Виктор Акатов - Пепел Чернобыля. Дневник ликвидатора. Роман в четырех частях

– А у нас-то с тобой нет «спазма настроения»?

– Нет. И компания добрая. Еще Славка говорил: «Выпивка и спешка несовместимы. Неторопливая выпивка – благо. Выпивка в спешке – вред себе и народному хозяйству, ибо это – пьянка».

– Ну ваш майор философ! Что он ещё вещал?

– Чаще всего повторял: «Выпить, но не поговорить, это всё равно, что не выпить».

– Это верно. Давай, за здоровье.

– И твоё.

– И тебе не чихать.

Выпили, крякнули, занюхали хлебом, закусили, расслабились. Сидим, то ли обедаем, то ли ужинаем, непонятно. Время перепуталось. Виктор Петрович, улыбаясь, говорит:

– Петр Валентинович, коль такая пьянка, давай ещё по одной. Только водки.

– За что выпьем?

– Слушай, может?..

Мы переглянулись. Я угадал мысль Виктора Петровича:

– За них, за ребят. Мы об одном и том же подумали.

– Неудивительно. Я бы за них каждый день по литру пил, лишь бы жили, – с горечью сказал Овчаров.

– Да уже 16 хлопцев ушли из жизни. А Валеру Ходымчука и похоронить невозможно, так навсегда и остался в реакторе. Сколько ещё потреяем?

– Много, очень много. И мы там будем.

– Не каркай.

– Да, давай за то, чтобы ребята остались живы. А кого нет, пусть земля будет им пухом.

– Пусть.

Встали, выпили, постояли, чуть закусили… и… протрезвели. Не пошел ни коньяк, ни водка. Потому что голова так и не выключилась. Легче всего, наверное, выключить электростанцию, чем переполненную заботами голову.

Сорняки

Воспоминания о наших вечерах с Овчаровым согревают душу. Как его не хватает сейчас! Он рассказывал много интересного, неизвестного мне, говорил о будущем, иногда делал прогнозы. За два десятка лет, что мы были с ним знакомы, я не помню случая, что бы он ошибся в своих предсказаниях.

Но однажды ошибся.

Как-то мы сидели с Виктором Петровичем поздно вечером, рассказывали друг другу, что у кого за день произошло. Потом я задал вопрос, мучавший меня с первых дней приезда в Чернобыль:

– Виктор Петрович, вот всё хотел тебя спросить, а нужно ли было останавливать первый и второй блоки? Третий понятно, всё-таки с четвертым блоком одно здание. Но первый и второй? Они же могли работать. Здания герметичные. Внутри уровень радиации увеличился незначительно. Сразу из системы вывести четыре блока миллионника – это такой удар по энергосистеме. Как она выдержала, не развалилась, удивляюсь.

– Не знаю, почему блоки вырубили. Третий надо было заглушать. Это верно. А те два ни к чему. Со страху очевидно вырубили их. Уровень фона внутри, конечно, увеличился. Но это можно было быстро отмыть.

– Ну напугались, обделались, можно теперь трусы помыть, высушить, начать всё сначала и блоки включить.

– Можно-то, можно. Но кто же признается, что обделались. От них на километр вонять будет, не признаются. Бюрократ – это порода такая: быстро прививается, трудно выводится. Как сорняк огородный.

– Ну, объявили бы, что, дескать, в результате успешно проведенных мероприятий стало возможным введение в строй первого и второго блока. Трусы бы выбросили, парадную одежду надели, торжественные мероприятия провели, всякие реляции огласили бы. Газеты трубят. Глядишь, награды даже дали бы. А про вонь скажут, что и не было её вовсе. Это, мол, происки западных борзописцев.

– Эх, Петр Валентинович! Верно ты всё описал. Так оно и будет. Только позже. Может и не в 1986 году.

– А почему не сейчас?

– Потому что боялки ещё не отбоялись.

– Какие?

– Ну, например. Как объяснить, что во время самой крупной в мире ядерной аварии радиационная опасность была объявлена более, чем через неделю после аварии. По-моему, даже уже после твоего приезда в Чернобыль, – взволнованно ответил Овчаров. – Ты же знаешь, по действующему порядку директор любого предприятия является начальником гражданской обороны этого предприятия, руководитель района – начальник гражданской обороны района, соответственно, так и в области. Они и должны были объявить радиационную опасность. Но ни директор станции, ни руководители города, района, области этого не сделали. Не предупредили людей, что надо делать. Оставили в неведении.

– Может, не хотели первомайский праздник омрачать?

– Наверное. Только после майских праздников разрешили это сделать, когда об аварии на Чернобыльской АЭС уже знал весь мир, а сотни тысяч наших людей от этой опасности уже пострадали и даже выходили на первомайские демонстрации по всем городам страны. Кто-то же должен за это ответить? Вот какая боялка!

– Ну, это-то никому не сойдет.

– Сойдет. Директор – не ядерщик. Кто-то его продвигал, протежировал, назначал, контролировал работу станции. А ещё знаешь, что выявилось? Оказывается, на ЧАЭС несколько лет практически не проводились учебные и практические занятия по повышению квалификации персонала. Вместо учебы выдавали такой бегунок и соответствующий работник оббегал указанных в нем руководителей, а те ставили свои подписи, что якобы провели занятия, приняли зачеты или экзамены. Удобно. Всех устраивало и все молчали. Часть оперативного персонала хоть изредка посылали на другие станции на стажировки. А остальные практически не повышали свою квалификацию. Но кто-то же проверял станцию, докладывал, что всё в порядке, награждали директора, заместителей, руководителей среднего звена, работников, саму станцию. Это же сколько людей в головотяпстве, кумовстве и беззаконии завязано! А всем жить хочется. Потому, думаю, круговая порука и теперь всех спасет. Это же сорняки, они крепко держатся за завоеванную почву.

– Нет. Не может такого быть, чтобы это сошло! – воскликнул я. – Сам говорил, такого ещё не было и вряд ли будет.

– Всё равно сойдет, ещё как сойдет. Круговая порука – это не только, когда руки по кругу держат друг друга, это ещё, когда руки идут кругами и втягивают в свой круговорот тех зависимых, от которых может исходить угроза их кругу. Сам посуди, какая сейчас сдержанная информация в газетах, по телевидению. Стрелочников найдут, их и накажут. Может быть, накажут сурово, напоказ всей Европе. Отмываться-то надо.

Инфекция

Тот разговор о сорняках однажды у нас с Виктором Петровичем продолжился. Я спросил его:

– Виктор Петрович, послушай, но блоки-то всё равно надо пускать. Что может этому мешать?

– Здесь дело не в реакторах. Тут другая проблема. Скорее даже беда.

– Что ещё?

– Когда население Припяти эвакуировали, то большинство специалистов: дежурный и оперативный персонал, дозиметристов, работников цехов, ремонтников, ну и всех других – вывезли. Из домов поподъездно выгоняли всех подряд из своих квартир. Ни на кого не смотрели. Хотя предупреждали, кого надо было не трогать. Куда кого увезли, толком не известно. Смены оголились. А блоки без обслуживания оставлять нельзя. Нет. С ущербными больше чем наполовину сменами блоки не пустишь. Теперь, как всегда, будем преодолевать трудности, созданные нами же. Такая вот русская забава – создавать трудности, потом их мужественно преодолевать.