Галина Вольская - О любви не говори

– Не скучно тебе в таком маленьком городе?

– Пусть бы он был еще немного поменьше.

Ты видел много других городов, прошел в конце войны со Вторым Украинским фронтом по другим республикам. После войны ты дослуживал в городе Томске, где познакомился с нашей матерью, привез ее из Сибири на Волгу. Ты всегда любил именно свой город, не хотел никуда уезжать отсюда и передал эту любовь мне. Так же, как интерес к физике, которую ты преподавал в школах, в техникуме, и так же, как любовь к книгам, которых в нашем доме всегда было очень много.

А вот ваши компании я не любила. Они появились после смерти бабушки, когда мне было уже 13 лет, и отдаляли тебя от меня. Вы с матерью уходили к кому-то в гости или гости приходили к нам, но детям не было места за столом. Брат чаще всего убегал к своим друзьям, а я сидела с книжкой в другой комнате, но невольно слышала шум застолья. Самое плохое начиналось, когда вы приходили из гостей или гости уходили от нас. Мать обязательно тебя к кому-нибудь ревновала, начинала упрекать, остановить ее и что-то ей доказать было совершенно невозможно. Она доводила тебя так, что ты не выдерживал, убегал из дома, угрожая повеситься или утопиться. Тогда мать падала на кровать, изображая сердечный приступ, просила меня вернуть тебя. И я бежала за тобой, догоняла, обнимала, уговаривала. Ты плакал пьяными слезами и жаловался на то, что никто тебя не понимает. Но это было не так уж часто, и ты по-прежнему оставался моим другом, наставником и защитником.

Может быть, вы слишком меня защищали и огораживали от всего плохого. Я верила, что живу в самой лучшей, самой гуманной стране. Верила, что меня окружают только хорошие, добрые люди. Я же не делаю никому ничего плохого, почему же кто-то будет делать плохое мне! Я окончила школу, поступила в университет в Саратове. На третьем курсе я безмятежно и доверчиво потянулась к тому, кто показался мне таким же сильным и надежным, как отец. Но этот человек таким не был. Мало того, что он вскоре предпочел мне другую женщину, но еще и стал вымещать на мне свою злобу и разочарование, расставшись с ней. А я продолжала его любить, хотела ему верить, несмотря на тщетные предупреждения отца.

Все кончилось жестоким разочарованием не только в любимом, но и в других людях, глубокой депрессией, попыткой самоубийства. Мир больше не казался мне добрым и розовым, сгустилась тьма, в которой появились злобные, кривляющиеся рожи. Ты был рядом, папа, но ты не мог оградить и спасти меня от всего этого ужаса. Ты помогал всеми силами, благодаря твоей любви и поддержке я смирилась с жестоким, несправедливым миром. Но я больше не была наивной, восторженной девочкой, и я никому не верила, кроме тебя.

А ты все чаще стал искать успокоение в алкогольном опьянении. Ты говорил, что у тебя сильный характер, ты сразу сможешь бросить, как только что-то почувствуешь. Не почувствовал. А потом уже не мог бросить при всем желании.

Я окончила университет, уехала по распределению. Личная жизнь у меня так и не сложилась, я вернулась к тебе с маленьким ребенком, ты принял внука всем сердцем, заменил ему отца. Но ты не мог справиться с тягой к спиртному. Работал ты директором школы, поэтому твой порок нужно было тщательно скрывать, чтобы не уволили с работы и не исключили из партии.

Несколько лет длился этот кошмар, я тяжело переживала твое пьянство, боялась за сына. Мать тоже не могла тебе помочь. Она кричала, скандалила, но по-прежнему тянула тебя в компании, где не обходилось без возлияний. Возможно, смогла бы помочь женщина, которую ты встретил в Саратове и полюбил. Но ты не сумел оставить меня и моего серьезно заболевшего сына.

А потом была эта жуткая ссора, когда я, не сдержавшись, бросила тебе в лицо жестокие, несправедливые слова. И ты ушел из жизни, написав в записке, что любил меня больше всех. Ты был очень пьян.

Я не знаю, как я смогла прожить еще столько лет, родить еще одного сына, назвав его твоим именем. Сейчас сыновья взрослые, я уже старше, чем был ты в день твоего ухода. Много лет я плачу о тебе потихоньку, тайком, чтобы никто не видел. Вот и сейчас текут слезы.

«… Бывало, знаете ли, сядет у окна

И смотрит, смотрит, смотрит в небо синее,

Дескать, умру и встречу его там

И вот тогда он назовет меня по имени».

Разве может сравниться с этой болью та давняя боль в ноге…

_______________________ *стихи: Илья Калинников

Настоящий полковник

– Галя, здравствуй! Как у тебя дела? Тут у моего мужа место программиста появилось. Не хочешь? – Я подумаю, сейчас у меня вроде все нормально. – Андрей уволился. Его, конечно, никто не заменит, но, может быть, все-таки попробуешь? – Спасибо, Марина. Я позвоню, если надумаю. Я в это время работала на заводе «Красный Октябрь». Работы много, далеко ездить, но оклад вполне приличный, вряд ли в другом месте буду столько получать. Платят с задержками, но я сижу и работаю непосредственно в бухгалтерии, удается что-то получать за счет самовывоза. Это когда приезжают за цементом на своем транспорте и расплачиваются наличными деньгами. На всех, конечно, не хватает, но «конторские» себя не обижают.

Но вдруг обострился давний конфликт с начальником цеха, в штате которого я формально числилась. И в этот же день приехал на машине муж Марины Валерий Дмитриевич. Они ждали из Москвы своего начальника, тот потребовал, чтобы нашли как можно скорее программиста. Заместителем московского начальника в Вольске работал Гальский, Валерий Дмитриевич был старшим научным сотрудником, но к его мнению очень прислушивались. Они согласились даже на постоянную доплату к моему окладу, поскольку я поставила условие, чтобы зарплата у меня была не меньше, чем на «Красном Октябре». Задержек с выплатой у них не было. Возили работников на своей машине от проходной воинской части, недалеко от моего дома. Коллектив небольшой, всего 15 человек, почти у каждого отдельный кабинет. Располагаются в большом здании на территории аэродрома воинской части, но числятся в штате Физического института Академии наук. Начальник, инженер, один программист находятся в Москве, остальные в Вольске – Вольская экспедиционная база. Штат был большой, работ проводилось много, но после всех сокращений остался вот такой урезанный состав.

С Мариной мы работали в одном отделе в воинской части. Я занималась работой с детьми по линии профсоюза, Марина много лет была бессменным председателем женсовета. Ей эта работа нравилась, в отличие от меня. Для меня это было обязательной партийной нагрузкой, занимающей много времени и отвлекающей от основной работы. Особенно перед Новым годом у меня заранее начинала болеть голова: закупка подарков для детей в условиях дефицита, организация утренника. А Марина ждала этот праздник с радостью.