Галина Вольская - О любви не говори

Заканчиваю все работы на «Красном Октябре», новый программист уже «поднатаскался». Увольняюсь от них, но денег все время не хватает, поэтому начинаю работать по вечерам в роддоме. С одной работы сразу иду на другую и сижу там допоздна. А Валерий Дмитриевич едет в командировку в Москву и попадает там с инфарктом в больницу. Лежит в тяжелом состоянии, но просит не говорить об этом Марине, сказать ей, что у него сердечный приступ. Она и ехать туда сначала не хотела, думала, что все обойдется. Женщины на работе настояли. Поехала, добилась его перевода в другую больницу, в той первоначальной он бы просто умер.

А я все думаю о своих отношениях с Мишей, ищу клин, который мог бы выбить его из моего сердца. Ни один из тех, с кем я имела какое-то дело после Миши, на такой клин не тянул. А может быть не клин, а таран? Виталий Таран, который работает с нами. Он холостой, ни разу не женился. Не могу понять, что он за человек, слишком закрытый и замкнутый, но какой-то интерес у меня все-таки вызывает. Был заместителем начальника нашего отдела в воинской части. Ушел в отставку в 40 лет, хотел уехать домой на Украину. Но пришлось остаться здесь, заняться предпринимательством, чтобы помочь матери и сестре. Сестру сократили незадолго до выхода на пенсию. Она не может найти работу, живет с матерью в доме, держат огородик. Виталий приезжает к ним, привозит деньги, помогает по хозяйству. В частном доме нужны мужские руки, двум женщинам одним не справиться.

Лесникова мне сильно не хватает, с ним обо всем можно поговорить, а во всех наших застольях он мой неизменный сосед и партнер.

Перерабатываю, сижу иногда за компьютером по 12 часов, когда в роддоме нужно что-то срочно напечатать. Под конец уже ни руки не двигаются, ни глаза не видят. Давление поднимается, жмет сердце, глотаю таблетки. Не до женихов.

Не помогают уже и лекарства, мучаюсь от головной боли, которая не проходит по несколько дней. Пишу отчаянные письма Мише, а он или молчит, или рассказывает о своих походах.

Пытаюсь понять характер Виталия Тарана, но пока это по-прежнему загадка. Чаще всего он молчит, но когда высказывается, я с ним вполне согласна. Никогда не ввязывается в споры о политике, не старается никого переубедить, но вряд ли кто может его заставить делать то, что он не хочет. В компании он также молчит, не пьет и не танцует. Впрочем, когда я его приглашала, он танцевал, с Татьяной Большой не стал. У Тани муж уехал на заработки в тундру, да там и остался. Платить алименты сыну не хочет. Его разыскивают, он меняет место жительства, переходит с одной улицы на другую, и снова оказывается в розыске. Таня хочет обратить на себя внимание Виталия, разговаривает с ним, расспрашивает, почему он не женится. Он ответил, что содержит полностью мать и сестру, ни одна жена на это не согласится.

Снится покончивший с собой полтора года назад мой старший брат.

================= ИЗ ДНЕВНИКА. Вечером вчера выпила таблетку, а потом мне показалось, что я забыла выпить и выпила еще. А там написано, что лекарство очень сильное, и передозировка грозит остановкой сердца. Вот оно и стало у меня останавливаться. И не то чтобы страшно, но думаю, что усну сейчас и не проснусь. И со Славкой мы уже почти сравнялись, он тоже чуть-чуть не дожил до 47. А в детстве мы же очень дружили. Как он мне говорил: «Ну, посияй глазами!» И тут мать проснулась, зажгла свет, я как-то успокоилась и уснула. Утром она сказала, что проснулась из-за того, что очень ясно услышала голос Славы: «Мама!» Она еще ответила: «Ну чего ты?» и проснулась.

Сегодня проснулась от собственных рыданий, о чем-то я так горько плакала во сне. А днем мать встретила Наташу Абрамову, и та сказала, что умирает Надя, бывшая жена Славы. У нее сразу стало плохо с головой, она лежит в больнице, то приходит в себя, то теряет сознание. Возле нее сейчас постоянно дежурят.

Перед этим снилось, что я иду по тропинке, а Слава где-то в стороне по снегу. Я ему говорю: «Иди рядом, куда ты убегаешь!» А он действительно убегает вперед, я пытаюсь его догнать: «Славка! Догоню, ведь убью!» Не догнала. ==================

Ездим на машине на работу и с работы. Василий Михайлович ко мне прикалывается, место я его, видишь ли, заняла.

– Ладно, – говорю, – могу и уступить, как пенсионеру. Его это, видно, задело. А тут еще Татьяна добавила: – Что вы хорошего можете сказать? В прошлый раз они безобразно стали ругаться матом с Вадимом. Тут он совсем раскипятился: – Сами-то вы какие! Про свою сотрудницу или даже начальницу начал рассказывать. Как она его останавливала, а сама моталась с кем-то там. Я отвечаю: – Или я при вас матом ругалась? Один раз и то на ухо. Это когда они опять коммунистов стали расхваливать, а я попросила сменить тему, потому что я про них только матом могу говорить, а мне воспитание не позволяет это делать. Василий Михайлович привязался: – На ухо мне скажи. Ну я и сказала ему на ухо: – Пошли они на …! А вообще он мне уже надоел своими домогательствами. Я ему уже и «Песню Фаины» Блока прочитала, сказала, что табличку на грудь повешу: «Не трогать, опасно!» «Когда гляжу в глаза твои Глазами узкими змеи И руку жму, любя,

Эй, берегись! Я вся – змея! Смотри: я миг была твоя, И бросила тебя!

Ты мне постыл! Иди же прочь! С другим я буду эту ночь! Ищи свою жену!

Ступай, она разгонит грусть, Ласкает пусть, целует пусть, Ступай – бичом хлестну!» Люди, говорю, от любви вешаются, стреляются, преступления совершают, а вы играете, как ребенок со спичками. Ничего не понимает!

О коммунизме опять мечтают. Да, я не хочу, чтобы опять какой-нибудь кретин за меня решал, где мне работать, что есть, что пить, с кем спать. Я в состоянии это решить сама. Очень уж они любители рыться в чужих постелях, ни на что другое не способны. Везде мне приходится сталкиваться с косностью, невежеством, тупоумием, ленью. С огромным трудом доказываю преимущества вычислительной техники, хотя во всем мире давно уже без нее не обходятся. И кто только выдумал эту диктатуру пролетариата, когда тупые, необразованные люди диктуют умным и образованным! Идеология недоучек и лодырей.

Гальский, правда, тоже Василия Михайловича осадил. Иногда он может быть даже приятным. Но незадолго перед этим едем в машине, три офицера стоят, руку подняли. Он остановился: «Вот ты, Мисин, один садись». И машина-то почти пустая, ладно бы места не было. Тот, конечно, не сел. Татьяна говорит, что раньше постоянно так было, когда на автобусе ездили. Выберет нужных людей: «Вот ты, ты и ты садись». Их все французами называли.

Лесников возвращается из Москвы, но на работу выходит не сразу, восстанавливается.

==================== ИЗ ДНЕВНИКА. Павлик взялся родственные отношения вычислять: – Счастливый Сережка, у него три брата, а у меня только два. – У тебя тоже три, в Новосибирске еще есть и сестра еще. – А у папы в Новосибирске есть жена? – Есть. – А ты ему кто? – Никто. – А ей ты кто? – Тоже никто. – Как же так у папы две жены? – Твой папа очень способный. – Я понял! Тебе тоже надо нового папу найти. – Вот только и остается.