Виктор Акатов - Пепел Чернобыля. Дневник ликвидатора. Роман в четырех частях

Был ещё один способ размножения чертежей, варварский. Сначала копировали чертежи на прозрачную кальку через стекло, подсвечивающееся снизу лампами. Затем копировали с кальки контактным способом на специальную светочувствительную бумагу и проявляли эту бумагу в парах аммиака в широкий жестяных тубусах. Называлось это синькованием. Однако нужно было иметь много чертежников. На всё это ушло бы не меньше трех месяцев. А времени было всего две недели.

Конечно, мы не стояли на месте и методом так называемого « тыка », то есть постепенно, вслепую, восстанавливали одну нитку сетей за другой. Но дело продвигалось медленно. Оставалось слишком много белых пятен, совсем непонятных участков. Например, где проходит напорный канализационный коллектор? По рельефу, по расположению канализационных сооружений он где-то должен быть в одном месте, но мы его не находили нигде. Такого рода проблем было немало. Особенно в тех микрорайонах, где продолжалось строительство города. Железобетонные конструкции, металл, арматура, строительный мусор, песок, гравий, щебень, всё вперемежку. А под ними скрывались коммуникации.

Поэтому сразу же параллельно мы обратились в оперативный штаб министерства обороны и попросили сделать аэрофотосъемку АЭС, города и прилегающих к ним территорий в масштабе 1 к 500, то есть в одном сантиметре 5 метров. Это обычный масштаб для схем коммуникаций. Но для аэросъёмки, чтобы такой масштаб сделать надо было слишком низко и небыстро лететь, что было невозможно. Они сумели выполнить фотографирование в два раза большем масштабе. Это уже была победа. Как летчики выкрутились, не знаю?! Спасибо им.

Потом чертежи проектировщиков и аэрофотоснимки мы повезли в Киев. Из одного комплекта копий снимков собирались склеить общую схему коммуникаций, а из второго – раздавать бригадам части общей схемы для работ на местности.

Но в Киеве никто не брался копировать, объем огромный. Да и боялись. Мол разрешение надо. А времени нет бегать по различным ведомствам, в местное управление КГБ и объяснять очевидное. В Чернобыле всё решалось быстро – там война. В Киеве мирное небо, размеренная жизнь. Что им до каких-то неряшливых, чумных ликвидаторов, в одинаковой одежде, как из зоны. Плюс, нас боялись – мол, « они радиоактивные ».

И тут, слава Богу, я вспомнил об одном своем знакомом. Дело давнишнее.

Ещё лет восемь до Чернобыля, служил у нас в управлении на Байконуре солдатик Саша Шипко. Хороший паренек, незлобивый, безропотный. Был он оператором множительной техники. По службе я часто приносил ему материалы для размножения. Узнал, что он мой земляк. Так и познакомились. Именно он по частям тайно и размножал «Архипелаг ГУЛАГ», другие запрещенные книги, которые нам доставлялись самолетами из Москвы в коробках с чертежами из московского «Военпроекта». Этот багаж был военным и потому не досматривался. Перед окончанием Сашиной службы, взял у него киевский адресок.

Как вспомнил о Шипко, сразу побежал в Минэнерго Украины, звонить домой. Рассказал жене, где может быть записная книжка. Через полчаса перезвонил – адресок нашелся, Саша жил где-то на окраине Киева за Троещиной. Нашли. Он на работе, в типографии. Мы к нему. Встретились. Такой же худой, неряшливый, но стал деловым. Он был удивлен, что такой человек его нашел, очень обрадовался и никак не мог поверить. Всё тащил нас в ресторан, где работала его мама.

Объяснили ему ситуацию, ресторан потом, сейчас нужна помощь, где и как можно сделать эту работу. А он говорит, я сам сделаю. Только не выдавайте меня. Отправил к себе домой, а в пять утра заявился с дружком и пятью неподъемными коробками с копиями. Мы и сами не догадывались, какую огромную работу замыслили. Помогло то, что в его типографии стояла достаточно мощная по тем временам техника. Потом через правительственную комиссию я вызвал Сашу в командировку к нам в штаб «Припять», где с его помощью создали первое множительное бюро в зоне. Там в зоне он и остался работать до конца своих дней. Жаль, очень жаль. Как он нас тогда выручил!

В общем с копиями мы вернулись в Чернобыль. Склеили один комплект и разложили на полу в спортзале одной из школ. На снимках было главное, ради чего мы это делали – точки люков на тротуарах и мостовых были видны четко. То что мы уже выяснили, нанесли на эту схему, корректируя по люкам. А остальное восстанавливали по этой большой схеме, выходя на ранее неизвестные места. Нам пришлось вскрыть более тысячи люков.

И вот в результате мы создали реальную схему коммуникаций. Обнаружились также все пожарные гидранты, решетки и люки ливневой канализации. Это было особенно важно, чтобы эффективно и более мощно мыть город от радиации. Требовалось осуществить почти одновременный забор воды 70 пожарными машинами и слить, по сути, залповый сброс этой воды, смешанной с дезактивирующими растворами в ливневую канализацию. Правда до этого надо было удалить воду из всех водопроводных, ливневых и канализационных насосных станций, да просушить все двигатели в них, сделать ревизию запорной арматуры. В общем, хватало делов.

Включение

Чтобы включить все насосы в работу надо было ещё подать электроэнергию. Тут ситуация оказалась труднее и опаснее.

Дело в том, что на большинстве трансформаторных подстанций, сокращенно ТП, тоже не оказалось схем. За время, пока город был обесточен, все ТП были раскрыты, многие приборы, выключатели, кнопки разбиты. В некоторых ТП были следы лежбищ бомжей.

Для сравнения: если прорыв на водопроводе, то через некоторое время это обнаружится, так как вода выйдет из-под земли на поверхность, и место аварии станет видно. А вот если на ТП включить рубильник, а на линии перерезан кабель или эта линия просто не была да конца смонтирована, то в ТП произойдет взрыв, оператор может лишиться рук, глаз и даже жизни.

Включить требовалось сорок ТП. Надо дезактивировать город, мыть дома, крыши, улицы. Времени не было. Поэтому мы пошли, как говорится другим путем, широко применявшемся в СССР, – путем проб и ошибок.

Нашли пустую металлическую бочку из под цемента, вымыли её, высушили, срезали верх и низ и разрезали пополам. Получился большой щит, как у крестоносцев. Посередине вырезали небольшое отверстие, потом брали багор, просовывали его в дырку, и прячась за этот щит, упирались багром в нужный рубильник. После этого что было сил с закрытыми глазами надавливали багром на рычаг и таким образом включали фидер. Только четыре раза мы ошиблись, в результате чего четыре раза испытали на себе силу и яркость взрывов от коротких замыканий. Но наша доморощенная защита спасала.

Вот так, на собственной шкуре я узнал, в каком состоянии находилась эксплуатация сетей в городе и на станции до аварии. Но это будет потом. А когда мы разговаривали с Виктором Петровичем, я не мог поверить, что на атомной станции, как говорили тогда локомотиве советской науки и техники, может быть такая бесхозяйственность и беспечность.