Виктор Акатов - Пепел Чернобыля. Дневник ликвидатора. Роман в четырех частях

– Я в Днепропетровске жил. Вот хочу с земляками пообщаться. А вы из самого Днепропетровска будете?

– Ой, гляды на нього! Да такых землякив тут, як мух у свынарныку – жужжать, аж в ушах гудэ.

– Тытяна Мыколавна, да будэ вам! Вжэ всих хлопцив повыгонялы. Ни соби, ни другым, – это сказала решительно вышедшая из другой двери невысокого роста, черноволосая, смуглая женщина и, обратившись ко мне по-русски, произнесла:

– Я в этой бригаде одна из Днепропетровска, остальные – из районов. Проходьте, будь ласка. 27 27 Проходите, пожалуйста. (с укр. яз.).

В комнате не было никого. Мы познакомились. Её звали Елена Сергеевна. Она работала была заведующим столовой. Днепропетровская бригада приехала всего три дня тому назад. Но оказывается Елена Сергеевна уже отработала две недели. Её попросили поработать ещё две недели вместе с бригадой из Днепропетровска. Она согласилась с условием, что после отпустят домой.

Елена Сергеевна оказалась хорошей собеседницей. И вскоре, как два старых приятеля, мы вспоминали наш город, какие-то события, известных людей. Нашлись даже общие знакомые. Лена рассказала о своей жизни в Днепропетровске, где она родилась и провела всю свою жизнь. Была семья. Но… муж вместе с сыном погибли в дтп, на гололеде столкнулись с трактором, за рулем которого был пьяный водитель. У Лены заблестели глаза. Я постарался успокоить её, перевел разговор на другую тему. Потом она расспрашивала меня. Я рассказал ей о рано ушедшей из жизни моей маме, о ещё здравствовавшем тогда отце, сестре, о своем деревенском детстве.

Вот тут-то как раз всё и началось…

Вспомнив, как сестра отменно готовит, особенно украинский борщ, и невольно размечтавшись, я сказал:

– Да! Вот, что я хотел бы в этой чернобыльской кутерьме отведать, так это настоящий украинский борщ. Только это невозможно. В столовой ведь нельзя так приготовить – все из консервов, а надо свежие овощи, сметану. Да и получится ли на тысячу человек приготовить так вкусно, как это можно сделать только дома на семью в пять, ну десять человек?

– О, нет, Петр Валентинович! – несколько обиженно возразила Елена Сергеевна.– Вы ошибаетесь. Добрый борщ, можно и на тысячу порций приготовить. Нужно только душу в него вложить. А свежих овощей и мастерства у нас достаточно.

Она порылась в какой-то папке, вынула листок и что-то записала в нем. Потом сделала еще какие-то записи в ученической тетрадке и сказала:

– А вы приезжайте к нам в воскресенье на обед. Будет, как вы говорите, настоящий хохляцкий борщ. Зайдите ко мне, вместе и пообедаем.

Я не придал тогда значения этому слову «вместе». Но горячо ответил:

– Конечно же зайду. Такой подарок!

– Добрый борщ будет. Увидите, – и мило добавила по-украински. – Побачытэ.

Уже была полночь. Я проводил Елену Сергеевну по темному Чернобылю до общежития, где жила их бригада. Ещё два раза до воскресенья я заходил к Елене Сергеевне в «Караван-сарай». Эти встречи были пожалуй единственным светлым следом, который оставил в моей душе Чернобыль. Правда есть ещё один, но он слишком тесно связан и с ней, и…с этой страшной историей…

Прощаясь Елена Сергеевна опять напомнила:

– Не забудьте. Завтра. Вместе пообедаем.

– Обязательно буду. Спокойной вам ночи, потому что только в полночь совершаются чудеса и сбываются мечты…

Я продолжал прогуливаться по парку. Под ногами шуршала опавшая осень. В желто-красных листьях мерещились разводы свежего украинского борща, безумные глаза Маши и Володи, милое лицо Елены Сергеевны. Где вы сейчас Лена?..

