько острым, что глаза защипало от слёз. Как глупо они расстались, как долго не виделись.

И тут Клим вспомнил про Гаапа. Какой же он идиот! Разумеется, теперь этот вурдалак будет преследовать Кару, заставляя её идти против своей воли и ради жизни сына исполнять приказы. Эта мысль настолько возмутила парня, что он сжал кулаки и изо всей силы треснул в крышку гроба. Что-то хрустнуло, зашуршало. Клим ощупал прохладную ткань, пальцем расковырял отверстие, из которого на него тонкой струйкой осыпалась земля. Гроб дал трещину.

Всплеск ликования придал сил. Клим кое-что помнил из уроков выживания. Расстегнул ремень, осторожно высвободил из штанов полы рубашки, кое-как приладил её на голове, чтобы земля не закупорила рот и нос. Новые удары крушили хрупкую фанеру дешёвого гроба в щепки. Окровавленные пальцы выдирали клочьями мёртвое могильное нутро, освобождая путь почве. С каждым рывком отверстие становилось всё шире, отвоевывая свободу движения рукам.

Хватая жменями влажную рыхлую землю, Клим втягивал её в гроб, кидал в ноги и трамбовал. Мучение длилось целую вечность, но это было хоть какое-то действие! Наконец, земли было столько, что свободными остались только голова, плечи и руки. Он лежал с поджатыми ногами, на спине и готовился все силы вложить в один-единственный рывок. Рывок к жизни.

Клим замер, сосредоточился и, работая телом, как тараном, начал выдавливаться из земли, сдирая кожу. Каждый миллиметр давался с огромным трудом, болью и страхом, что не получится, не хватит сил и упорства. Пару раз сознание оставляло его, но паника была начеку и, впрыснув адреналин в кровь, заставляла очнуться.

Сколько времени прошло, Клим не представлял, но вдруг голова, по-прежнему укутанная рубашкой, ощутила прохладу ночи. Неужели свобода? Клим еще раз поднатужился и продвинулся на несколько сантиметров вверх. Помогая себе плечами, руками, извиваясь, как змей, Клим наконец-то наполовину выбрался из могильного плена и распластался на земле. Содрав грязную рубашку с головы, он смотрел в ночное небо, на мерцающие звезды, вдыхал полной грудью холодный влажный воздух и не мог поверить своему счастью. Он – живой. Живой! Слёзы лились по грязному лицу, и не было в этот момент человека счастливее, чем Клим. Он ревел, скулил, орал, хохотал, сжимая комья земли скрюченными пальцами. Наконец, кое-как успокоившись, Клим затих, и, устало закрыв глаза, уткнулся лицом в землю.