Галина Вольская - О любви не говори

Валерий Дмитриевич работал начальником четвертого отдела. Всегда занятый, сосредоточенный, весь в себе. Мог пройти, не ответив на приветствие, просто не заметить. Резко выступал на партийных собраниях, критикуя недостатки. Многим, естественно, это не нравилось, на него сыпались обвинения. Марина не выдерживала, бросалась его защищать, хотя он просил ее не делать этого, от ее защиты только хуже им обоим.

И вот я работаю непосредственно с Валерием Дмитриевичем, попадаю под влияние его личности и втайне замечаю, что он нравится мне все больше и больше. Личной жизни у меня практически никакой, если не считать редкие письма Михаила, отца моего младшего сына, которые в последнее время причиняют только боль. Я пишу ему о сыне, о том, как мне трудно без чьей-либо помощи. Я устала ломать голову над тем, как прокормить и одеть детей на те гроши, что мне платят. А он присылает хвастливые письма о машинах, квартирах, дачах, о том, как ему повышают зарплату. И о том, что дети не входят в число его увлечений. Впрочем, сына и дочь, которые живут с ним, он не бросает, они тянутся к нему, и от Павлушки он, в общем-то, не отказывается, хотя и не помогает.

Не сразу удалось развязаться с заводом. На мое место приняли такого «оленя», как говорит мой старший сын, племянника того самого начальника цеха! Никакого отношения к программированию он не имел, пытается осваивать, но с большим трудом. А бухгалтерам надо работать, устранять сбои в программе, исправлять ошибки набора некому. И Вера, начальник отдела кадров, просит дописать начатую программу. Она учится в заочном экономическом институте, программа ей нужна для диплома. Мы работаем без обеда, уезжаем часа в 3, иногда раньше. Я выхожу на повороте из машины, спускаюсь по тропинке к конторе завода, работаю там до конца рабочего дня. Когда же на заводе все постепенно наладилось, мне предложили работать на полставки в роддоме. Согласилась, детей надо тянуть, старший учится в университете, младший школьник, деньги нужны.

Самый населенный у нас второй этаж. Здесь находятся бухгалтерия, где сидят две Татьяны – большая и маленькая. Бухгалтер – большая Таня, маленькая работает секретарем, делопроизводителем. Ближе их кабинет заместителя начальника Петра Борисовича. С другой стороны бухгалтерии располагаются инженеры Виталий Михайлович, Олег Николаевич, Борис. Борис самый молодой в нашем коллективе, работящий, услужливый. За ними кабинет Валерия Дмитриевича, потом комната, забитая какой-то аппаратурой. А дальше, почти в конце коридора мой кабинет. После густонаселенной бухгалтерии завода, где у меня не сразу появился рабочий стол, и где постоянно звонили телефоны, шли непрерывным потоком посетители, я наслаждаюсь тишиной и уединением. На первом этаже под бухгалтерией мастерские Василия Михайловича и Юрия Николаевича. Там же обитает наш шофер Вадим и уборщица Галина. Над бухгалтерией на третьем этаже владения нашего завхоза Василия Андреевича. Еще множество кабинетов стоят пустые – результат сокращения когда-то большой организации. Само здание высокое, его видно издалека. В огромном машинном зале стоят наши машины: ГАЗ-66, автобус, газик – вездеход и наиболее часто используемая «буханка» скорой помощи. С нее даже красные кресты не стали смывать, чтобы меньше останавливало ГАИ. На ней мы обычно добираемся на работу и с работы. Другие машины используются при необходимости, в частности, когда приезжает московское начальство, командировочные, выполняются запуски и подъемы аэростатов (аэростаты есть свободные и привязные). Рядом с нашим зданием еще один сравнительно небольшой корпус, также принадлежащий ВЭБ. Все другие корпуса на аэродроме являются собственностью воинской части. Мы вроде бы арендуем у них территорию и сотрудничаем с ними.

=============== ИЗ ДНЕВНИКА. На выходные приезжал Алеша, выгребла ему все деньги, но все равно, конечно, мало. На месяц ему вряд ли хватит, тем более, если он собирается праздновать день рождения. Говорила и с Гальским и с Лесниковым насчет надбавки. Оклад бюджетникам повысили, и они решили мою надбавку снять. Правильно, с пенсией в миллион можно и без надбавки, но для себя они любым путем стараются больше урвать. У Татьяны перерасход по зарплате из-за их отпусков, но она им ничего, конечно, не скажет, потому что ей тоже премию все время основательную подкидывают. На заводе я получила за все месяцы, за сентябрь мне отпускные выдали, а платят всем еще только за август, октябрьская зарплата еще нескоро будет. Можно, конечно, аванс брать, но это всякий раз к Ольге обращаться. У них с Наташей Устиновой война не прекращается. Наташа хочет, чтобы она работала, но Ольге этого совсем не хочется, а начальство она вполне устраивает.

У Павлика ангина, третий день не встает с постели, глазенки ввалились. Сегодня температура немного спала, два дня была очень высокая. Больничный не стала брать, может быть и зря, отгулов у меня здесь не так-то много. Сегодня хоть есть стал немного, два дня почти ничего в рот не брал. Мишка пишет, что не делает различия между своими детьми, Павлик вроде бы такой же, как и те. Ну что тут скажешь? Если он считает, что 200 тысяч достаточно, чтобы его одеть и накормить и на тех детей он тратит столько же, то, конечно, никакого различия. Павлик ему письмо написал: «Папочка, почему ты не приезжаешь? Я учусь в школе, это моя причина, а ты почему не приезжаешь? Я тебя очень люблю, почему ты не приезжаешь?» Пусть сам и отвечает ему, что в походы ходить гораздо интереснее и что отца у него, по сути дела, нет. Галка ходила с Леной в суд, подали на алименты на Романа. «Он ее обязан содержать!» Я в суд, конечно, не подам, но почему у меня не хватает сил разорвать с ним все отношения? Павлик два дня почти ничего не ел, сейчас просит пельменей, колбасы или плавленого сыра, а у меня ничего этого нет.

Почему я стала по-другому относиться к Мише, ведь он такой же, какой и был? Приятный, обаятельный, все делает для семьи. И для Павлика вроде бы хорошим хочет быть. Игрушки ему присылает, мог бы не присылать. В его отношении ко мне ничего не изменилось, сама хотела, сама рожала, а я почему-то на него злюсь, чего-то требую. Да сама, да все знала, но я и ращу сама, люблю, берегу, меняю места работы, чтобы как-то одеть и прокормить. Но и его насильно никто в постель не тащил, а он мне предоставил полное право отвечать и за его поступок тоже. Ну, пусть и напишет своему сыну честно и откровенно, что совсем не рассчитывал на его появление, что ему безразлична его судьба, что гораздо интереснее ходить в походы, чем ехать к какому-то там глупому мальчишке. И вообще нужно ли было им встречаться? Это, скорее всего, мать Миши настаивала на его приезде, она знала, что он поехал сюда и умерла вскоре после его возвращения. Она была хорошим, душевным человеком, но родила Мишу слишком поздно и слишком его любила. Он эгоист и привык думать в первую очередь только о своих удобствах. Кстати, он и сам это прекрасно знает и не скрывает, знала и я, но просто, видно, обиды со временем накапливаются. ==================