Да пора идти домой. Ну вот, назвал больницу домом. Как быстро мы привыкаем к новым обстоятельствам. Да и к новым людям тоже. Как давно никто из женщин меня не целовал, не обнимал… Но у меня никогда уже не будет женщины. Потому и думать на эту тему не стоит.

2 сентября 2005 г.

Вот так Каширка опять вернула меня в Чернобыль. Как однажды писала Анна Ахматова, « рухнул в себя, как в пропасть ».

А пропасть эта глубокая. И нет уже сил бежать от Чернобыля. И не хочется жить в северянинском « сне неразгаданном ». Свой сон я знаю. Имя ему Чернобыльская зона. Поневоле начал опять туда возвращаться. Может быть, она меня зовет для чего-то? Для чего?..

Эти ночные кошмары, постоянный уход от чернобыльских тем… Бежать от Чернобыля нелегко. Или это бег по кругу?

Всё, стоп! Хватит! Если Чернобыль так настойчив, может быть он неспроста стучится ко мне? Жаждет что-то сказать? Может, я что-то забыл там, в зоне, и она хочет мне напомнить об этом? Если забыл, то что?.. Или кого?.. Ответов нет… Чернобыльский след в моей душе постепенно поглощает след розовый.

Может, и не надо сопротивляться, коль так судьба распорядилась? А что если эти воспоминания не случайны? Стоп-стоп! Это уже мистика. Тут же всплыли слова Николая: «Всё может быть. Не такое ещё бывает!». Согласен, но только не мистика. А память, услужливая память, снова понесла меня в зону.

Магический чай

И вот сижу я на диване в нашем чернобыльском домике. Вечер. Одиннадцатый час. Я только что приехал с блока. Переоделся, умылся, присел на диван. Устал. Виктор Петрович колдует у плиты, заваривает чай. У нас договоренность, кто раньше приходит, тот и заваривает чай первым. Я это делаю по-обычному, а Виктор Петрович совсем по-особенному, говорит по-ненецки. У него этот чай – магический.

После Кыштымской ядерной аварии таким чаем его отпаивала одна старая ненка, на квартире которой он был постояльцем. Виктор Петрович совсем слег. Видимой болезни нет, а тело обмякло, не слушается и страшная апатия. Ненка спросила его, мол чего маешься, сынок. Он ей сказал про радиацию. Она не поняла, а он ей объяснить не смог. Назавтра она пришла и сказала, что была у их ненецкого предводителя, не помню, как он называется, может шаман. Он тоже не знал ничего про радиацию. Но сказал, коль это зло, то его надо выгонять, иначе душу отравит. Зло боится добра. А добрее молока, отданного оленихой человеку, ничего не может быть. Если нет оленя, и корова пойдет. И научил её делать магический чай. Ненка этим чаем и отпоила Виктора Петровича. Мистика? Может быть. Но Виктор Петрович очень верил в этот чай.

Вот и сейчас Виктор Петрович делает свой чай. Сначала он кипятит воду, потом кипятит молоко. Ошпаривает кипятком чайник, наполовину заливает кипяченое молоко и сыплет в чайник по две чайных ложки черного и зеленого чая и ещё щепотку красного перца. Потом закутывает чайник в полотенце, накрывает чем-нибудь потеплее и оставляет настаиваться чай минут на пятнадцать. Потом доливает кипяток и разливает чай по стаканам. Перед употреблением этого магического чая надо попросить у Бога здоровья, пить чай горячим без сахара и каких-либо прикусок. Сразу после приема чая надо выпить 20—30 грамм водки и лишь через полчаса можно начинать кушать. Такой чай пьётся натощак. Виктор Петрович говорил, что только благодаря этому чаю он ещё жив. Бывая на атомных станциях, он всегда пил чай по-ненецки. Отличался здоровьем, редко болел.